Анджело, Пифагор, Натали, а с недавних пор и Патриция – это те, в ком я очень нуждалась. Вполне возможно, что когда-нибудь в этот тесный круг войдут Вольфганг, Эсмеральда или Ганнибал, но на данный момент я предпочитала его не расширять, не желая распыляться.
Маленькие люди вокруг нас с помощью привезенных со строек материалов возводили бараки и сторожевую башню. На своих постах стояли часовые, вооруженные биноклями, огнеметами и автоматами.
Я отчетливо ощущала их эмоции.
Лихорадочное возбуждение напополам с почти осязаемой тревогой.
Я чувствовала, что стала чаще дышать.
Я чувствовала, что мое сердце забилось быстрее.
Я чувствовала приближение смерти.
30Когти и зубы
Ожидание казалось невыносимым.
Анджело, Эсмеральда и Вольфганг подошли ко мне, чтобы тоже погреться у костра.
Вольфганг мяукнул:
– Все произошедшее навело меня на размышления. Мой слуга, президент Республики, бежал, бросив меня на произвол судьбы. Я видел, как люди убивали друг друга, и пришел к выводу, что больше их не люблю.
Эти слова президентский кот произнес совершенно безразличным тоном.
– Моя служанка тоже меня бросила, – напомнила Эсмеральда, – но я на нее не в обиде, ведь это произошло в исключительных обстоятельствах.
– А вот я свою нашла, – сказала я. – Как знать, может быть, и ваши в один прекрасный день к вам вернутся.
– Чем больше я думаю, тем сильнее крепнет моя убежденность в том, что если крысы одолеют нас точно так же, как до этого одолели людей, значит, они сильнее и вполне заслуживают править миром, – продолжал Вольфганг.
Анджело стал тереться о нас, выражая желание поиграть.
– Нельзя судить о том или ином виде в период кризиса, – сказала я. – Лично у меня нет страха перед будущим. Я живу прекрасно, да, в моей жизни встречаются определенные трудности, вполне преодолимые, но ведь это нормально. На мой взгляд, если существа предпринимают какие-то действия и общаются друг с другом, то лишь для того, чтобы бороться с их истинным врагом, имя которому – безделье.
– В самом деле? Значит, ты думаешь, что на своем месте останется не только каждый вид, но и каждый индивидуум? – спросил Вольфганг.
В этот момент мне показалось, что за брошенными на набережной машинами промелькнуло несколько крысиных силуэтов. Они, должно быть, очень недовольны тем, что не могут застать нас врасплох, воспользовавшись мостами или подземными коммуникациями. Придется им пуститься вплавь.
Я хорошо помнила, как водная стихия позволила их королю и значительной части крысиного войска бежать, лишив нас возможности броситься за ними в погоню.
И только надеялась, что Натали учла это, разрабатывая свой план обороны.
Под влиянием тревоги и стресса кошки набросились на еду и уже успели наполовину уничтожить запасы икры и сухого корма. Вскоре нам придется есть странную еду непонятного состава и цвета, ту самую, которой питаются люди. Она часто оказывается дрянной, но случаются и сюрпризы, как тот, что Пифагор назвал майонезом. Я настолько без ума от этого лакомства, что оно вечно лоснится на моих усах.
Не найдя партнера по играм, Анджело взялся забавляться с улиткой, которая этого, похоже, совсем не оценила. Время от времени я завидовала беззаботности сына. Как же мне порой хотелось забыть рассказанную Пифагором историю нашего вида, который люди то превозносили, то подвергали гонениям.
В тот момент, когда оранжевый цвет на небе сменился пурпурным, какой-то кот объявил тревогу.
«Они атакуют!» – понеслось по нашим рядам мяуканье.
Тут же завопили клаксоны машин, передавая сигнал дальше. Их гул без труда перекрыл скрежет резцов нашего противника.
Ганнибал издал рык.
Я ринулась на вершину статуи Свободы, с которой открывался панорамный вид на все происходящее вокруг.
Враг гурьбой бросился в воду. Грызунов были десятки, сотни, тысячи, десятки тысяч, а может, даже и сотни!
Сена, на поверхности которой еще несколько секунд назад покачивались серые волны, в одночасье покрылась ковром из коричневой шерсти.
Мы ждали крыс в твердой уверенности в победе. Теперь наши ряды насчитывали порядка шестисот кошек и двухсот маленьких людей.
Пифагор, казалось, сохранял хладнокровие. Подключившись к Интернету, он с помощью «Третьего Глаза» через камеры видеонаблюдения следил за передвижениями противника.
Натали стала выкрикивать приказы. Маленькие люди засуетились у автоцистерн, вытащили какие-то трубы, опустили их в воду и открутили краны.
В ноздри ударил знакомый запах.
Кошки выстроились в боевой порядок, чтобы встретить первую волну крыс, готовую вот-вот высадиться на берега Лебяжьего острова.
С учетом их численного превосходства грызуны позволили себя атаковать нас сразу со всех сторон. Я спустилась со статуи Свободы вниз. Анджело, учуяв опасность, утратил всякий вкус к игре и тут же ударился в панику. Я велела ему укрыться за Ганнибалом и тщательно следить за тем, чтобы не попасть ему под лапу. Потом ринулась на участок, которого, по моим подсчетам, крысы должны были достичь раньше всего.
Вдруг воздух взорвала ария Каллас – величественная и могучая.
Значит, Патриции удалось убедить маленьких людей включить этот музыкальный фрагмент, скачанный, по-видимому, из Интернета, и транслировать его через динамики автомобилей.
Музыка нарастала, враг был все ближе.
Крысы, собравшиеся на набережной и еще не прыгнувшие в воду, еще яростнее заскрежетали зубами, ободряя первые ряды нападавших, некоторым из которых даже удавалось на плаву отвечать на этот боевой клич.
Даже не говоря на крысином языке, я отчетливо воспринимала их мысль, которая сводилась к одному-единственному слову: «Убивать».
Я не могла сдержать дрожь.
Ария Каллас стала моим энергетическим ресурсом, из которого я черпала силы.
Мои челюсти судорожно сжались. Цивилизация резцов сошлась в поединке с цивилизацией клыков.
Я выпустила из «ножен» когти.
Строй крыс в реке был столь плотным, что они образовали собой колышущуюся коричневую массу.
Вдруг отряд особенно злобных грызунов предпринял отчаянную попытку и, воспользовавшись этим движущимся ковром, помчался по спинам собратьев. На нас ринулось целое полчище крыс.
Натали заложила в рот пальцы и свистнула. Дюжина вооруженных луками маленьких людей опустили концы стрел в огонь, а когда те загорелись, одновременно выстрелили во всех направлениях.
Окрестности Лебяжьего острова полыхнули огнем.
Река в ночи озарилась ярким светом.
Значит, я не ошиблась, это действительно была нефть.
Натали схватила огнемет и стала поливать ближайших к ней грызунов.
Над рекой поднялась гигантская стена огня. В рядах крыс воцарилась паника. Некоторые попытались повернуть назад, но большинство все же продолжили путь и попытались высадиться на берег, где их встретили автоматные очереди и разъяренные кошки.
Воздух наполнился запахом горючего и горелой шерсти.
Крысы ослабли, но их было так много, что нескольким тысячам все же удалось добраться до нашего острова.
В гуще их армии, теперь топтавшей лапами берег, я разглядела огромный силуэт.
Камбис!
Его шубка все еще тлела, но он, несмотря на это, держался мужественно.
Эсмеральда его тоже заметила, но я первой бросилась вперед, не давая ей времени среагировать. Не хватало еще, чтобы она украла у меня трофей! Мое отсутствие интереса к обладанию тоже имеет пределы.
Через двадцать секунд я уже стояла перед врагом. Горелая шерсть Камбиса отдавала перцем. Усы свернулись спиралью. Глаза налились кровью. Мы бросились друг на друга.
Сошлись в ближнем бою. Дрались лапами, когтями, зубами. Катались по берегу, поросшему высокой травой. Камбис вонзил мне в плечо острые резцы. Боль.
Вот она, слабая сторона верховенства тела над духом: оно посылает сигналы боли. Чтобы не мяукать, я сжала зубы. В ответ я тоже укусила Камбиса за спину, и мне в горло хлынул фонтан крови. Я попробовала ее на вкус – оказалось неплохо – и с силой сжала челюсти.
Длинный хвост Камбиса стал больно лупить меня по ушам. Поскольку мои ушные раковины очень чувствительны, я ослабила хватку, и Камбис тут же воспользовался этим, чтобы обернуть ситуацию в свою пользу. На этот раз мне точно конец.
В этот момент на помощь подоспела Эсмеральда. Чтобы нагнать на Камбиса страху, она встала на задние лапы, потом обрушилась с высоты всем своим весом и вонзила клыки в его жирную правую заднюю лапу.
Он громко пискнул и выпустил меня.
Мы с Эсмеральдой превратились в двух фурий.
Высокие ноты арии Каллас поднимались в воздух вместе с дымом над горящей рекой.
Крысиный король, получив ранения, застыл в нерешительности, не осмеливаясь наброситься на нас двоих.
Я явственно почувствовала излучаемую им злобу.
Почему в этом мире с незапамятных времен царит жестокость?
Пребывая в полной уверенности, что отношений с позиции силы можно и нужно избегать, я попыталась вступить с ним в разговор:
Камбис, я на тебя не в обиде, давай больше не будем сеять смерть в наших рядах и попытаемся найти почву для взаимопонимания, которое позволило бы нам сосуществовать.
Мой посыл он, вероятно, не воспринял. Грызун сжал челюсти и плюнул. В этот момент ему на помощь явились собратья и прикрыли его бегство.
Гнаться за Камбисом я даже не подумала. Он ринулся к реке и пробежал по ковру, образованному его мертвыми, по большей части сгоревшими, соплеменниками. Некоторые из них все еще были объяты огнем, но это его не остановило. Лавируя среди языков пламени, крысиный король исчез из виду.
Так или иначе, я понимала, что пытаться его догнать было бесполезно – моего веса этот плавучий ковер точно не выдержит.
Ко мне подошла Эсмеральда.
– Ничего, – сказала она, – каждому приходится проигрывать.
И лизнула мою ранку.
Как же досадно иметь такую симпатичную соперницу! Я не сопротивлялась