— Звездочка, торопясь опередить тебя, альмсивляет в Гнисис. А оттуда спешит в Вос, потому что из Воса до Пещеры воплощения добраться быстрее. Кто-то замечает ее одиночество. И предупреждает ординаторов. Что она, наконец, ходит самостоятельно. У Пепельной маски Вивека роятся паломники и служители храма. Это мог быть и соглядатай, и случайный знакомый, сболтнувший о ней храмовникам, — бронник перевел дыхание. — Так что я бы начал поиски оттуда. И при везении размотал всю цепочку.
— Взять ее след… Попытаться схватить. Но убивать?
— Пикстар перестала быть для них маткой квама, несущей золотые яйца, — отозвался Черрим. — Мало того, опасно приблизилась к той границе, где реально могла оказаться Нереварином. Храм не вхож в Пещеру воплощений, но за столько тысяч лет не мог не узнать, что она существует. Да сам лично Вивек мог на нее указать.
Редгардка покрутила головой.
— Он не в игре. Или уже помешал бы нам.
Котище чмыхнул:
— Место и без Вивека примерно можно определить. За столько-то лет. Загадки уршилаку были для тебя, а не для Ордена дозора.
— Или в дело вмешался Дагот, — протянула Аррайда задумчиво. — Храмовники тоже видят тревожные сны.
— Давайте не умножать количество сущностей сверх необходимого, — Черрим поскреб мохнатый затылок. — Они могли иметь приказ следить за Пикстар. И… либо убить, потому что она приблизилась к Пещере и дальше есть непосредственная опасность Триединым от воплощенного. Либо — интересовались, с кем она встретится, а потом поступать по обстоятельствам. Либо — хотели посмотреть, как ты в этот раз отреагируешь на смерть товарища. Либо… да, расходный материал, который паче чаянья мог догадаться, что священники ее использовали втемную. Просто приказ убрать Пикстар долго вертелся в бюрократических недрах, потому она смогла зайти от Воса так далеко, а не погибла еще в Гнисисе или где-нить на пересадках по дороге из Гнисиса в Вос. Здесь же, в гавани Дагон-Фелла, к примеру. Хотя тут мои соглядатаи зацепок не нашли.
Хаджит смочил флином пересохшее горло.
— Или это все-таки личное. Не всем кавалерам нравится, когда их запирают.
Гро-Казар прикрыл ладонью усмешку. Черрим вытряс в чашку последние капли из кувшина.
— Это не более чем наши предположения, как ты понимаешь. Но уж очень они похожи на правду. И хотелось бы выяснить все раз и навсегда. Потому что скоро храм поймет, что вытянул пустышку, и начнет охоту за тобой.
— Звездочка дала нам время, — повторила Аррайда слова Тьермэйлина, сказанные им перед советом в Бал-Исре. — И мы будем готовы. А пока… Мне нужно уложить все это в голове. С вашего позволения, — она встала.
Глорб первым зашел в отведенную им комнату на втором этаже. Высунулся в оконце, оглядывая улицу и крыши домов напротив. Насвистел простенькую мелодию, услышал ответную, довольно покивал. Закрыл и запер ставни. Влез на сундук и постучал в дощатый потолок палкой с крюком, которой затягивают занавески на окнах и балдахины. Когда постучали в ответ, впустил Аррайду. Помог ей снять доспехи.
— Запирайся изнутри на засов и думай, сколько нужно. А лучше поспи. Мы постучим.
И следующие пару часов они с хаджитом поочередно караулили, сидя на лестнице под дверью. В комнате было тихо, и друзья решили, что Аррайда уснула.
За час до заката Нереварин вернулась в общий зал. Сейчас здесь было не протолкнуться от шахтеров, рыбаков, охотников, зашедших промочить горло и скоротать вечерок. Черрим, напирая могучими плечами, проложил подруге дорогу до очага, где Глорб беседовал с двумя мрачными нордами преклонных лет. Каждый держал в заскорузлой ладони по кружке с мацтом, а на коленях — деревянную тарелку с солеными сухариками из трамовой муки. Явилась сердитая хозяйка, громко стукнула подносом о стол между ними, расплескав жаркое. Кинулась протирать полотенечком красные брызги с дорогой стеклянной кирасы бронника.
— Стоило уезжать из Скайрима, когда здесь ввечеру те же грубияны топчут мои половики и паскудят пол. Потом так спиной наломаешься, чтобы приличную публику не пугать.
— Не фырчи, Фрифнильд, — северян ущипнул ее за бедро. Белокожая взвизгнула и шлепнула охальника полотенцем поперек шрама, рассекавшего нос. Но потом уселась на обтянутое кожей колено и приняла пенную кружку из грубой руки.
— Сорквильдом, значит, интересуетесь?
— Ага, — невинно отозвался Глорб.
— Не к ночи будь помянут, — меченый сплюнул через плечо. — Худого ничего не скажу, сам не видел.
— Только люди болтают, — хозяйка подалась к Глорбу. — Покойников он поднимает. И как что не по нему — жди беды. Мы уж сколько в легион стучались, просили убрать его отсюда. Но это у данмеров храм против некромантов всегда выступает. А нам вечный ответ: своих людей ложить не станем.
— Считайте, ваши просьбы услышаны.
Орсимер вытащил из поясной сумки грамоту на поимку Сорквильда Ворона, подписанную помощником Ллариуса Варро Раддом Твердосердечным. Получить ее было не так уж и сложно.
Фрифнильд обтерла руки и осторожно взяла пергамент.
— Это ж аж в Лунной бабочке подписано. Будто ближе к нам фортов нет.
— А тебе, милая, не все одно? — меченый ткнул толстым пальцем в ровные строчки. — Сказано ж, что одним духом своим дискра… дискру… что делает?
— Гадит.
— Порочит, — в один голос объяснили Глорб и Черрим. — Всех граждан империи. И нас с вами.
— Ну да, у нас его б дом давно огню предали, а самого скормили ледяному вирму, — заметила Фрифнильд кровожадно.
— Не думаю, — ответил второй, молчаливый северянин, сгребая щетку блеклых волос со лба. — Ульфрик вон кричал против него, стучал в ворота. А потом я видел его в шахте квама, издали. Большой ходячий трупак. Безглазый.
— Уфф.
Глорб отобрал и аккуратно свернул пергамент.
— Вот и легион против такого гнусного чародейства. Так что Сорквильд или уберется отсюда, или…
— А вы хоть справитесь втроем?
Аррайда обвела глазами каждого и ответила твердо:
— Мы справимся.
— Ну, нас немного больше, чем трое, — фыркал Черрим, размахиваясь с причала и бросая плоскую гальку. Та несколько раз подпрыгнула на воде, нырнула и скрылась. — Хорошо пошла. Дай-ка еще одну!
Глорб протянул очередной камешек.
— Но знать Сорквильду об этом не следует. Видели того, с кустистыми бровями? — котище дернул бархатным носом, втягивая резкую вонь смолы. — Вон как порысил! Надо дать ему время добежать.
— Думаешь?
— Уверен. Странно, что местные шпиона не опознали и рыло ему не начистили.
— Ладно, что не начистили, — Глорб сам метнул камешек. Проследил за его прыжками. — Пусть наплетет колдуну, что его три дурня в дорогих доспехах идут воевать. Нам легче будет.
Подошел к данмеру, устроившемуся с удочкой среди камней на кромке берега, будто интересуясь уловом. Но на деле передал приказ. Данмер свернул снасти и, подхватив ведро, скрылся за лодочными сараями.
— Пора и нам, — выждав пару минут, с легким вздохом сказала Аррайда. — Берегом пойдем или на дорогу поднимемся?
— Наверх. Там идти удобнее. И заметят нас издалека.
Они обогнули поселок и поднялись в гору, где из валунов торчал жалкий остаток двемерской твердыни — башня Сорквильда Ворона. Остановились от нее чуть дальше полета стрелы или боевого заклинания. Башня под ржавым куполом со шпицем казалась нежилой.
— Поторчи я в таком месте да на заплесневелых сухарях — я бы тоже некромантом стал, — покивал головою Глорб. — В поселок не ходит, с людьми не беседует, свежего печенья в глаза не видывал.
Черрим искоса взглянул на орсимера:
— Как бы не так. Это днем его местные честят почем зря, а ночью оставляют на крыльце подношения. А его присные забирают. Мои разведчики не зря тут неделю сидели, пару раз даже самого видели.
— А если сегодня как раз не выйдет? — Гро-Казар глянул на краснеющее небо.
— Выйдет. При его амбициях он считает себя хозяином местного края и сопротивления не потерпит. Просто ночи ждет. Мертвяки ночью злее.
— Профессионал…
— Это ты о ком?
— О тебе. Не мог раньше предупредить! Нам тут час мерзнуть еще.
— Тогда постучи и предложи корзину свежих булочек в обмен на маску. Вдруг сработает.
Аррайда улыбнулась. Присела на обомшелый валун, провела пальцами вдоль трещины, рассекающей каменный бок. Растущий в расщелине кустик трепало ветром. Но на нем уцелели зелено-желтые листья и несколько алых мерзлых ягод. Девушка стянула шлем и кинула одну из них в рот. Сглотнула терпкую слюну. Словно ягоды, перебрала воспоминания: камешки с причала, запах смолы, танцы у колодца. Несмотря на предстоящую встречу с Сорквильдом, несмотря на жгучий ветер, здесь было хорошо. Потому что тень Красной горы не падала на Дагон-Фелл.
— Я жалею, что последовала совету Барело.
Мужчины обернулись к ней.
— Почему?
— Мне будет очень трудно возвращаться.
Черрим похлопал ее по плечу:
— Ты вернешься, сестренка. И открутишь Дагот Уру голову. И не кори себя: не сомневаются только дураки и покойники.
— Мы вернемся, — пробасил Глорб. — Мы, я сказал. Любому хотелось бы сбросить ту ношу, что ты на себя взвалила. И от того, что ты призналась, я меньше уважать тебя не стал.
Он помог Аррайде нахлобучить шлем и застегнуть пряжку.
Они ждали, пока солнце не закатилось. И тогда из своей башни вышел Сорквильд Ворон.
Широкогрудый норд спускался с горы, задевая камешки острием посоха. Они катились, шурша. Голову Сорквильда закрывал шлем-горшок, вороненый, рогатый. На верхушке посоха болотной зеленью светился череп крысы.
— Маловата черепушка будет-то, — сказал Черрим насмешливо, двигаясь некроманту навстречу.
— Так гуарий перевесил бы, — ухмыльнулся орсимер.
— Спелись, — гулко произнес северянин. — А третий где?
— Ногу стерла, — выдал котище. — Вон, на камушке сидит. Все твои ягоды сожрала.
— Весельчаки вы, как я погляжу.
— А почему не веселиться? Почва тут каменистая, — топнул Черрим, — мертвяки твои скоро не выкопаются. Не хочу хвастаться, но мы тщательно готовились к свиданию.