Лин ощупал стену в месте, где должна была располагаться потайная дверь. Постучал по ней кулаком, прислушиваясь к гулкому звуку.
— Дайте я, — Ильмени Дрен пробежалась тонкими пальцами по стене и с легким щелчком вставила рычаг в нужную выемку. Повернула. Налегла на него тщедушным телом, и часть стены с хрустом отошла. Из проема пахнуло соленым холодом.
— Лин, Варро и моя охрана со мной, — приказала Аррайда. — Остальные прикрывают нас с тыла.
— Следят, чтобы дверь не захлопнулась, — глубоко вздохнул Черрим.
— Это в первую очередь.
— Ну да, для рукопашной я пока не годен, — котище погладил раненую руку.
— Я тоже иду, — сверкнула глазами дочка герцога.
Аррайда кивнула:
— Идешь позади. Слушаешься приказов. И при малейшей опасности отступаешь.
— Я прослежу за малышкой, — подал голос Корнелий. От этого не отвяжешься. Нереварин обреченно кивнула. Ильмени увернулась от лапищи легионера и за остальными шагнула в проем.
Заклинание кошачьего глаза делало мир зеленоватым и зыбким. Факелы не зажигали, чтобы их свет не вспугнул вора. Шли неспеша, выверяя каждый шаг, стараясь не навернуться и не нашуметь. Ступеньки, вырубленные в стене, были неровными, склизкими, усыпанными каменным крошевом, похрустывающим под сапогами. Было холодно. Дышалось тяжело. По стенам кустилась плесень.
Внизу лестницы ход разветвлялся. Ильмени без раздумий указала на правый, более широкий. Здесь оказалось просторнее и свежее. Резко пахнуло солью.
Пещера то расширялась, то сужалась, но неуклонно вела вниз. Глухо капала вода. Светились голубоватые шляпки проросших в трещинах сыроежек. Корнелий закашлялся и зажал рот рукой. Отряд замер, но все оказалось тихо.
— Сдается мне, что его уже здесь нет, — пробормотал легионер.
— Хоть бы сыроежку раздавил для разнообразия, — согласился Лин.
Следов в каше камней на полу не было: ни магических, ни обыкновенных. Вор не прислонялся к стенам и не задевал потолок… И уже казалось, что отряд бесцельно провел в подземелье целую вечность, хотя прошло не более получаса. Но тут один из следопытов Уршилаку потянул носом и кивком головы указал на узкий проход.
Зелейщик принюхался:
— Дым…
Они двинулись друг за другом — медленно и почти беззвучно. Перешли вброд несколько грязных луж, протиснулись в щель, где можно было идти только боком, и оказались в низкой круглой пещере. Посреди нее на возвышении тлел костерок, подернутый пеплом. Рядом спал небритый, грязный мужчина в светящейся кольчуге, сжимая ладонью обнаженный гладиус. Аррайда, присев на корточки, смотрела на него. Легионер почувствовал взгляд и пробудился. Затравленно огляделся и сразу понял, что кидаться в драку бесполезно. Перекатившись, вскочил и метнулся в темный отнорок. Раздался крик и всплеск.
Нереварин кинулась за беглецом. Упав на живот, подхватила за волосы и потянула из воды.
Общими усилиями Ацилиуса выволокли на берег. Он натужно дышал и громко кашлял, отекая водой. И с трудом сфокусировал на Аррайде плавающий взгляд:
— Ты спасла меня. Почему?
— Мне нужно свидетельство против твоего бывшего командира.
— Фральда Белого? — прохрипел он.
— Нет, рыцаря-дракона.
— Вона как… — Фьюриус обеими ладонями отжал воду из намокших волос, и те некрасиво прилипли к круглой голове. — Докопались… что я не для себя…
Он еще раз громко, тяжело откашлялся.
— Только в этот раз не на того напал. Обойдется!
Он сделал несколько шагов, встал на колени и дрожащими руками стал совать плавник в костерок. Тот тоже плевался и кашлял от тяжелых капель, падающих в огонь.
— Я обвиню Вантинуса. Если ты поможешь мне.
Ацилиус вытянул руки над огнем.
— Убраться с Вварденфелла. И тридцать тысяч дракошек.
— Сколько?! — все в величайшем изумлении вытаращились на наглеца.
— Столько музей в Морнхолде дает за диковины Тамриеля.
— Выбраться с Вварденфелла — легко, — обрела дар речи Нереварин. — Но столько денег у меня нет.
— Тогда ты не получишь кольчугу и доказательства, — буркнул вор.
— Парень, смотри сюда! — рявкнул Корнелиус, садясь на корточки, чтобы встретиться с нахалом взглядом. Его лицо стало коричневым от гнева. — Ты не в том положении, чтобы торговаться. Целую комиссию ради расследования сюда прислали. Тебя разыскивают. За твою голову назначена награда. И только лояльность имперского комиссара позволяет нам говорить с тобой, а не сразу взять в железо.
— Мог бы и поумерить аппетиты, — Тьермэйлин демонстративно отряхнул грязь с широких рукавов. — Все равно с кольчугой дальше этой пещеры убраться не сумел. А случись чудо, и мы тебя выпустим, думаешь, Вантинусу живой свидетель нужен? Он тебе уже ловушку устроил, ждал только, пока ты сам окочуришься, — заметил альтмер прозорливо. — Ты — вор, совершивший кощунство, а он — спаситель и герой.
Ацилиус хмуро и упрямо уставился себе в колени.
— Тридцать тысяч дракошек, и точка. Это мой единственный шанс начать жизнь заново.
Ллариус вскинул голову:
— Для того, чтобы начать жизнь заново, деньги не нужны. Я, генерал Варро, от имени имперского Легиона обещаю тебе жизнь и свободу за свидетельство против настоящего вора.
Фьюриус стиснул кулаки:
— Вы не понимаете. Имперская комиссия как приехала, так и уедет. А Вантинус как был рыцарем-драконом, так и останется. И мне тогда больше не жить. Он людей не чета мне топил. Он…
— Не так страшен, как разъяренные фанатики, мстящие за свою святыню, — флегматично подсказал Тьермэйлин. Корнелий глянул на бедолагу Ацилиуса, склоняя голову к плечу:
— Ты просто трус.
И сплюнул в песок.
— Корнелий! — прикрикнула на него Аррайда. И повернулась к вору: — Я постараюсь найти деньги. Но это займет время.
— Держи, — пепельноземец брезгливо уронил Фьюриусу на колени кожаный кошель. — Остальное получишь после. У Уршилаку хватит денег, чтобы помочь Нереварину.
Дезертир уставился на Аррайду:
— Ты — Нереварин? Но это же… пустой данмерский треп. Легенда. Ты не можешь быть…
Девушка сдернула латную перчатку. Во тьме пещеры засияла Луна-и-Звезда.
И долго было тихо.
— Но ты даже не данмер… — прошептал Фьюриус неуверенно.
— Это долгая история, — Аррайда присела на плащ у костра. — Свидетельство против Вантинуса нужно мне не просто так. А чтобы Легион Вварденфелла обрел достойного командира и помог в битве против Дагота.
— То есть, шармат действительно существует? — круглые, как плошки, глаза Ацилиуса отразили пламя. — Это не просто спятившие данмеры с дубинами? Это взаправду?
Корнелий подпер щеку рукой:
— Ох, и отстал ты от жизни, паренек…
— К сожалению, взаправду, — Аррайда вздохнула и стала рассказывать, вертя кольцо на пальце, когда не сразу получалось подобрать слова.
Если у кого-то из мужчин и возникало желание, не тратя времени, выволочь Фьюриуса наверх силой, то они успешно себя сдерживали.
— Вот и все.
Нереварин откашлялась и припала к поданной баклажке.
— Возьми меня в свое войско, — внезапно сказал Ацилиус. Стянул кольчугу повелителя и положил на пол перед Аррайдой: — После Андасрэта. После Иллуниби и Альдруна… Вот. Тебе она больше нужна, чем мне. Я буду свидетельствовать против рыцаря Дракона.
— Я бы ему не верил, — бурчал Корнелий, пока они шли обратно запутанными коридорами и карабкались по неровным высоким ступеням. — Видел, как тут Варус все поганит, и решил урвать свое. А тебя за дурочку держит и продаст при первой возможности.
— Неправда, — возразила Ильмени Дрен, вскидывая острый подбородок. — Рядом с неблагородными людьми слабые духом опускаются, рядом с сильными и благородными — обретают отвагу и честь.
— Посмотрим, что он там еще обретет!
— Талос-победитель! По-твоему, я кипятком от счастья писался, глядя, как Легион гниет и разваливается под водительством этого урода? — огрызнулся Фьюриус устало. — Я хоть кольчугу постарался спасти. Лучше уж музей диковин, чем загребущие лапы Вантинуса.
— А деньги ты бы нищим раздал? Нет? Так не трынди!
— Прекратите вы, двое! — прикрикнул Ллариус Варро, переглядываясь с Нереварином. Они подумали об одном и том же: о первом своем разговоре в башне форта Лунной бабочки.
— Так всем и говори, — влез между Фьюриусом и Корнелием Тьермэйлин, — хотел спасти от загребущих лап. Я еще из тебя героя сделаю.
— Не нужно, — отрезал дезертир хмуро.
Зелейщик пожал плечами:
— Как хочешь. Но кое-кому я это все-таки шепну.
Обретая черты. Молаг Амур
Скального наездника приняли на мечи и прикончили, отрубив ему голову.
— Осторожнее! Вы ему шкуру попортите. — Эдвина громко чихнула и вытерла платком потное лицо.
— Госпожа Элберт, у нас стрелы кончаются.
— А какая разница, — Тьермэйлин одной рукой поддернул штаны, а со второй сдул колючие искры огненного заклинания, — если мы потом эту шкурку на шматки порежем и зелья полета наготовим?
Он передернулся и с достоинством оправил на себе мантию.
— Кстати, всегда было интересно, почему на кувшинах с этим зельем оттискивают перо, когда наездник лысый?
Скальных тварей в этих местах встречалось едва ли не больше, чем по дороге к Уршилаку, охота по необходимости (и просьбам главы магической гильдии) велась без перерыва, а зелейщик здорово облегчал охотникам жизнь и давал выигрыш во времени, используя на свежесодранных шкурах свое чистящее заклинание. Но сам страдал, выдувая едва ли не половину запаса зелий, восстанавливающих магию, и потому постоянно нуждался в уединении, которого атакующие его наездники не блюли.
Шкуру с этого тоже сняли и, очистив, навьючили на поводного гуара. Можно было отправляться.
Отряд из трех десятков воинов неспешно и неуклонно двигался по фояде к северу от Молаг-Мара. Их видимой целью была пара волшебников, в этой фояде обитающих. Ранис Атрис, глава Балморского отделения гильдии магов, давно искала того, кто получит деньги с давних должников. Реальной целью отряда была старая данмерская крепость Марандус, расположенная в лавовых полях на перекрестке между Молаг-Маром и фортом Лунной Бабочки, бл