— Вы можете разложить здесь вещи, — сказал Роберт, указывая на пустые полки. — Если нужны вешалки, я принесу свободные. Раньше это была комната дочки, а потом я тут все переставил. Она все свои вещи забрала, когда уехала. Занавески вот только прежние — Вики шила.
Саша обернулась к окну. Занавески были славные — кремовые в мелкий цветочек, с оборками.
Роберт осторожно сдвинул платья в глубину шкафа, освобождая место на перекладине.
— Какая красивая фотография! — кивнула Саша в сторону портрета на стене. — Такие молодые и счастливые!
— Да, свадебный фотограф постарался. А Вики все переживала, что перемудрила с прической. — Роберт улыбнулся и замер на секунду с одеялом в руках. — Я подарил ей золотые часы. Очень красивые. Она расстроилась и сказала, что ей некуда носить такие роскошные вещи. Тогда я предложил надевать часы просто так. И однажды она отправилась в них на рынок. А потом надела в роддом, когда рожала Нору. Вики очень хотела, чтобы я поехал с ней, но в этот день у меня было дежурство. Очень важный рейс, плохая погода. Я подумал, что Вики обязательно справится и все будет хорошо. Она всегда со всем отлично справлялась.
— Наверное, она хотела, чтобы вы держали ее за руку? — Саша расправила белую простыню на кровати.
— Наверное, — вздохнул Роберт. — А ваш муж держал вас за руку во время родов?
— Держал.
Да, Пол держал ее за руку, он шутил с акушеркой и взял на руки новорожденную Мию. Он плакал. Тогда Саша ненавидела себя за то, что сомневалась в этом прекрасном человеке с большим сердцем. Забирая их из роддома, подарил дорогущее кольцо. То самое, которое потом забрал и продал, чтобы расплатиться с долгами, потому что такая тварь, как она, не заслужила дорогих подарков. Тварь! Транжира! Он знал, что она проникла в его благополучную жизнь, чтобы пустить по миру. И если она продолжит расходовать воду в душе так же халатно, как делала в доме своих родителей, ему придется принять меры.
— Что с вами? — Роберт коснулся Сашиного плеча. — Уберите руки от горла, вы себя задушите.
Саша разжала пальцы.
— Извините, я просто устала и перенервничала.
— Я сейчас принесу вам теплого чаю с ромашкой. Вики всегда заваривала такой чай для успокоения. Знаете, о чем я жалею больше всего? Мне это уже не исправить, когда мы встретимся в другой жизни.
— О чем?
— Я ни разу не купил для Вики билет на самолет. Мы никогда не летали вместе в отпуск. Несколько раз она летала в гости к родителям с Норой, и билет она покупала сама. А я так и не собрался сделать ей сюрприз. Теперь, если мы найдемся на небесах, я уже не исправлю это. — Роберт улыбнулся. — Туда нас доставляют без билетов. У меня есть старый пес, а собачий век недолог. Я отправлюсь на тот свет, когда его не станет. Я уже все продумал. Главное, чтобы не наоборот, потому что за Бо некому будет присмотреть. Он любит вермишелевый суп, но никому ведь не будет до этого дела.
Саша натянула наволочки на пухлые подушки. В комнате густо запахло шиповником. Наверное, в шкафу, где хранится постельное белье, подвешен специальный мешочек с сушеными лепестками. Очень хотелось спать.
Хэл
Хэл часто навещал Бо. Подумаешь, всего-то пропрыгать три километра вдоль дороги. Осторожность никогда не повредит, поэтому обычно Хэл отправлялся к другу ночью. Тем более что в соседнем доме жили его недавно обретенные приятели — два хомяка. Конечно, Хэла никто не пускал в дом, да он и не просился. Просто клетку с хомяками ежедневно выставляли на газон, вероятно, для того, чтобы сидельцы подышали воздухом. Одно время Хэл мечтал их спасти — открыть дверцу и даровать свободу, но хомяки, оказывается, никуда не собирались.
— Как вас зовут, ребята? — поинтересовался он, просовывая нос между прутьями. Нос не просовывался.
— Тебе какое дело? — фыркнул коричневый хомяк.
— Ходят тут всякие, — отвернулся серый.
— Вы что, гороха объелись?! Кто вас воспитывал?
— Сам ты гороха объелся. Нам покупают зерновую смесь в лучшем двухэтажном магазине с фонтаном.
— Меня зовут Хэл.
— А меня — Шоколадный Боб. Он — Серое Облачко.
— Что? — Хэл засмеялся. — Вы что — индейцы?
— Заяц, ты нормальный?
— Я — да. Ладно, пусть будет так. Хорошо быть воспитанным, образованным зайцем.
Хомяки насупились.
— Между прочим, мы не здешние, — заявил Шоколадный Боб.
— Да! — подтвердил Серое Облачко.
— Мы прилетели на самолете с Рози.
— Что? — Хэл смотрел с недоумением на двух обыкновенных, ничем не примечательных хомяков, которых всюду — пруд пруди. Они летали на настоящем самолете! Вот так запросто. У них были личные ветеринарные справки. Им закладывало розовые уши во время набора высоты и при посадке. Ни Бо, ни Хэл не удостоились такой чести, а эти комки шерсти со странными двойными именами парили в облаках. Хэл, конечно, понимал, что многие животные каждый день летают на самолетах, а избранные отправляются и в космос, и в этом нет ничего удивительного, но он их не встречал в обычной жизни вплоть до сегодняшнего дня.
— Эй, ты что уши повесил? — окликнул Хэла Шоколадный Боб.
— Все нормально.
— Ты никогда не летал?
— Нет.
— Ты чей-то или так себе — дикий?
— Хмм, дикий, наверное. И очень древний вообще-то.
— Ну, это заметно, — хихикнул Серое Облачко.
— А когда вы полетите в следующий раз?
Хомяки замешкались.
— Мы не знаем. Наверное, когда Рози нас заберет, — сказал Шоколадный Боб.
— Она привезла нас сюда, к бабушке, и улетела, но пообещала, что вернется. — Серое Облачко отвел глаза.
— Она точно вернется! Возможно, не завтра, но Рози заберет нас! Она очень добрая! И теплая! — Шоколадный Боб сделал грудь колесом.
— Послушайте, — тихо произнес Хэл после повисшего на минуту молчания, — если ваша Рози очень добрая, может быть, она согласится забрать и меня?
Хомяки переглянулись.
— Кхм, — подал голос Шоколадный Боб.
— Нет, вы меня неправильно поняли: я не претендую на вашу хозяйку. У меня есть мечта. Один летчик обещал вернуться за мной и взять в полет, но не вернулся. А я по-прежнему хочу в небо. Вдруг ваша добрая Рози возьмет меня в самолет и я поднимусь над Землей в железной машине? Только это, и все! Как только мы приземлимся, я сразу умру. Да! Честное слово! Со мной не будет хлопот. Я слишком долго живу. И уже не совсем понимаю зачем.
Хомяки молчали.
— Что ж, думаю, что Рози не имеет ничего против зайцев, — сказал Шоколадный Боб.
— Главное, что ты — не мадагаскарский таракан. Этих ребят она явно недолюбливает, — добавил Серое Облачко.
— Спасибо, — кивнул Хэл. — Дайте мне знать, когда приедет ваша хозяйка.
— Как? — хором спросили хомяки.
— Я не знаю. Пошлите в пространство какой-нибудь импульс, — предложил Хэл.
— Импульс? — переспросил Шоколадный Боб.
— Мы умеем посылать в пространство импульсы, но они не очень хорошо пахнут. — Серое Облачко старательно почесался.
— Делайте, как умеете, — махнул лапой Хэл.
С тех пор он регулярно навещал хомяков, чтобы не пропустить приезд Рози, и принюхивался к воздуху на предмет импульсов. Прошел год. Однажды клетка опустела. Хэл так и не дождался приглашения в полет. Оно и понятно. Кто в этой жизни доверяет хомякам?
Мия
— Ты куда, Мия?
— Я хочу писать. — Мия обернулась на мамин голос.
— Подожди, ты же не знаешь, куда идти, — прошептала Саша, сбрасывая тяжелое одеяло.
Мия совсем не боялась чужого дома. Только унитаз слишком большой.
— Я не хочу больше спать.
— Еще рано, Мия.
— Я тихонько посижу. Могу порисовать.
— Хорошо, порисуй. Ты голодная?
— Нет.
— Ну конечно, ты всегда сытая. Я прилягу еще на полчасика, а заодно посочиняю тебе завтрак.
— Хорошо. А я посочиняю разные истории.
— Если что, громко зови меня, я не буду закрывать дверь в спальню. Поняла?
— Поняла, — кивнула Мия.
Саша вытащила из детского рюкзачка бумагу, фломастеры, разложила на столе и поцеловала дочь в макушку.
— Обожаю целовать маленьких лохматых девочек!
— Дай-ка послушаю твое сердце. — Мия прижалась к Сашиной груди правым ухом. — Бежит-стучит, мамочка, даже очень громко.
— Ура!
В сторонке на подстилке сопел Бо.
— Собака добрая, но подходить к ней не надо. — Саша уже засомневалась, так ли уж хороша идея понежиться полчасика под одеялом и оставить ребенка рядом с чужим псом.
— Я не буду подходить, — легко согласилась Мия. — Я ведь не очень знакома с этой собакой. По ней могут скакать микробы и жучки.
— Блохи, — поправила Саша и улыбнулась.
Мия провела пальцем по зеленому бархату — остался след. Оказывается, на некоторых стульях можно рисовать пальцем.
Как только Саша ушла, Бо поднял голову. Девочка казалась ему забавной, и он был не против общения.
— Доброе утро! — поздоровалась Мия, обернувшись. — Слышал, мама сказала, чтобы я не подходила к тебе, потому что по тебе скачут и ползают жучки? Они называются блохи. У тебя много этих блохов? Сколько у них лап?
Мия решила, что это вполне подходящие вопросы для беседы с малознакомым псом.
Бо растерялся. Конечно, блохи время от времени заводились в его густой шерсти, тогда дедушка покупал специальное средство и тщательно их изничтожал. Так и говорил: «Пора изничтожить гадов». Сколько у блох лап, Бо, к стыду своему, не знал. Он просто выкусывал этих кровопийц или вычесывал левой задней.
Пока он раздумывал, подходит ли слово «гады» для беседы с маленькой девочкой, Мия уселась за стол и разложила перед собой разноцветные фломастеры. Похоже, тема блох перестала так уж сильно ее интересовать.
— Сейчас я нарисую зеленый круг. Вот!
Бо вытянул шею. С подстилки ему не удавалось разглядеть рисунок. Он заворочался, поднялся и подошел поближе, стараясь не очень громко цокать когтями по паркету. Помявшись у стола, он встал на задние лапы и, опершись передними о соседний стул, что категорически запрещал дедушка, сунул нос в рисунок.