Его таинственный вид вновь произвел на меня глубокое впечатление. Пифагор участвовал в проектах, недоступных моему пониманию. Тем более я им восхищалась.
– Когда же ты вернулся?
– Вот только что. И сразу почувствовал, что должен навестить тебя.
Не спросив у меня разрешения, он принялся вылизывать котят.
Я указала на самого воинственного, рыжего.
– Феликс (вероятный отец) весь белый. Я пятнистая, черно-белая. Откуда же взялся рыжий?
– У рыжих сложный генетический код.
Похвасталась новым ошейником с золотым шариком-кулоном.
– Прелестный кулон. Но знай, это не просто украшение. Домоправительница снабдила тебя маячком, GPS-трекером. С его помощью легко определить твое местонахождение. Вероятно, ты здорово напугала Натали, когда появилась на стройке, где она работает. По ее мнению, такое не должно повториться.
Меня взбесила выходка прислуги. И все-таки приятно знать, что никогда не потеряешься.
Пифагор пристально смотрел на моих котят.
– Всех тебе не оставят, – предупредил он.
– Что?! То есть как это, не оставят?
– Люди редко оставляют весь приплод.
– Куда же они их денут?
– Продадут, раздадут или… утопят.
– Нет! Не может быть!
– Люди поступали так всегда. Ничего особенного. У твоей домоправительницы есть уже две взрослые особи: ты и Феликс. Еще пять котов ей не нужны.
– Это мои дети! Я не позволю!
– Люди считают, что котята принадлежат исключительно им.
– Здесь я хозяйка, а она моя прислуга!
– Она человек и живет по законам людей. Не забывай, что они уверены в собственном превосходстве.
– Я должна непременно немедленно наладить с ней телепатическое общение. Внушить, что способна самостоятельно прокормить всех своих котят до единого и не отдам их никому ни при каких условиях.
– Едва ли тебе это удастся.
– Пифагор, помоги мне, прошу! У тебя ведь есть Третий Глаз!
– Напоминаю, что могу лишь воспринимать, а не передавать информацию.
– Когда-нибудь я научусь внушать им мысли, вот увидишь, – проговорила я с убежденностью. – Смогу направлять их, убеждать.
Огромные голубые глаза Пифагора смотрели на меня в упор.
– Боюсь, в настоящий момент их ничуть не волнует мнение кошек. У них есть дела поважней. Не знаю, смотрела ли ты последние новости. Следом за террористическими актами, демонстрациями протеста, беспорядками, провокациями и потасовками надвигается настоящая война.
– «Настоящая»? От нее мы тоже будем кашлять, задыхаться и плеваться? Как от «демонстрации» и беспорядков?
– Коктейлями Молотова и слезоточивым газом тут не обойдется. Люди начнут стрелять из автоматов (помнишь, как та палка изрыгала огонь?), метать гранаты, сбрасывать бомбы. Прежде мы видели взрывы издалека, ну а теперь… Жертв и разрушений будет куда больше.
– Что ж, прекрасные утренние новости: моя прислуга задумала раздать или убить моих детей, к тому же вот-вот начнется война. Поздравляю!
– Поверь, Бастет, мне хотелось бы сообщить тебе нечто более утешительное.
В дверь позвонили. Домоправительница Пифагора, Софи, пришла навестить Натали. Последняя сразу же схватила моих малышей и разложила их на бархатной подушке. Люди умиленно ворковали над моим потомством, твердя мое имя. Фотографировали котят со вспышкой. Затем упомянули и Пифагора.
– Мне придется прервать их милую беседу. Софи беспокоится всякий раз, как застает меня у тебя в гостях, – заявил сиамский кот.
– Чего же она боится?
– Того, что ты станешь чересчур образованной.
Прощаясь, мы потерлись мордочками. Какой у него прекрасный коричневый носик! Наши усы смешались. Пифагор положил мне голову на загривок, потом внезапно боднул меня.
Мне понравилась его шутка.
Софи подхватила его на руки и унесла. Натали вернула мне котят, они сразу же присосались вновь.
Ощущая их жадные ротики, я поверила, что мы слиты воедино, что никто не сможет нас разлучить.
Когда котята наелись и уснули, я вылизала каждого и отнесла в подвал, ухватив за шкирку, как делала моя мама.
Они даже не проснулись.
Спрятала детей в самый темный угол, где Натали ни за что их не найдет.
Помурлыкала им: пусть привыкают откликаться на мой голос.
Призадумалась. Я должна спасти котят от смерти. Выход есть. Остается лишь исполнить мой план.
Убедившись, что дети мирно сопят и ничто им не угрожает, поднялась в спальню домоправительницы. Она спала на спине, раскинувшись. Лицо, по обыкновению, намазала густым кремом, на этот раз с запахом огурца. Я легла ей на грудь, чувствуя удары ее сердца.
Замурлыкала на средней частоте.
– Запрещаю тебе раздавать и убивать моих котят. Я могу сама о них позаботиться. Пусть все пятеро остаются со мной.
Повторила послание много раз.
Заметила, что роговицы стремительно движутся под закрытыми веками. Признак напряженной мозговой деятельности. Ей что-то снилось. Как бы я хотела проникнуть в ее сны, остановить, изгнать злой замысел из ее мыслей. Левая ладонь Натали то сжималась, то раскрывалась.
Домоправительница перевернулась на бок, расслабилась, захрапела.
Надеюсь, она поняла меня.
Я вернулась к котятам и тоже уснула.
Мне приснился дивный приятнейший сон. Во сне я вновь стала стройной, сильной, ловкой и гибкой. Мы с пятью котятами оказались в лесу. Бежали по тропинке бок о бок. Перед нами открылась полянка, усыпанная желтыми цветами. Мы вместе принялись кататься по траве.
Сквозь резные листья папоротника проникали лучи солнца. Цветы раскрылись на жаре, и в воздухе запахло пыльцой. На ветке над нами пела малиновка. Кругом порхали бабочки. Котята свободно носились повсюду, играли с каждой щепочкой, с каждым камушком, радовались всему.
12Злодейство
Меня пять раз ущипнули.
Проснулась оттого, что крошечные пасти моих малышей присосались ко мне. Несмотря на легкую боль, почувствовала глубокое умиротворение.
Глазки еще не открылись. Я мяукнула, но котята не отозвались. Похоже, в первые дни они не только слепы, но и глухи. Так что источник материнского молока находили по запаху.
Я не умела пока что заботиться о детях и воспитывать их. Непросто привыкнуть к тому, что отныне пять крошечных существ поглощали все твое время.
Я их вылизывала и мурлыкала, вот и вся премудрость.
Снова заметила, что рыжий сосал сильней других и отпихивал братьев от соска, где молока больше, чтобы захватить его. Удивительно! Совсем маленький, слепенький, он знал, что окружен соперниками и побеждал их.
Некоторые воинственны от рождения.
«Этому учит извечная борьба за выживание», – сказал бы, наверное, Пифагор. Впрочем, сейчас мне было не до споров с моим уважаемым сиамским учителем. В прихожей прогремел звонок. Я выбралась из подвала, чтобы узнать, что стряслось. К моему величайшему неудовольствию, в гости к Натали опять заявился Тома.
Я-то надеялась, что лужа в ботинках окончательно отвадила его. Но нет. Домоправительница что-то лепетала, взволнованно повторяя мое имя. Ее тон мне совсем не понравился. Затем повела его в подвал, где пищали мои голодные дети.
Я пыталась не впустить туда людей. Слишком поздно! Тома склонился над котятами и стал их рассматривать со зловещим, угрожающим видом.
Приготовилась защищать их отчаянно. Зрачки расширены, уши прижаты, усы встопорщены, спина дугой, распушенный хвост трубой, шерсть дыбом, пасть открыта, клыки напоказ, все когти выпущены. Поскребла пол передней лапой и рыкнула:
– Не подходи!
Еще немного, и я вцепилась бы ему в морду. Но он не побежал в страхе, не принял бой. Он засмеялся, стал тыкать в меня пальцем и твердить: «Бастет, Бастет…»
Видимо, дурак еще не понял, какого страшного зверя разозлил.
Зашипела еще решительней, сильнее оскалилась. Пусть знает: я не шучу! Моя боевая стойка напугала бы кого угодно, но только не Тома. Он лениво повел плечами, достал из кармана лазерную указку, нажал на кнопку…
Только не это, нет! Уберите горящую красную точку! Не поддаться такому искушению невозможно.
Я опять попыталась поймать блуждающий огонек, который ерзал из стороны в сторону и дико меня бесил. Хоть и знала, что его направлял Тома, все равно стремилась во что бы то ни стало прихлопнуть лапой красный дрожащий блик. Луч скользнул по хвосту так же, как в прошлый раз, я свернулась кольцом, ухватила кончик хвоста…
Натали воспользовалась моим замешательством, сцапала четверых котят и была такова. Я и опомниться не успела, как они с Тома спрятались в ванной и заперли дверь. Подпрыгнула, повисла на ручке. Как отвратительно, что замки мне не подвластны!
Я слышала, как плачут мои дети.
Скребла когтями изо всех сил, пыталась проделать дыру, но древесина не поддавалась. Внутри шумела вода, наполняя раковину.
Внезапно из ванной выскочила Натали и захлопнула дверь прежде, чем я проникла в щель. Домоправительница хотела меня поймать, но я не далась.
Скребла, скребла древесину, не жалея когтей. Я не знала, что люди задумали, но должна была им помешать любой ценой. Котята плакали. Я тоже плакала в голос и терзала проклятую дверь, так что щепки летели.
Натали принесла из подвала рыжего, моего последнего сына. Единственного, кого они пощадили. Его она гладила и целовала, показывая мне, что вот этот ей по душе.
Этот! А что же будет с другими?
Казалось, домоправительница поняла мой вопрос, потому что запричитала на своей тарабарщине, будто старалась меня утешить.
Плач внутри прекратился.
Внезапно в туалете спустили воду.
Я похолодела от ужаса, задрожала.
Потом спустили еще раз. И еще. И еще.
Нет. Не может быть. Он не мог.
Тома вышел из ванной. Котят там не было. Ни одного.
ЧТО С НИМИ СДЕЛАЛ ЭТОТ МЕРЗАВЕЦ?!
Тома убил четверых моих малышей.
Я вскочила ему на грудь, чтобы выцарапать глаза. Они вытекли бы, пронзенные острыми когтями, но Тома грубо отшвырнул меня, и я ударилась о стену.