Почему Пифагор придавал такое значения книгам? Я видела эти вещицы: они состояли из страниц, заполненных черными значками и маленькими картинками. Не понимаю, что в них такого ценного!
– Мы даже читать не умеем.
– Мы должны научиться, иначе все, что мы создали, все, что нажили, ничему не послужит.
– Думаешь, Пифагор, люди однажды исчезнут, как исчезли динозавры?
Я вылизала лапку и потерла ею ухо один раз, другой, третий…
– Почему ты спрашиваешь, Бастет?
– Люди обеспечивали нам уют, снабжали пищей благодаря своему основному занятию. Ты назвал его…
– Работой?
– Да. И до сих пор люди работали для нас. Занимались хозяйством, держали коров, чтобы обеспечить нас мясом и молоком, растили зерно для сухого корма. Но если люди исчезнут, а мы научимся делать все, как они… У нас появятся технологии, наука, механика, земледелие, животноводство, письменность, книги…
– И что? Что тебя смущает?
– Это значит, что нам тоже… тоже придется (я с трудом выдавила это слово) работать?
Пифагор издал необычный звук, нечто вроде мычания, а может, кудахтанья. Думаю, что, затронув эту важную тему, я помогла ему открыть в себе совершенно новую способность – смех!
В горле у него клокотало, оттуда вылетали попеременно писк и рев, и Пифагор прикрыл лапами глаза, словно не хотел видеть себя в диком состоянии. Все его тело сотрясалось в конвульсиях. На какой-то момент мне даже показалось, что он сейчас задохнется, но нет, он продолжал клохтать и трястись. Тогда я продолжила:
– Не представляю, что буду рано вставать и нырять в туннель, чтобы с толпой соплеменников мчаться куда-то и что-то там изготавливать. Не представляю, что напишу книги. Не представляю, что вскопаю землю. Не представляю, что я… потею! И если уж говорить начистоту, не кошачье это дело спускаться до уровня домоправителей и заниматься работой.
Пифагору удалось справиться с собой, он стал дышать нормально.
– И что ты предлагаешь, Бастет?
– В случае если люди выживут после чумы (а ты говорил, что эпидемия хоть и уничтожает много особей, но ни разу еще не уничтожила вида), нужно восстановить прежнюю систему.
Пифагор склонил голову и задумался. А я настаивала на своем:
– Ты сказал, что людей было восемь миллиардов, а нас восемьсот миллионов, так? Предположим, что после эпидемии количество людей уменьшилось, например, наполовину…
– На три четверти. Продолжай.
– Их все равно больше, чем нас. Оставим людей на рабочих местах, пусть обрабатывают поля, строят города, а мы, кошки, тем временем продолжим интеллектуальную и духовную деятельность, которая будет способствовать их прогрессу.
Похоже, Пифагор не одобрил мою идею, но я не отступала:
– Посмотри на подростков, которые сражались вместе с нами против крыс. Они расплачиваются за ошибки предыдущих поколений и теперь понимают, как дорого это обходится. Они убедились, что вместе мы сила. Мы помогли им измениться, а они изменят других людей. Наша школа будет распространять основы нового мирового порядка, порядка, при котором люди станут сотрудничать со всеми животными.
– И это ты, Бастет, говоришь мне? Хочешь сказать, ты доверяешь людям? – удивился Пифагор.
Он задумался и почесал себя за ухом. Я сочла нужным уточнить свою мысль:
– Мы будем им помогать. Ты по Интернету – следить за их поведением. А мы с Патрисией – влиять на них во сне.
Я увидела издалека, что Натали беседует с шаманкой. Патрисия обучала ее языку жестов.
– А что, если люди будут упорствовать в своих ошибках?
Я промолчала, и вопрос повис без ответа во влажном воздухе.
Люди танцевали вокруг большого костра под музыку, куда веселее пения Каллас.
– Что это? – спросила я Пифагора.
– «Весна» Вивальди. После холодной зимы непременно возвращаются теплые дни, потому что природа циклична. Вот о чем здесь говорится. Все циклично, не стоит печалиться, нужно только подождать и…
– Два шага назад и три шага вперед.
Мы наблюдали за танцующей молодежью, она кружилась с большим изяществом.
Пифагор посмотрел мне прямо в глаза:
– Ты веришь, что люди нас любят?
Я удивилась, что он задал мне этот вопрос именно сейчас.
– Думаю, по-своему да. В любом случае, они верят, что любят нас, – ответила я.
– А ты, Бастет, меня любишь?
Неужели он все-таки мне поддался и стал «зависеть» от моей персоны?
– Я сейчас очень устала. И мне надо побыть одной, чтобы «сосредоточиться».
Пифагор не понял, о чем я, но почувствовал, что сейчас не время настаивать.
Я устроилась поудобней на голове статуи Свободы. Я видела Эйфелеву башню и луч прожектора, который все еще бродил по городу людей.
Я видела внизу Анжело: он сосал Эсмеральду.
Я видела Натали и ее молодежь: они танцевали вокруг костра.
Моя душа, моя туманность восприятия, сгущаясь понемногу, укладывалась внутри. Мне было хорошо, по-настоящему хорошо, я чувствовала гармонию со всеми энергиями, которые меня окружали. Кажется, я нашла свое место во Вселенной. И больше не боялась будущего.
Чувство собственной полноты баюкало меня, я не ощущала ни в чем недостатка.
Чему я буду радоваться?
Я буду пребывать в полноте, удивляясь каждый день новым открытиям.
Я потянулась. Течение реки унесло мертвых крыс. И если бы я не помнила отчетливо нашу битву, я могла бы поверить, что вообще ничего не случилось. Вода, как время, текла и все уносила: тела побежденных, надежды победителей – все исчезает, потонув в забвении.
Пифагор нашел, как противостоять течению времени.
Поможет книга?
Но каким образом моя мысль останется на бумажных страницах?
Я подумала, и в голове забрезжил ответ. Чтобы мое сознание сохранилось, нужно диктовать Патрисии во сне все, что со мной произошло.
Я расскажу ей мою историю так, как сама ее вижу, так, как ее прожила и как поняла. Объясню, какие выводы сделала.
Теперь я смогу описать ее подробно, в мельчайших деталях.
А Патрисия передаст мой рассказ человеческими словами, чтобы все на свете узнали, что произошло на самом деле.
Разумеется, многие читатели не поверят моей истории, но наверняка среди них найдутся и те, что меня поймут и захотят пересказать ее своим детям.
И вот благодаря «книге» мои мысли уцелеют в потоке времени и моя жизнь окажется не напрасной.
Послесловие
P.S. 1. Ни одно животное не пострадало в процессе написания этой книги (даже в сценах сражения, погони и преследования).
P.S. 2. Я поддерживаю организацию PETA («Люди за этичное обращение с животными»), которая стремится улучшить положение животных в нашем обществе.
P.S. 3. Я хотел бы выразить благодарность писателю Клоду Клоцу (известному также под псевдонимом Патрик Ковэн, автору замечательных романов, среди которых «Е= mc², моя любовь»). Работая журналистом, я побывал у него дома, взял интервью и познакомился с его вездесущей кошкой. Тогда я сказал себе: «Вот жизнь, о которой я мечтаю: спокойно писать книги вместе со своей кошкой, которая будет наблюдать за мной и меня вдохновлять».
P.S. 4. Хочу поблагодарить моего соседа из Тулузы, Жан-Ива Гоше, ветеринара, который подарил мне мысль о целебных свойствах мурлыканья. Наука о мурлыканье изучает положительное воздействие волн, распространяемых кошками на низких частотах (от 20 до 50 герц). Эти волны воздействуют не только на среднее ухо, но и на тельца Пачини, нервные окончания в коже млекопитающих, оказывая на них успокаивающее воздействие. Кошачье мурлыканье стимулирует образование серотонина, нейромедиатора, улучшающего сон и настроение, помогающего справляться со стрессами и способствующего срастанию костей.
P.S. 5. Мне был очень полезен сайт Wamiz, я находил на нем интересные сообщения о нетипичном поведении кошек.
P.S. 6. И последний вопрос ко всем: как бы вы себя повели, если бы находились в полной зависимости от существа раз в пять больше вас, с которым вы не можете поговорить, которое держит вас в помещениях с ручками, недоступными для вас, от которого зависит ваше питание и которое кормит вас чем-то, о чем вы понятия не имеете? (Тут есть о чем подумать, не так ли? Тем более что в точно таком же положении находятся дети, но находятся временно.)
Музыка, которую я слушал, пока писал роман
Сонаты Бетховена в исполнении южнокорейской пианистки Эйч Джей Лим.
«Каста Дива» – знаменитая ария из оперы «Норма», композитор Винченцо Беллини.
«Сан Хасинто» из альбома с тем же названием Питера Гэбриэла.
«Времена года» Вивальди в исполнении Джо Сатриани (версия: тяжелый рок, электрогитара).
«Расслабьтесь с Руки» – час беспрерывного мурлыканья, записанного Жан-Ивом Гоше для журнала «Эфервесанс» (желательно слушать параллельно с Вивальди).