Я ведь уже рассказывала тебе про Неда Барретта? На самом деле ничего серьезного, мы гуляем у реки и немножко балуемся, совсем чуть-чуть. Ходим в кино и там тоже встречаемся. Не думаю, что мне запретят его видеть, но я не хочу, чтобы все про нас знали и говорили, что я следующая. Я вовсе не собираюсь замуж за Неда Барретта, просто хочу на нем потренироваться. Недавно я на нем тренировалась у реки, возле эллингов, и вдруг появляется кто бы ты думала? Тони Мюррей, братец Джоанни! Он посмотрел на меня так, словно считает, что мы с его сестрой помешаны на сексе. После того случая Джоанни отправили изучать домоводство куда-то, где почти все ученицы из аристократических семей. Вот такие Мюрреи стали знатные. Она жалуется, как там все ужасно, и хочет домой. У меня скоро будет собеседование для работы, настоящей работы, у Мюрреев. Маманя говорит, что раз мы с Джоанни подруги, то глупо с моей стороны наниматься к ним в контору и получать там жалованье. Это повлияет на наши отношения. Я так не думаю. Всем нужно где-то работать! А как у тебя дела? Ты ничего мне толком не рассказываешь.
Целую,
Дорогая Эшлинг,
это я-то ничего толком не рассказываю? Я тебе все рассказываю, а ты – ничего! Что за случай заставил брата Джоанни думать, что вы помешаны на сексе? Почему ты выглядела уродиной в платье? Что ж это за платье такое? Как себя чувствует Донал? Почему ты совсем не упоминаешь Пегги, она еще с вами? Как выглядит новый дом Морин? Как идут дела в лавке у дядюшки Шона? Тетушке Эйлин все еще приходится работать не разгибая спины? Ты и правда потолстела или просто Морин так считает? Я совсем ничего не знаю! Теперь Килгаррет словно прочитанная сто лет назад книга о городе, которого больше не существует.
Ну а если рассказывать про меня… Слишком сложно, потому что ты не представляешь здешнюю жизнь. Если я скажу, что сейчас папа стал одеваться гораздо элегантнее и играет в бридж три раза в неделю, ты даже не поймешь, насколько он изменился. Представь, что дядюшка Шон начал ходить на вечеринки или что-то вроде того. Мама пишет каждую неделю. Они с Гарри открыли магазин. Она постоянно зовет меня приехать, и я собираюсь навестить их в ноябре. В колледже искусств начались занятия. Я и вообразить себе не могла, как мне повезло туда попасть! Они нам уже сто раз повторили, что мы лучшие из лучших и должны бороться за свои места, так как сотни желающих только и ждут, пока кто-нибудь из нас не вылетит. Остальные студенты в моей группе очень славные. В отличие от монастыря здесь почти нет девушек. Представляешь?
Я думаю, тетушка Эйлин права насчет работы у Мюрреев. Допустим, ты захочешь получать больше или они захотят тебя уволить? И разве другие их сотрудники не будут завидовать тебе, поскольку ты можешь ходить к Мюрреям домой, а они не могут? Впрочем, откуда мне знать, как оно там у вас, но, похоже, ситуация тут непростая.
Я тоже нашла работу, по субботам. В том самом антикварном магазине, про который я тебе рассказывала. Мне безумно нравится. Я вытираю пыль с фарфора и небольших предметов мебели, заполняю списки товаров и помогаю, когда приходят покупатели. Магазин принадлежит замечательному старичку мистеру Ворски. Он из Польши, приехал сюда незадолго до войны. У него работают два помощника на полную ставку: его подруга-старушка, очень приятная, но почти слепая, и Джонни Стоун. Звучит как ковбойское имя, правда? Он и сам похож на ковбоя, такой красавчик. К сожалению, в магазине он бывает нечасто, в основном ездит по стране, собирая антиквариат.
Передавай от меня всем приветы. Меня там еще не забыли? Спрашивают, как у меня дела?
Глава 8
На работу к Мюрреям Эшлинг не взяли. Собеседование длилось всего три минуты. Она оделась именно так, как им советовали в торговом колледже: аккуратный серый костюм, серый джемпер с коротким рукавом и белый воротничок. Никаких украшений и минимум косметики, на руках перчатки.
Эшлинг протянула копии дипломов по машинописи, стенографии и бухгалтерскому делу мистеру Миду, который управлял бизнесом Мюрреев с тех пор, как умер отец Джоанни, то есть практически с незапамятных времен.
Мистер Мид вышел из комнаты, чтобы изучить дипломы, словно они могли оказаться подделкой. Эшлинг огляделась: высокие потолки, множество полок и шкафов самых разных размеров и формы, из которых вываливались конверты и папки с небрежно связанными пачками бумаг. Как же тут пыльно и неопрятно! Даже маманина каморка в лавке и то куда лучше выглядит. Во время учебы в торговом колледже им ничего не рассказывали про контору, в которой нет ни подходящих шкафов для хранения документов, ни больших столов для работы. Из огромных коробок в одном из углов высыпались сотни этикеток, многие из них покрылись пятнами и, скорее всего, непригодны для использования. У Эшлинг просто руки чесались навести там порядок.
Дух в комнате тоже стоял странный: смесь специй, чая, кофе и чего-то еще, какая-то непонятная нотка. Кажется, алкоголь… Похоже на то, как пахнет у Махеров в лавке по четвергам. Должно быть, запах доносился из подвала, где хранилось вино.
Интересно, как они ухитряются так успешно вести дела, если в конторе сплошной беспорядок? В колледже постоянно подчеркивали, что неряшливый офис не может быть эффективным. С другой стороны, Морин рассказывала, как во время учебы на медсестру они много месяцев учились идеально заправлять кровати, а потом практически никогда этого не делали – разве что в ожидании какой-нибудь проверки.
Мистер Мид вернулся, и, к его негодованию и удивлению Эшлинг, за ним по пятам следовал Тони Мюррей. В присутствии мистера Тони мистер Мид явно нервничал. Мистер Тони определенно злился на мистера Мида.
– С дипломами все в порядке, мистер Тони, – сказал мистер Мид, передавая ему тщательно проверенные документы.
– Ну что ж, она там целый год провела, так что печатать ее точно научили, – бесцеремонно заявил Тони, и мистер Мид сник. – Почему ты вдруг решила, что тебе хочется здесь работать? – перешел прямо к делу мистер Тони.
У Эшлинг имелся заранее заготовленный ответ:
– Я всегда считала, что интереснее всего работать в компании, где есть такое разнообразие. – Она словно цитировала слова своей роли из сценария. – Мюрреи – это старинная компания, имеющая давние деловые связи с континентальной Европой. У меня будет возможность изучить торговлю вином, купажирование чая, производство виски, а также торговлю высококачественной бакалеей…
– Ты будешь просто сидеть в конторе, печатать счета и инвентарные ведомости. Как, черт возьми, ты тут собираешься изучать торговлю вином? – перебил ее Тони.
– Ну, я же буду с ней связана… каким-то образом… – залепетала Эшлинг.
Тони всегда хорошо к ней относился, вежливо, даже с юмором. С чего вдруг он сейчас на нее взъелся?
Мистер Мид, похоже, тоже удивился столь странной реакции.
– Я уверен, что… гм… мисс О’Коннор понимает… – начал он.
– Эшлинг, хватит нести чушь! Зачем тебе понадобилось устраиваться сюда? Точно такую же работу ты можешь делать для своей матери. Почему ты не в родительской лавке? Там точно так же будешь печатать счета и списки. Зачем ты здесь?
В глазах Эшлинг вспыхнула ярость. Если он собирается нарушать правила и превращает собеседование в издевательство, то и она ответит тем же! Она вела себя как положено, надела перчатки, скромно опустила глаза, вежливо отвечала, но теперь довольно, пусть будет так, как он хочет!
– А я скажу тебе, Тони Мюррей, – начала Эшлинг и, даже не глядя, почувствовала, как лицо мистера Мида исказилось от ужаса. – Я тебе честно скажу, почему хочу здесь работать. Здесь я буду носить жакет и юбку, а у мамани – рабочий халат. Здесь мне будет платить твоя семья, и я смогу тратить свой заработок, как мне вздумается, а в лавке будет не жалованье, а карманные деньги и меня будут постоянно доставать и поучать, как Имона: сиди прямо, перестань ерзать, почему это до сих пор не сделано? У Мюрреев я буду иметь какой-то статус, буду мисс О’Коннор из бухгалтерии, буду общаться с людьми и со мной будут считаться, так как я достаточно хороша, чтобы меня наняли сами великие Мюрреи, а еще я друг семьи. Вот почему я хочу здесь работать. А теперь скажи, почему ты против!
– Потому что ты подруга Джоанни! И нам нравится, когда ты приходишь в гости, с тобой наш дом расцветает красками, и я не хочу платить тебе жалованье каждую неделю! Глупая ты безмозглая девчонка! Вот почему! – Хлопнув дверью, он вышел из комнаты.
Эшлинг пожала плечами:
– Мистер Мид, верните, пожалуйста, документы. Похоже, нанимать меня не станут. – Она собрала дипломы, положила их обратно в конверт, сняла перчатки и убрала их в сумочку. – В любом случае спасибо! – Она пожала ему руку, как делают тысячи соискателей на собеседовании.
Мистер Мид наблюдал, как Эшлинг вышла на улицу. Он понятия не имел, почему мистер Тони так чудно́ себя повел, но в глубине души чувствовал огромное облегчение. Эта девчонка О’Конноров с гривой рыжих волос могла бы тут все взбаламутить. Перевернула бы всю компанию Мюрреев вверх дном, а нам такого точно не надо.
Мистер Ворски был без ума от Элизабет Уайт. Именно такую дочку он хотел бы иметь, серьезную и схватывающую все на лету. В Польше двое его сыновей думали только о том, чтобы попинать мяч во дворе, и, где бы они ни были сейчас, вдумчивыми ценителями прекрасных вещей они точно не стали. Элизабет всегда вежливая и внимательная, записывает в блокнотик все, что он рассказывал ей про мебель. Однажды она сказала, что это ей следует платить ему за обучение, вместо того чтобы получать от него деньги за помощь по субботам. Она подумывала стать реставратором картин или экспертом по мебели после окончания колледжа. По субботам они очень мило проводили время, и иногда оба вздыхали с нетерпением при появлении покупа