— Мы сделаем это вместе, — сказал он. — Найдём способ освободиться оба. Но правильным путём. Так, чтобы мультивселенная осталась в безопасности.
Руна связи засветилась ярче, и Аид почувствовал, как его сознание на мгновение сливается с сознанием зажигалки. Это было головокружительное ощущение — видеть мир глазами духа огня, чувствовать потоки энергии, пронизывающие реальность.
И в этот момент он понял, как работает настоящая руническая магия.
***
С того дня всё изменилось. Руна связи стала мостом между Аидом и зажигалкой, позволяя им общаться на уровне, недоступном обычным словам. Через неё они обменивались не только мыслями, но и эмоциями, воспоминаниями, мечтами.
Аид узнал историю зажигалки — не сухие факты, а живые переживания. Он чувствовал её детство среди первозданного огня, её радость от танцев в космической пустоте, её печаль от решения принять роль стража.
Зажигалка, в свою очередь, познакомилась с его прошлым — не только с разрушениями и ошибками, но и с мечтами молодого мага, который хотел изменить мир к лучшему. Она видела, как голоса из Пустоты исказили эти мечты, превратив стремление к знанию в жажду власти.
— Ты не был злым, — сказала она ему однажды через руны на стене. — Ты был слабым. И очень одиноким.
Это понимание было болезненным, но необходимым. Аид привык видеть себя либо героем, либо злодеем. Признать собственную слабость оказалось труднее, чем принять вину за преступления.
— Виктор тоже одинок, — добавила зажигалка. — Он несёт бремя выбора, который сделал. Ему тоже больно.
Аид создал руну удивления — он только недавно научился выражать эмоции через символы.
— Ты знаешь Виктора?
— Я встречалась с ним несколько раз за эти века. Он приходил проверить, надёжно ли заточение. И каждый раз спрашивал о тебе.
Новые руны рассказывали историю, которую Аид не знал. Виктор не забыл о своём бывшем друге. Он мучился сомнениями, задавался вопросом, правильно ли поступил. Несколько раз он готов был освободить Аида, но страх последствий останавливал его.
— Он стареет, — сообщила зажигалка. — Бессмертие даётся ему тяжело. Он устал от ответственности.
Аид почувствовал странное чувство — что-то среднее между жалостью и благодарностью. Виктор пожертвовал не только их дружбой, но и собственным покоем ради защиты мультивселенной.
— Когда я выберусь отсюда, — создал он руну решимости, — первым делом я попрошу у него прощения.
— А он попросит прощения у тебя, — ответила зажигалка. — Вы оба страдали. Оба делали то, что считали правильным.
Их диалоги становились всё более сложными. Аид научился создавать составные руны — символы, которые выражали многослойные концепции. Зажигалка показывала ему тайны своей магии — как огонь может быть не только разрушительной силой, но и творческой энергией.
— Покажи мне, как ты видишь реальность, — попросил он однажды.
Ответом стала руна невероятной сложности. Через неё Аид увидел мультивселенную глазами духа огня — бесконечную сеть связей, где каждое действие влияло на всё остальное. Он увидел, как его прошлые разрушения оставили шрамы на ткани реальности, как эти шрамы до сих пор болели.
— Я могу это исправить? — спросил он.
— Возможно. Но не силой. Исцеление требует времени и терпения.
Аид создал руну понимания. Впервые он по-настоящему осознал масштаб своих преступлений — не в количестве жертв, а в ущербе, нанесённом самой структуре мультивселенной. И впервые понял, что искупление — это не разовый акт, а процесс длиною в жизнь.
— Ты поможешь мне? — спросил он.
Ответом стала руна, которая светилась теплее всех остальных. Символ союза и верности.
— Всегда, — сказала зажигалка. — Мы партнёры теперь. В заточении и в свободе.
***
Работа над порталом заняла недели. Это была самая сложная руна, которую Аид когда-либо пытался создать — не потому, что она была технически сложной, а потому, что требовала абсолютной честности намерений.
— Помни, — предупреждала зажигалка, — это не побег. Это исследование. Мы создаём окно, а не дверь.
Аид кивнул, смешивая свою кровь с крошечными частицами собственной сущности — техника, которой научила его зажигалка. Кровь сама по себе была лишь проводником. Истинной силой руны была готовность пожертвовать частью себя ради достижения цели.
— Я понимаю разницу, — сказал он, начиная чертить сложный символ. — Мы идём не для того, чтобы бежать, а для того, чтобы учиться.
Руна портала состояла из семи переплетающихся спиралей, каждая из которых представляла один из аспектов межпространственного путешествия. Зрение, слух, осязание, движение, время, связь и возвращение. Без последнего аспекта портал стал бы ловушкой — дорогой в один конец.
По мере того как Аид рисовал, он чувствовал, как энергия уходит из него. Не только физическая — эмоциональная и духовная. Создание портала требовало от него полной открытости, готовности доверить свою жизнь магии зажигалки.
— Почти готово, — прошептал он, заканчивая последнюю спираль.
Руна вспыхнула, и воздух в центре камеры начал искажаться. Но это было не агрессивное искажение его прошлых порталов, которые разрывали реальность. Это было мягкое изменение, словно реальность приоткрывала завесу, позволяя заглянуть в другой мир.
— Работает, — выдохнул Аид, глядя на мерцающее пятно в воздухе.
Через портал он видел... лес. Тихий, мирный лес с высокими деревьями и мягким светом, пробивающимся сквозь листву. Где-то вдалеке слышалось пение птиц и смех детей.
— Это безопасно? — спросил он у зажигалки.
Ответом стала руна подтверждения. Портал вёл в мирный мир, где не было войн или катастроф. Идеальное место для первого путешествия.
Аид глубоко вдохнул и шагнул в портал.
Ощущение было странным — он не перемещался физически, но его сознание покинуло зажигалку и материализовалось в лесу как призрачная проекция. Он мог видеть, слышать, даже чувствовать запахи, но не мог взаимодействовать с окружающим миром.
Лес был прекрасен. Деревья росли в идеальной гармонии, их корни переплетались под землёй, создавая единую сеть жизни. Цветы росли везде, где было достаточно света, а в тени процветали мхи и папоротники.
Аид двигался между деревьями, наслаждаясь ощущением простора после веков заточения. Он почти забыл, каково это — видеть горизонт, чувствовать ветер, слышать звуки живой природы.
Вскоре он вышел на поляну, где играли дети. Их было пятеро или шестеро, возрастом от пяти до десяти лет. Они строили что-то из веток и листьев — возможно, крепость или домик. Их смех звенел в воздухе, чистый и радостный.
Аид остановился на краю поляны, не желая нарушать их игру. Дети его не видели — он был для них невидим. Но он мог наблюдать за ними, и это наблюдение причиняло ему странную боль.
Когда-то он тоже был ребёнком. Он тоже играл в лесах рядом с академией, строил крепости из палок, мечтал о великих приключениях. Когда это изменилось? В какой момент игра превратилась в жажду власти, а мечты о приключениях — в желание покорить мультивселенную?
Один из детей — девочка с рыжими волосами — вдруг остановилась и посмотрела в его сторону. На мгновение Аиду показалось, что она его видит. Но затем девочка повернулась обратно к игре, и он понял, что ошибся.
— Что ты делал в их возрасте? — услышал он голос зажигалки через связь.
— Играл, — ответил он мысленно. — Мечтал. Верил, что могу стать героем.
— А что изменилось?
Аид задумался, наблюдая за детьми. Что действительно изменилось? Когда он перестал играть и начал планировать? Когда перестал мечтать и начал захватывать?
— Я стал одиноким, — понял он внезапно. — В академии у меня были друзья, но я всегда чувствовал себя особенным, отличным от других. Это одиночество сделало меня восприимчивым к голосам из Пустоты.
Дети на поляне закончили строительство и теперь играли в прятки. Они смеялись, когда их находили, и не расстраивались, когда проигрывали. Для них игра была важнее победы.
— Я забыл, как играть, — прошептал Аид. — Всё стало серьёзным, важным, судьбоносным. Я забыл о радости.
Время, отведённое на путешествие, подходило к концу. Аид чувствовал, как связь с порталом ослабевает. Но перед возвращением он сделал что-то странное — помахал детям рукой, хотя знал, что они его не видят.
Может быть, они действительно не видели. А может быть, видели что-то ещё — потому что все пятеро одновременно повернулись в его сторону и помахали в ответ.
Последнее, что он услышал перед возвращением в зажигалку, был их смех.
***
Аид материализовался в камере с ощущением, словно вернулся домой после долгого путешествия. Что было странно, учитывая, что зажигалка была его тюрьмой. Но за месяцы обучения она стала чем-то большим — мастерской, школой, убежищем.
— Как ощущения? — спросила зажигалка через руны на стене.
— Невероятные, — ответил Аид, создавая собственную руну восторга. — Я почти забыл, каково это — видеть настоящий мир.
Он сел в центре камеры и закрыл глаза, осмысливая пережитое. Путешествие длилось всего несколько минут, но оставило глубокий след в его сознании. Он видел мир не глазами завоевателя или разрушителя, а глазами наблюдателя, ученика.
— Эти дети, — сказал он, — они играли с такой радостью. Без злобы, без жажды победить любой ценой. Они просто... жили.
— И это тебя удивляет?
Аид открыл глаза и посмотрел на руну, которая появилась на стене. Символ вопроса, но не насмешливого — понимающего.
— Да, — честно ответил он. — Удивляет. Я так долго был окружён конфликтами, борьбой, стремлением к власти, что забыл о существовании простого счастья.
— А теперь помнишь?
Аид создал руну утверждения, но она получилась неровной, неуверенной.
— Помню интеллектуально. Но не чувствую. Пока не чувствую.
— Это придёт с практикой.
На стенах начали появляться новые руны — планы будущих путешествий. Зажигалка показывала ему возможности: мирные миры, где он