Гарри, играющий роль конферансье, объявил, что ему сообщили о скором уходе молодоженов, и предложил дружно спеть «My Dear Old Dutch». Он приобнял Элизабет за плечи, она ему улыбнулась, Стефан потрепал Анну по руке, и все принялись подпевать, потому что Гарри постоянно осматривался вокруг и заглядывал в глаза тем, кто молчал.
Донал взял Эшлинг под руку, и они подхватили вместе, когда Гарри запел:
– Мы вместе прожили уже сорок лет,
Но разве же это срок?
Эшлинг посмотрела на дверь. Там стояли миссис Нобл и Джонни, которые тоже подтягивали. Тони нигде не видно. Гости стали выкрикивать прощальные пожелания. Элизабет подошла к Эшлинг и обняла ее:
– Огромное спасибо, что вы приехали. Без тебя и свадьба не свадьба!
– Помнится, я сказала тебе то же самое в Килгаррете. Ох, Элизабет, прости, прости, пожалуйста!
– За что? – Судя по выражению лица, Элизабет понятия не имела, за что извинялась Эшлинг.
– За Тони. Мне очень жаль, я не представляю, как он ухитрился напиться, я же с него глаз не сводила. Прости, что он так вылез и сам опозорился, и нас всех опозорил…
– До свидания, Эшлинг! – вмешался Генри. – До свидания, и спасибо за то, что стала нашей свидетельницей. Здорово, что вы так издалека приехали!
– Спасибо, Генри. – Эшлинг провела пальцами по брошке с жемчужиной, которую ей подарил Генри. – Она такая красивая, я навсегда запомню этот день.
– Кстати, попрощайся за меня с Тони, я нигде его не нашел.
– Я только и делаю, что прощаюсь с Тони от имени других людей. Возможно, мне уже и самой пора с ним попрощаться…
Они спустились по лестнице счастливой гурьбой и столпились вокруг машины. Элизабет чмокнула отца в щеку. Гарри она уже обняла на лестнице. Затем каждый ее поцеловал.
– Ты самая красивая женщина из всех, кого я встречал. Я всегда это повторял, и так оно и есть. Будь счастлива! – сказал ей Джонни, когда очередь дошла до него.
Миссис Нобл увидела, как Тони под руки с двумя мужчинами выходит из бара, в который она его отправила. Она перекрыла ему путь, сыграв изумление:
– О мистер Мюррей! Не ожидала вас здесь увидеть!
За ее спиной послышалось урчание мотора такси.
– Откуда вы знаете, кто я? – подозрительно пробурчал Тони, который смутно чувствовал, что ему мешают сделать нечто желаемое, но никак не мог понять, что именно.
– Приятель, давай вернемся обратно в паб, – предложили двое мужчин, которых он тащил с собой. – Он скоро закроется!
– Да, мы тогда все соберемся, скоро все подойдут, – сказала миссис Нобл.
– Отлично! – согласился Тони, и они вернулись в паб как раз в тот момент, когда такси тронулось под прощальные возгласы провожающих и гости стали расходиться.
Миссис Нобл отвела Эшлинг в сторону:
– Я подумала, мадам, что если вам интересно, то он сейчас вон в том заведении через дорогу.
– Что бы я без вас делала! – ответила Эшлинг. – Вообще-то, мне наплевать, где он. Я собираюсь отвести брата в кино. Но все равно спасибо за то, что предупредили, и за то, что отвели его туда.
– Да не за что. Ваш муж тот еще живчик…
– О, не то слово! – согласилась Эшлинг. – А что вы будете делать, когда паб закроется и он попробует вернуться в ваш ресторан?
– Скажу ему, что все уже ушли, и отправлю… Куда бы вы хотели, чтобы я отправила его?
– Я бы сказала, что прямиком на дно Темзы, но это, пожалуй, слишком. Отправляйте куда хотите. Он знает, в каком отеле мы остановились, так что в конце концов вернется туда.
– Эшлинг, бедняжка, тебе, должно быть, нелегко пришлось сегодня… Да и Элизабет ты в последний раз видела на своей свадьбе, – сказал Донал, когда они собрались уходить.
– Так и есть.
– Тебе, наверное, очень грустно… Твоя свадьба удалась на славу, а тут такой кошмар случился…
– Честно говоря, Донал, моя свадьба для меня тоже оказалась кошмаром, но это долгая история, не будем углубляться в нее сейчас, – улыбнулась Эшлинг, и в ответ на бледном, встревоженном лице брата появилось подобие улыбки.
Они отправились покупать вечернюю газету, чтобы выбрать, на какой фильм пойти.
Глава 17
Донал всем рассказывал, что в тот самый день, когда они вернулись домой из Лондона, британцы начали войну за Суэцкий канал.
– Тоже мне война! – фыркнул Имон. – Можно подумать, тебя самого на фронт послали!.. Мама, прости, – добавил он, увидев выражение лица Эйлин.
– Вот мне интересно, когда я умру и меня не станет, хоть кто-нибудь из вас вспомнит о старшем брате? – спросила она.
– Маманя, ну конечно!
– Лучше про свадьбу расскажи!
Ниам приехала домой на выходные и чувствовала себя обиженной, потому что Элизабет не прислала ей приглашение.
В некоторых отношениях Элизабет такая чопорная англичанка. Надо же, придумала, что поездка на свадьбу может помешать учебе!
– Я вам уже рассказал. Все точно так же, как на венчании, только без алтаря и музыки, а еще регистратор вместо священника. Ну и все на английском, разумеется, как всегда у протестантов.
– Нет, расскажи, что случилось потом.
Эйлин вздохнула:
– Донал, покажи ей фотографии. Он сделал такие милые снимки, а в аптеке их напечатали по себестоимости. Донал отправит их Элизабет, как она сделала на свадьбе Эшлинг.
– Боже, у Элизабет такой маленький отец! – воскликнула Ниам.
– Это не отец, это Гарри.
– Неужели муж? – изумилась Ниам.
– Нет, отчим.
– О господи, наверное, было очень неловко приглашать их обоих! Там никаких скандалов не случилось?
Донал на секунду задумался.
– Нет, никаких скандалов не случилось.
Через неделю после возвращения из Лондона Эшлинг зашла к миссис Мюррей:
– Дорогая свекровь, я думаю, вам стоит снова обратиться к тому священнику в Уотерфорде, потому что ваш сынуля совсем с катушек слетел.
– Эшлинг, я бы предпочла менее легкомысленный тон для подобного разговора. Мы знаем, что Тони не виноват, священник все объяснил в письме. Постарайся быть менее… то есть давай обойдемся без шуточек на эту тему.
– Я думаю, на эту тему только шуточками и можно разговаривать. А что еще мне остается делать – сидеть и рыдать?
– Нет, но если бы ты попробовала с ним поговорить…
– Я пробовала. Я пытаюсь до него достучаться утром, днем и вечером. Я сходила к Шею Фергюсону и сказала, что на самом деле Тони предпочел бы бросить пить и, возможно, Шею следовало бы ему помочь, а не подбивать его на выпивку. Шей засмеялся и ответил, что Тони, как все мужчины, любит пропустить кружечку и какая жалость, что жена его совсем затюкала.
– Ох! – вздохнула миссис Мюррей. – Я не знаю, что делать, ничего в голову не приходит. Может, останешься и пообедаешь со мной?
– Нет, спасибо, я возвращаюсь в лавку. Я выбежала ненадолго, чтобы вы узнали новости от меня, а не от кого-нибудь еще. Он всего два раза появился на работе, и то только для того, чтобы взять наличные. Старый хмырь Мид не только расстроен, но и зол как черт.
– Ясно… Что же, спасибо, Эшлинг. Будем надеяться, что он образумится. Все так же плохо, как… до того?
– Хуже, свекровь, еще хуже. Вчера, когда я принесла ему ужин, он бросил одну тарелку на пол, а вторую швырнул в меня. Какой милый новый поворот!
– Эшлинг, как ты можешь говорить про это в таком тоне?
– А в каком еще тоне я должна говорить? Мне что, пойти пострадать во искупление грехов всех грешников? Такими темпами, как сейчас, я вытащу столько душ из чистилища, что придется его закрыть за ненадобностью…
Эйлин объявила, что поедет в Дублин на денек-другой. У нее накопилось много дел, а потому лучше там и переночевать одну или даже две ночи. Надо купить материал для штор, и нет смысла платить, пока не увидишь готовый продукт; ей нужно новое зимнее пальто, а также стоит заранее сделать покупки на Рождество, а еще подстричься в хорошей парикмахерской, где ей сделали прическу для свадьбы Эшлинг.
Ниам предложила матери остановиться у нее:
– Маманя, квартира, конечно, не шикарная, да и не особо аккуратная на твой вкус, зато невероятно удачно расположена: нужно всего лишь пройти по Бэггот-стрит, через Сент-Стивенс-Грин – и вот ты уже на Графтон-стрит…
– Нет-нет, спасибо, детка! Ты там с друзьями, куда ж еще мне втискиваться. Я поеду к Гретте в Дун-Лэаре. Будет неплохо с ней повидаться.
– Давай я поеду в Дублин с тобой? – предложила Эшлинг.
– И мы обе бросим лавку на целый день? Ты головой подумала?
Эшлинг заметила, что удобные бухгалтерские книги, которые она внедрила в использование в лавке, подходят к концу, а купить их можно только в Дублине, в магазине канцтоваров на Нассау-стрит. Ну и к чему ждать, пока их доставят почтой, если маманя может запросто привезти парочку с собой. Эшлинг решила позвонить Гретте в Дун-Лэаре.
– Твоя маманя? Нет, я даже не слышала, что она собирается приехать. Жаль, что она мне не сказала. Думаешь, она появится сегодня вечером? – Судя по тону, Гретта изумилась и растерялась.
Эшлинг поняла, что надо срочно выкручиваться:
– Ой нет! Я перепутала и посмотрела не на ту дату в календаре. Маманя собиралась поехать на следующей неделе. Извините!
– Надеюсь, она даст мне знать заранее. Перед Рождеством у меня много желающих.
– Да-да, конечно, извините, что напутала. До свидания!
Папаня сказал, что маманя звонила прошлым вечером, она устроилась у Гретты, и все в порядке. Задержится на денек и вернется домой в пятницу.
– Маманя, тебе надо позвонить Гретте и поговорить с ней, – убедившись, что, кроме них, в кабинете никого нет, сказала Эшлинг.
– А что такое?
– Я позвонила ей, когда ты должна была быть у нее, чем вызвала кучу недоразумений. Тебе придется их прояснить, сказать, что ты все напутала и собираешься приехать после Рождества или еще что.