— А теперь катись, — и легонько пнул певицу коленом. Она упала от неожиданности, утопив руки в пыли. Черрим поднял и отряхнул карту.
— Поехали!
Парни топтались и виновато моргали. Зайчик не выдержал первым, помог Звездочке подняться, отряхнул, и удостоился тычка под колено. Теперь пришлось поднимать босмера.
— Добрая ты, — пробормотал он обиженно, карабкаясь на гуара. Данмерка заняла место позади него.
— Вы не посмеете от меня избавиться! Я…
Бойцовый кот, громко фыркнув, подвел Аррайду к белому гуару и, усаживая в седло, продолжал пыхтеть, словно сдерживая смех.
Наемница наклонилась к нему, сказала быстро:
— Да пусть будет Нереварином. Пусть хоть горшком назовется, лишь бы в печку не ставили. Я за титулами не гонюсь.
— Да уж, — икнул Черрим, — проблем от нереваринства больше, чем пользы. Судя по этой девице и охотящимся на нее Вечным стражам. Более того, и без них там хватает охотников. Но без этого звания многие не захотят с тобой говорить. Ты что, сдаешься?
— Я-а?
— Ну ладно, ладно, я пошутил.
Аррайда, втянув в себя воздух, прикрыла глаза.
— Я просто должна остановить Дагота. Вот и все.
Море они нашли относительно легко. Редгарды способны почувствовать его где угодно, бретону Габриелю помогла его магия, а Зайчику и Черриму — исключительный нюх, который не смогла отбить даже пепельная буря. Которая, кстати, почти сразу и закончилась, стоило им оказаться на берегу. И они поехали у кромки прибоя, все так же внимательно поглядывая по сторонам, стараясь учуять возможных врагов и успеть занять оборону прежде, чем те станут атаковать.
Ночь отряд провел на небольшом островке, отдаленном неглубоким проливом от берега. Волны захлестывали скальное основание, но чуть подальше была высокая площадка среди камней, которой не касался прилив. Сухие водоросли и плавник отлично сгодились для устройства спальных мест и для костра.
Гуаров накормили и разместили с подветренной стороны. Поужинали сами. Джофрей устроился наверху плоского камня сторожить, могучая Велва, пыхтя от раздражения, потянула мыть посуду. Звездочка, наставив уши, бродила по берегу, делая вид, что никому ничем не обязана.
— Эта зверюка мне пол жизни отъела, — плаксивым голосом жалился Зайчик остальным, указывая пальцем через плечо. — То пою, то сказки рассказываю, а она вздыхает и молчит. И жует. Никакой тонкости в душевной организации.
— Он ей проповеди Вивека читал, — наябедничал Габриель. Воины заржали. Совсем немногим, изучившим эти проповеди целиком, удавалось остаться в здоровом уме и тверезой памяти. Но гуар оказался скотинкой, на голову крепкой. Труды святого Вивека ему не навредили. Разве что, он предпочел бы не слушать их в пересказе Зайчика, а саму книжку пожевать. Сравнить на практике, что вкуснее: наука или трама.
— А что? — загорячился босмер, нервно подергивая трепещущеее ухо. — Будет гуаром-философом. Вторым на весь Вварденфелл.
— А первый кто? — заинтересовалась Аррайда, вытягиваясь на подстилке и закидывая руки за голову.
— О-о… Ролли-гуар. Мы встретили его по дороге к Вивеку, — Зайчик поднял на командира незамутненные голубые глаза. — Там, где дорога выходит на мост к Кварталу Чужеземцев. Там еще такой дивный золотой канет! И вот, в этом канете нам встретился Терис Раледран, он возит ткани к Агриппине Кереннии в ее лавку в квартале Чужеземцев. На этом самом Ролли.
Зайчик поворошил в костре веточкой, проверяя, испекся ли пепельный батат.
— Всем гуарам гуар! Видели бы вы его широкий лоб. Благородную посадку головы. Его скромно поджатые передние лапы и изящный изгиб хвоста! Можно подумать, что сам Вивек в его смирении обратился в гуара… как это… — он перебросил из ладони в ладонь закопченный плод. — «Здесь Лорд Вивек повстречал бедного фермера, у которого издох гуар. Без этого гуара фермер не мог собрать урожай муска, чтобы обеспечить свою семью и деревню. И тогда Лорд Вивек сбросил свои изящные одежды и в поте лица трудился в поле, подобно быку, пока весь урожай не был собран».
— Поля Кумму, надпись на алтаре Смирения, — уточнил Габриель. Черрим выразительно зевнул:
— Вы, двое, смените Джофрея. Разбудите меня через два часа.
Бретон с босмером переглянулись и полезли наверх. Черрим устроился рядом с Аррайдой, накрыв ее и себя плащом. Зашептал на ухо, светя в темноте золотыми глазами:
— Я подумал. Очень выгодно иметь двойника, пусть привлечет к себе внимание, а мы тихо сделаем дело.
Почти беззвучно хмыкнул:
— А то может, отправим ее к Даготу на непрактичной синей тарелочке с каемочкой, и пока он будет разбираться, Нереварин она или где, скоренько его прикончим?
— Знаешь, я уже думала об этом, — произнесла Аррайда с каменным выражением лица. — Выдать себя за друга. Прийти под Красную гору и вызвать Дагот Ура на поединок. Или так прибить. Но, боюсь, после всего, что я сделала, он не поверит в дружественность моих намерений.
Хаджит пощипал шерсть на подбородке:
— М-да-а…
— Это становится любимым твоим выражением.
— Не язви, сестренка.
— Большая армия уже навернулась на этом, — продолжила она тихо. — А шармат будет ждать от нас проторенного пути. Все эти пепельные трупаки и упырь, и даже Дагот Гарес — это прощупывание, проверка. Соглядатаев будет становиться все больше, и не каждого мы сумеем обнаружить и устранить. Нужно отвлечь Дагота от наших истинных планов. Если мы станем собирать войско, он должен думать, что это войско пойдет не против него.
— Или пойдет, но не там.
Кот захрюкал.
— Помнишь место, где мы провели ночь между Альдруном и Маар-Ганом? Где еще этот пепельноземец целую лекцию по стратегии нам прочитал? Как оно зовется? Что-то, с камнями связанное.
— Бал-Исра.
Хаджит подоткнул подруге плащ.
— Да, верно.
— Советник Атин Сарети предлагал мне землю.
— Эта мысль перестала тебя пугать? — спросил Черрим быстро. — Насчет крепости… неожиданность постройки, удачное место… Помнишь, как там на нас моровые твари лезли? И кто-то еще…
Он какое-то время помолчал, размышляя.
— Мы отвлечем их внимание от Призрачных Врат. М-м, не знаю пока, что это нам дает, но сама мысль мне нравится.
— Удивительно, но мне тоже.
Аррайда улыбнулась и опять легла на спину. В небе над ними висело облако, похожее на крадущегося алита.
Особняк Морвейн. Альдрун
Война Домов для советника Сарети завершилась, но образ жизни он менять не торопился. Привычка к осторожности въелась в плоть и кровь. Так что принимал Атин Аррайду в своих покоях после обычной процедуры осмотра и сдачи оружия. Указал ей на скамью с подушкой, а Неминда и Черрим остались стоять у наемницы за спиной.
Исключая статую-телохранителя, была на этот раз в покоях пожилая, незнакомая данмерка с гордо поставленной головой, резкими, выразительными чертами и сложной прической. На данмерке было шелковое серое платье до пят с костяного цвета вставками — явно очень дорогое, несмотря на свою простоту. Сидела дама, выпрямившись, словно к спине ее привязали доску, руки с выразительными пальцами спрятав меж коленей. А глаза так и горели, переходя с лица на лицо гостей — точно аристократка пыталась залезть им в разум.
После взаимных представлений (Атин назвал даму советницей Брарой Морвейн) она воскликнула, не сдержавшись, выставившись на Аррайду:
— Но это же не она! Не та вульгарная шлюха в красном платье, что была у Болвина на званом ужине!
— Брара, — с нажимом произнес советник. — Я уже говорил вам: это была маскировка! Чтобы спасти Варвура.
— Бедный мальчик. Я рада, что все с ним разрешилось благополучно.
Дама опустила острый подбородок и стала наматывать на палец спускавшуюся вдоль ушка спиральную прядь серебристых волос.
— Я… у меня…
— У Брары… советницы Морвейн есть поручение для вас, сударыня, — Атин учтиво поклонился кровнице дома. — Полагаю, она сама… или я?
— Я сама скажу, Атин! — воскликнула дама чуть капризно, дернула прядь и поморщилась. — Видите ли, Аррайда… или мне стоит добавлять «госпожа»?
Черрим чуть слышно хмыкнул и дернул себя за усы, а Аррайда поспешила уверить редоранскую советницу, что без «госпожи» как-нибудь сумеет перетерпеть. Она чувствовала себя ничуть не более уютно в этом наполненном запахом благовоний кабинете и мечтала, чтобы советница поскорей приступила к делу.
— Итак, сударыня, видити ли… Дело это достаточно деликатное, хотелось бы, чтобы все осталось между нами, и Атин… советник Сарети порекомендовал… сказал, что вы способны преуспеть в нем и сохранить тайну…
Брара беспомощно подняла глаза к Сарети, который самолично наливал сейчас вино в толстостенные стеклянные кубки.
— Я вас слушаю, миледи, — Аррайда учтиво склонила голову, перед тем выразительно скосив глаза на Черрима, чтобы обошелся без шуточек. Котище, обещая вести себя смирно, завел под лоб хитрющие золотые глаза.
— У меня… есть тут особняк, недалеко от Скара. Вернее, был. Мы с Ремасом… моим мужем… мы были счастливы. Пока он не принес в дом пепельный идол. Он радовался, как дитя! Говорил, что ни у кого такого нет, и что мы сможем сразить гостей своими аристократизмом и изысканностью. Но никакого приема не получилось.
Брара скомкала желтое кружево на рукаве.
— Он… изменился… Он стал пугливым, усталым, и синяки под глазами. Он плохо спал и говорил, что ему снятся жуткие сны. Да и мне тоже. Я умоляла Ремаса обратиться к лекарю. А он засмеялся и сказал, что здоров. Хотя сделался похожим на труп. И слуги… они боялись…
Она подняла на собеседников близорукие, растерянные глаза.
— Выпейте, леди Морвейн, — Атин подал советнице кубок с вином, — оно вас успокоит.
— Да, спасибо, — пожилая дама отхлебнула напиток и отставила кубок на подлокотник. — Слуги начали разбегаться. Но мы не догадывались, что происходит. И я… если бы я… — она на миг прикрыла лицо худыми ладонями со вздутыми жилами. — В ту ночь я проснулась от странных звуков. Шорохов, плача и хохота. Ремас лежал на пороге мертвый, а идол… и какие-то существа. Они наполнили дом, как насекомые. Они кричали и махали оружием… И многие стражники пали. Телохранитель вытащил меня наружу, спаслось и несколько слуг, что еще были со мной. А остальные… остались лежать там. И Ремас!