Затем пришла очередь потолка. Аид прыгал, пытался дотянуться до мерцающей дымки наверху, но она отступала от его рук, словно мираж в пустыне.
— Выпусти меня! — кричал он, бросаясь на стены. — Я выучил урок! Я понял! Выпусти меня!
Но стены молчали.
Ярость нарастала. Аид чувствовал, как она поднимается из глубин его существа, как лава из жерла вулкана. Он был могущественным магом когда-то. Он разрушал миры, повелевал стихиями, сгибал реальность по своей воле. Неужели какая-то зажигалка, пусть и артефактная, могла удержать его навечно?
— ВИКТОР! — взревел он. — ВИКТОР КРИД! ТРУС! ВЫЙДИ СО МНОЙ НА РАВНЫХ!
Эхо его голоса билось о стены, возвращаясь многократно усиленным. Казалось, что кричит не один человек, а целая армия.
Аид собрал всю свою оставшуюся магическую силу — крохи того могущества, которым когда-то обладал. Он направил её на стены, пытаясь пробить брешь, создать трещину, найти слабое место.
И тут произошло нечто странное.
Стены... ответили.
Не болью, как обычно. И не отторжением его силы. Они словно приняли его магию, поглотили её и превратили во что-то другое. Пламя изменило цвет, стало более ярким, начало пульсировать в новом ритме.
Аид почувствовал, как его собственная энергия возвращается к нему, но изменённая. Словно стены переработали её и отдали обратно в новой форме. Это было одновременно знакомо и совершенно чуждо.
— Что... что это было? — прошептал он.
Но ответа не последовало. Вместо этого сознание начало покидать его. Не от боли или усталости — от чего-то другого. Словно его разум не мог выдержать того, что только что произошло.
Последнее, что он помнил — ощущение, что стены зажигалки не просто живые. Они мыслящие.
***
Теперь, вспомнив тот эпизод, Аид смотрел на стены с новым интересом. Что-то определённо изменилось после той попытки побега. Изменилось тонко, почти незаметно, но он чувствовал разницу.
Пламя дышало.
Это было единственным способом описать то, что он видел. Стены поднимались и опускались в медленном, гипнотическом ритме. Словно зажигалка действительно была живым существом, а он находился в её лёгких.
— Интересно, — пробормотал Аид, приближаясь к одной из стен.
Он протянул руку, но не коснулся пламени. Просто держал ладонь рядом, чувствуя исходящее от стены тепло. Оно пульсировало в том же ритме, что и движение стен. Как сердцебиение.
— Ты живая, — сказал он стене. — Не просто магический артефакт. Ты живое существо.
Пламя мерцнуло ярче, словно отвечая на его слова.
Аид отступил, размышляя. Все эти века он воспринимал зажигалку как тюрьму — мёртвую, созданную для одной цели. Но что если он ошибался? Что если Виктор Крид не просто заперёл его в артефакте, а поместил внутрь живого существа?
Мысль была одновременно ужасающей и восхитительной. Если зажигалка была живой, то его заточение обретало совершенно новый смысл. Он был не заключённым в камере — он был симбионтом. Или паразитом.
— А что ты получаешь от этого? — спросил он у стен. — Что ты ешь? Мои эмоции? Мои мысли?
Воспоминания нахлынули внезапно. Все эти века отчаяния, ярости, одиночества. Все попытки побега, каждая из которых заканчивалась болью и разочарованием. Что если всё это не было простым следствием его заточения? Что если кто-то питался этими эмоциями?
— Ты кормишься моими страданиями, — понял он. — Поэтому ты держишь меня здесь. Не потому, что так приказал Виктор, а потому что я твоя еда.
Пламя потрескивало, и в этом звуке Аиду послышалось что-то вроде смеха.
Странно, но эта мысль не разозлила его. Наоборот — он почувствовал облегчение. Впервые за века заточения он понимал правила игры. У него был противник, с которым можно было взаимодействовать. Существо, которое имело потребности и, возможно, слабости.
Аид сел в центре камеры и закрыл глаза, пытаясь почувствовать присутствие зажигалки. Теперь, когда он знал, что искать, ощущение чужого разума стало отчётливым. Древнего, голодного, но не злого. Просто... голодного.
— Хорошо, — сказал он вслух. — Теперь мы можем разговаривать. Я не буду пытаться сбежать обычными способами. Но взамен я хочу понять, что ты такое. И чего ты хочешь от меня, кроме страданий.
Стены замерли. Дыхание прекратилось. На мгновение Аид подумал, что совершил ошибку.
Потом пламя вспыхнуло ярче, и он почувствовал что-то новое. Не голод, не злость — любопытство. Зажигалка была заинтригована его предложением.
— Значит, договорились, — усмехнулся Аид. — Я изучаю тебя, ты изучаешь меня. Посмотрим, что из этого выйдет.
Он поднялся и подошёл к одной из стен. На этот раз не для того, чтобы попытаться её пробить, а чтобы рассмотреть получше. В глубине пламени мелькали узоры — не хаотичные, а упорядоченные. Словно письмена на языке, которого он не знал.
— Руны, — прошептал он. — Ты показываешь мне руны.
Это было началом. Началом чего-то нового. Вместо бесконечных попыток побега он займётся изучением. Вместо борьбы со стенами — общением с ними.
Аид улыбнулся впервые за многие годы. У него появилась цель. И, что самое удивительное, появилась надежда. Не на освобождение — пока что. А на понимание. На то, что его заточение может стать не проклятием, а школой.
— Если ты хочешь, чтобы я остался здесь навечно, — сказал он зажигалке, — то давай сделаем эту вечность интересной.
Пламя вокруг него заплясало с новой силой, и в его свете Аид увидел будущее. Не ясно, не детально — скорее как предчувствие. Он останется здесь ещё надолго. Но это время не пройдёт впустую.
Он научится языку рун, который показывали ему стены. Он поймёт природу своей тюрьмы. И, возможно, найдёт способ превратить заточение в освобождение.
Не побег — трансформацию.
Аид сел, скрестив ноги, и приготовился к длительному обучению. Впереди была вечность, но теперь она не казалась проклятием.
**КОНЕЦ ПЕРВОЙ АРКИ**
Глава 2
Руны мерцали на стенах зажигалки, словно живые существа, скрывающиеся в глубинах пламени. Аид провёл пальцем в воздухе, не касаясь огненной поверхности, но стараясь запомнить каждую линию, каждый изгиб загадочных символов.
— Что ты пытаешься мне сказать? — прошептал он.
За дни, прошедшие с момента его нового «пробуждения», он успел заметить, что руны не были статичными. Они медленно менялись, перетекали одна в другую, создавали новые сочетания. Словно зажигалка писала ему послания на языке, которого он не понимал.
Но понимание приходило постепенно. Некоторые символы казались знакомыми — отголосками древних магических традиций, которые он когда-то изучал. Другие были совершенно чужими, возможно, принадлежащими к магической системе самой зажигалки.
Аид сосредоточился на одной руне, которая привлекала его внимание уже несколько дней. Она была сложнее остальных — состояла из множества переплетающихся линий, которые формировали что-то вроде спирали. Или, возможно, лабиринта.
Он протянул руку ближе к стене, и руна вспыхнула ярче.
— Интересно, — пробормотал Аид. — Ты реагируешь на моё внимание.
Он осторожно коснулся пламени прямо в центре руны.
Мир взорвался болью и светом.
Не физической болью — той он давно привык не бояться. Это была боль памяти, болезненное вскрытие старых ран в сознании. Руна под его пальцем пульсировала, словно сердце, и каждый удар отправлял волну воспоминаний прямо в его разум.
— Нет, — выдохнул он, пытаясь отдёрнуть руку.
Но пламя держало его. Не силой — зажигалка была тоньше в своих методах. Она держала его любопытством, неодолимым желанием узнать, что скрывается за заблокированными участками памяти.
Стены камеры начали расплываться. Огонь темнел по краям, словно чернила, растекающиеся по бумаге. Аид почувствовал, как его сознание скользит назад во времени, проваливается в колодец собственного прошлого.
— Хорошо, — прошептал он, сдаваясь. — Покажи мне. Покажи, кем я был.
Зажигалка ответила волной довольства, которая прошла по его сознанию, как тёплая волна. Она была голодна не только до его нынешних эмоций — она жаждала вкусить воспоминания, переживать их вместе с ним, питаться болью и радостью его прошлого.
Реальность исчезла.
***
Солнце светило сквозь высокие окна Академии Вечных Наук, окрашивая мраморные полы в золотистые узоры. Аид — молодой, полный энергии, с глазами, сияющими от жажды познания — стоял перед огромной доской, исписанной формулами и диаграммами.
— Видите ли, — говорил он группе младших студентов, собравшихся вокруг него, — проблема традиционной портальной магии заключается в её нестабильности. Мы открываем дыру в реальности, но не можем контролировать, что может пройти в обе стороны.
Он взмахнул рукой, и в воздухе появилась светящаяся диаграмма — изящная спираль из линий энергии.
— Но что если мы не будем пробивать дыру? Что если мы создадим... мост? Стабильную связь между измерениями, которая будет существовать столько, сколько нам нужно?
Студенты слушали, затаив дыхание. Аид всегда умел увлечь аудиторию — его лекции были больше похожи на представления, полные магических иллюстраций и смелых теорий.
— Мастер Аид, — подал голос один из студентов, — а не опасно ли создавать постоянные связи между мирами? Профессор Крид говорил...
— А, Виктор, — засмеялся Аид. — Мой уважаемый коллега всегда осторожен. Это достойно похвалы, но иногда осторожность мешает прогрессу.
Он повернулся к доске и начал рисовать новую диаграмму.
— Конечно, существуют риски. Но разве все великие открытия не были рискованными? Разве мы не обязаны раздвинуть границы возможного?
— Обязаны перед кем?
Голос прозвучал от входа в аудиторию. Аид обернулся и увидел Виктора Крида — высокого блондина с проницательными голубыми глазами. Даже тогда, в молодости, в нём чувствовалась внутренняя сила и мудрость, которая приходит с опытом.
— Виктор! — Аид улыбнулся, но в улыбке была лёгкая напряжённость. — Присоединяйся к нам. Я как раз объяснял студентам теорию стабильных межпространственных мостов.