– Тогда бери луну, котенок, – предложил Джонни.
Джимми Фаррелли объяснил, что все очень просто: Эшлинг готова пойти в суд и рассказать, как она жила с Тони Мюрреем и почему ушла от него. Она могла бы предоставить свидетелей из больницы и свои письма трехлетней давности. Он сказал, что она готова рассмотреть возможность отказаться от претензий на компанию, если не будет возражений против ее прав на наследство. Не для посторонних ушей, он сообщил миссис Мюррей, что Эшлинг не против отказаться от положенной ей доли в компании и тогда компанию можно разделить между Джоанни и Этель Мюррей.
Его слова возымели магическое действие. Как только Мюрреи услышали, что Эшлинг настроена бороться за свои права, они перестали ставить палки в колеса. Завещание было утверждено. Эшлинг получила все имущество Тони Мюррея. Его акции и облигации перешли к ней, дом продали за разумную цену родственникам Мориарти, а деньги перечислили на ее счет в Англии. Она отказалась от прав на долю в компании Мюрреев и распорядилась передать машину Тони мистеру Миду.
– В жизни не видел, чтобы все происходило так стремительно! – сказал Джимми Фаррелли жене. – Как только Мюрреи узнали, что Эшлинг О’Коннор готова судиться и рассказать всю правду о Тони, они тут же пошли на попятную. Должно быть, там есть что скрывать, а ведь он выглядел милейшим парнем – в трезвом виде.
Незадолго до Рождества все формальности были улажены, и Эшлинг напомнила Джонни, что стала богатой вдовой.
– Не упусти меня! Мужчины вроде тебя вечно в поиске богатых вдовушек.
– Разве ж я тебя упустил? Я тебя нашел, и ты моя! – ответил Джонни с некоторым недоумением.
– Ну и когда же ты прикроешь грех браком? – спросила она как бы в шутку, но на самом деле ничуть не шутила.
Они оба сидели на ее кровати, и тут Джонни встал, подошел к окну и выглянул в него. На улице падал снежок.
– Ты сейчас серьезно, цыпленок?
– А разве ты не хочешь?
На фоне белых простыней ее роскошные рыжие волосы и бирюзовый халатик горели ярким пятном.
– Мы вместе, на тебе нет греха – и никогда не было. – Он смотрел на нее умоляющим взглядом.
– Я хотела бы стать твоей женой.
– Ты и есть моя жена во всех возможных смыслах. Так куда лучше, чем пожениться официально.
– Откуда нам это знать, если мы не пробовали пожениться официально?
– Ты попробовала, – заметил он.
– С другим мужчиной, – возразила она.
– Это не значит, что я не люблю тебя. Я безумно тебя люблю, но я не чувствую… извини, не думай, что я слабак.
– Ты не слабак.
– Тогда кто?
– Не знаю. Возможно, подлец. Боишься попробовать, боишься со мной связываться.
– Боже правый, Эшлинг, что за ерунда! Я не просто с тобой связался, я без ума от тебя.
– Тогда почему ты на мне не женишься? – взмолилась она.
Господи, почему все пошло не так? Теперь она его совсем потеряет. Элизабет ведь предупреждала. Слишком поздно. Она наделала глупостей.
– Я уже говорил тебе, – ответил Джонни. – Давай не будем ничего менять. Давай оставим все как есть.
К своему ужасу, Эшлинг расплакалась, и огромные слезинки покатились по ее халату. Она плакала и не могла остановиться. Джонни не бросился ее утешать. Он стоял у окна и выглядел смущенным.
– Тут ведь нет ничего сложного, – упрашивала она. – Ничего не изменится, мы останемся такими же, как сейчас, я обещаю…
– Тогда зачем рисковать? Зачем менять что-то, если все идет так гладко? Какой смысл в переменах, если ничего не изменится? Люди принимают серьезные решения в жизни только ради того, чтобы сделать ее лучше.
– Но почему бы ей вдруг стать хуже? Многие счастливы в браке, хотя на первый взгляд не очень-то подходят друг другу. Брак не обязательно все портит.
– Назови хотя бы парочку примеров.
– Элизабет и Генри, если брать наших самых близких друзей.
– Ты шутишь, что ли? – удивился Джонни.
– А разве они не счастливы вместе?
– Милая, да они грызутся друг с другом как кошка с собакой, а если ты не замечаешь, то, видимо, совсем ослепла. А сейчас хватит этих женских штучек, умойся, надень что-нибудь приличное, и мы сходим куда-нибудь выпить…
– Да пошел ты к черту!
– Почему? Я веду себя дружелюбно и мило и разряжаю опасную ситуацию.
– Я попросила тебя жениться на мне, и не надо отделываться от меня выпивкой!
– Так-то лучше! – засмеялся Джонни.
Эшлинг заставила себя растянуть губы в улыбке. И где-то в глубине сознания ей показалось, что после его слов про брак Элизабет отказ жениться выглядит не так страшно. Возможно, Джонни прав. Не исключено, что брак действительно уничтожает всех. Может быть, таким способом природа не позволяет людям слишком уж наслаждаться жизнью на земле.
– Но ты должна прийти! – закричала Элизабет. – Я не справлюсь в одиночку! Я не вынесу. Папа будет ныть, Генри будет ныть, Эйлин будет капризничать. В последнее время я совсем без сил…
– Ну ладно-ладно, просто я хотела проваляться в постели весь день.
– Ты не можешь так поступить. Проваляться все воскресенье в постели аморально.
– Да, ты права. А что насчет Саймона и Бетан?
– Они не придут, слишком заняты обустройством гнездышка. Видела бы ты, какую квартиру они купили! Генри часами высчитывает, как Саймон ухитряется платить за нее с его-то жалованьем…
– А Джонни придет?
– Тебе должно быть виднее, где его носит.
– Понятия не имею. Уехал неделю назад, и ни слуху ни духу.
– Стефан думает, он поехал в Дувр.
– Вполне может быть.
– Вы поругались, что ли?
– Нет, просто недоразумение. Потом расскажу. Ну почему я должна вставать? В кровати так тепло и уютно…
– Ты должна встать, потому что ты моя подруга, а мой муж, отец и дочь сводят меня с ума. Мне сейчас нужны не родственники, а подруга…
Джонни оказался прав. Они действительно грызлись между собой, причем не так, как она сама ругалась с Тони, а гораздо хуже. По крайней мере, ссоры с Тони заканчивались довольно резко, когда он хлопал дверью и уходил из дому. Элизабет и Генри спорили о словах: кто что сказал и кто что имел в виду.
– Генри считает, что ты с ума сошла, когда отдала Мюрреям свою долю в их компании.
– Я не сказал «с ума сошла», я сказал, что для Эшлинг могло бы быть лучше немного подождать и что в законе понятие «дар» имеет совершенно точное определение.
– Извини, я подумала, ты имел в виду «скажи ей, что она сошла с ума». Именно так ты и выразился.
– Ты меня совершенно неверно поняла.
Отец Элизабет молча ел, опустив взгляд в тарелку.
Элизабет разрыдалась и выбежала из комнаты.
– Ты к нему придираешься, ты ведь и сама знаешь, – сказала Эшлинг.
Ланч закончился тем, что Элизабет извинилась, а Генри, желавший полного пересмотра темы, нехотя принял ее извинения. Генри с отцом ушли в кабинет, а Эшлинг и Элизабет остались за столом, подъедая яблочный пирог кусочек за кусочком.
– Я знаю, но ничего не могу с собой поделать, – призналась Элизабет.
– Какой кошмар! Раньше вы оба вели себя совсем по-другому. Сейчас мне с вами очень неловко, а раньше я обожала у вас бывать, чувствовать себя частью чего-то светлого и радостного. Теперь все изменилось.
– Не преувеличивай. Просто… просто период такой, я думаю. Я тебе скажу, что меня убивает. Я пашу как лошадь, зарабатываю на жизнь, нахожу няню и обучаю ее заботиться об Эйлин. С октября будет дошкольная группа. Кроме того, я развлекаю его противных друзей, веду себя мило с людьми вроде нелепого старшего партнера и безмозглой жены Саймона Бетан. И все ради него! Я бы не возражала и больше делала бы, будь в нем хоть капля радости. В нем нет ни жизни, ни духа, ни счастья. Мы словно бегаем по кругу, а над нами висит огромное черное облако.
– Судя по всему, так и есть.
– Но как мне от этого избавиться? Видит Бог, я пыталась! Я что, должна вместе с ним впасть в уныние, чтобы мы оба чувствовали себя несчастными? Еще и Эйлин туда затащить, лишить ее радости, научить ее думать, что мир полон неразрешимых проблем…
– Но разве ты раньше не знала?..
– Нет, не знала. И как мило с твоей стороны рассказывать мне, что люди должны знать, а чего не должны, если ты сама вышла замуж за агрессивного алкоголика, думая, что он славный соседский парень и станет отличным мужем.
– Тут ты в точку попала.
– Боже мой, Эшлинг, прости, почему я так с тобой разговариваю? Ты приехала мне помочь, а я дошла до того, что всех раздражаю и нападаю на тебя.
– Ничего страшного, – ухмыльнулась Эшлинг.
– Я в очень скверном настроении. Понимаешь, они ждут, когда старший партнер уйдет на пенсию, и тогда все наладится. Саймон и Генри получат повышение. Оба станут какими-то начальниками, но будут независимы друг от друга. Все уже в процессе согласования. Тогда наконец закончится его бесконечное нытье и жалобы, что его принижают. Да, я знаю, звучит так, словно я его ненавижу, это неправда, но он стал такой колючий, что я уже не могу увидеть за стеной колючек того Генри, которого люблю. Он словно железные доспехи надел.
– Пожалуй, я понимаю, о чем ты.
– В любом случае есть свет в конце туннеля. Только несправедливо, что я тяну тебя за собой вниз.
Эшлинг закурила.
– Я и без того почти на дне. Не хотела тебе рассказывать, но теперь скажу. Я попросила Джонни на мне жениться.
– Что?! О нет! – Элизабет засмеялась. – Ты шутишь, что ли?
– Да какие уж тут шутки… – Эшлинг замолчала.
– И что он ответил?
– А как ты думаешь?
– Он сказал: «Зачем портить все хорошее, нам и так неплохо»?
– Именно так и сказал.
– Так ведь тебе действительно и так неплохо.
– Не считая того, что он уехал. Полагаю, к очередной Сьюзи, чтобы наказать меня за глупость с вопросом про свадьбу.
– Боже мой, Эшлинг! – В смехе Элизабет прозвучали слегка истерические нотки. – Достойно же нас воспитали наши матери! Неужели моя Эйлин тоже превратит свою жизнь черт знает во что? Интересно, что нам следует сделать, чтобы она до такого не дошла.