– Догонят, – проговорила с дрожью в голосе Альбинка.
– Надо постараться, чтобы не догнали. Идите! Если что, я вас прикрою.
Даже в эту ужасную минуту я восхитилась фразой: «Я вас прикрою». Сколько раз я слышала ее из уст всевозможных героев! Теперь вот сама брякнула не подумавши. Но ведь получилось-то красиво!
Спутники мои снова подчинились – взявшись за руки и пригнувшись, побежали к воротам. Спасибо опилкам: никаких шагов, никакого стука. Еще и эти придурки продолжали стрелять.
Медленно перемещаясь по складу, я продолжала следить за солдатами. Появилась робкая надежда, что ничего взрывать не понадобится. Выскользнем под шумок – и аля-улю! Пусть рыщут тут хоть неделями…
– Да вот же они – бегут, тварюги! – сипло закричал один из карателей.
Вся троица стремительно развернулась в сторону бегущих.
– А мне хоть двое, хоть десятеро… – тот, что с автоматом, вскинул свое оружие.
И в тот же миг, сорвав кольцо, я метнула гранату. Теннисный мяч в классе я кидала лучше всех – вот и «лимонка» полетела куда надо. Сколько там горит запал, я точно не знала, но, не теряя времени, помчалась вслед за своими соратниками.
– Гля, граната!
– Ложись!
Все-таки не настолько они были пьяны, чтобы не сообразить, чем им грозит неожиданный гостинец. Я не видела, но сразу представила, как бросаются они наземь – кто куда. Ноги мои прибавили прыти. С Лёнькой и Альбинкой мы выскочили из ворот почти одновременно. И тут же за нашими спинами ахнул взрыв, жуткие осколки ударили по стенам, легко прошибая древесину насквозь. Если бы один из них задел кого-то, все было бы кончено. Но чудо чудное продолжало нас опекать. Шумно дыша, мы бежали, только почему-то не по земле, а по треснувшим плитам. Это было уже кирпичное здание, и никаких опилок в нем не было.
– Где мы? – маленький Лёнька совсем потерялся. Но не плакал, не скулил, только перебирал ножками как мог. Конечно, медленно, через шаг запинаясь.
Я подхватила его на руки. Огляделась.
– Это же… ЗБ! – выдохнула я. – Кажется, левое крыло. Или правое?
В голове у меня все перемешалось, я совершенно потеряла ориентацию. Этот коридор и эти палаты действительно напоминали левое крыло здания, только закавыка была в том, что именно эта часть ЗБ сгорела давным-давно. И потолки здесь обрушились первыми. Потому и заходить сюда уже год или два никто не рисковал.
– Вон они!
Грохотом ударило по ушам, пули стеганули по кирпичам, вышибая злую крошку. Ломать голову было некогда, и мы снова помчались. Автоматчики топали следом. Если мы окажемся на прямой, да еще в длинном коридоре, – это верный конец! Снимут в три ствола, не моргнув глазом. Именно поэтому я свернула в первый же проход. Лестница широкая, с обломанными перилами. Только куда бежать? Вдруг внизу все обрушено – и завязнем в обгоревших обломках. Крыша сулила больше возможностей.
Прижимая Лёньку к себе, я метнулась по ступеням вверх. Дыхание рвалось из груди огненными выхлопами, воздуха не хватало. Все-таки малыш был нелегкий. Еще и голову начинало кружить – споткнувшись, я едва не упала.
– Лер, дай мне! – Альбина почти насильно вырвала у меня Лёньку.
А я и не собиралась возражать – просто не было сил.
Мы поднялись на несколько пролетов, уже должен был распахнуться последний этаж с выходом на крышу, но этого не происходило.
– Крыша! – прохрипела я. – Надо выбраться на крышу…
Еще два лестничных пролета, и, запаленно дыша, мы остановились. Что-то здесь было не то. Не могли мы так долго подниматься. ЗБ – это шесть этажей. Всего-навсего. Мы же, судя по дрожи в ногах, поднялись уже на восьмой или девятый.
– Здесь мы уже были. – Лёнька показал пальцем на истерзанный временем подоконник. – Даже несколько лаз…
Я ошалело взглянула на подоконник, на сумеречный двор за окном и охнула. Точно обухом кто приложил по затылку.
– Это она… – сипло проговорила я.
– Кто – она?
– Лестница Мёба!
– Что?
– Циркуль-лестница. – я глядела на своих спутников сумасшедшими глазами. – По ней невозможно куда-либо подняться. Всякий раз будешь оказываться на одной и той же площадке.
– Значит, это ловушка? – Альбина невольно прижала к себе мальчонку.
– Не знаю… – я обреченно посмотрела вниз – туда, где громыхали приближающиеся шаги.
– Вот они! – из-за кирпичной стены показались наши преследователи, только не трое – уже четверо.
Всё было кончено. Нас разделял лестничный марш, чуть больше десятка мраморных ступенек. Им даже подниматься к нам не понадобится: ударят из автоматов – и все дела.
Я оглянулась на Альбину, и меня прямо как по глазам ударило. С Лёнькой на руках она походила на «Сикстинскую Мадонну» с картины Рафаэля. То же выражение лица и та же беззащитность. Неужели в нас будут стрелять?
Они резанули сразу из двух автоматов. Стрелял тот, что был более пьян, и его напарник с кровоточащим плечом. Видать, зацепило нашей гранатой. Ясно, что щадить нас за такое эти упыри не собирались.
Автоматы их били чуть не в упор, а мы всё не умирали. Стояли себе и задыхались от ужаса.
– А-а-а! – один из стреляющих, захрипев, выронил автомат и упал на колени.
– Пацаны, тут еще кто-то! – стоявший рядом, шагнув левее, начал бить из автомата куда-то вниз.
Я увидела, как пули крошат над его головой стену, высекают искры из обнажившейся арматуры.
– Кто-о?! – свирепо зарычал боец. – Кто тут есть?
Автомат изрыгнул короткую очередь, и ответные выстрелы переломили его пополам.
– Обложили! – истошно заорал пьяный стрелок и, уже не целясь, начал садить то в нас, то вниз. Патроны у него закончились, но он проворно перезарядил магазин, и канонада возобновилась.
А мы по-прежнему стояли на месте, и суть происходящего медленно проникала в мое сознание.
Циркуль-лестница, или лестница Мёбиуса, – еще одна загадка нашего ЗБ, о которой много шептались и болтали, сочиняя небылицы и все-таки веря, что кто-то когда-то ее видел. Не на пустом же месте рождались слухи! Верно, находились счастливцы, что бродили по ней, изнемогая от непонимания и теряя последние силы. И когда чудо-лесенка наконец отпускала, ребята бросались писать в блогах о своих приключениях, а молва народная, понятно, подхватывала и разносила по форумам…
Трое уже лежали на площадке, и лишь этот последний стрелял и стрелял, уже догадываясь, что стреляет в пустоту, но конечно же не допускал мысли, что собственные пули, возвращаемые лестницей Мёба, бьют в стену рядом с ним, осыпают его пылью и искрами. Его уже трясло от ужаса, но он не мог остановиться. ЗБ выступало в роли судьи и палача одновременно. Не в силах больше смотреть, я отвернулась, и в ту же секунду все смолкло. Три бездыханных тела лежало на искромсанной пулями площадке, четвертый сидел, безжизненно привалившись к стене.
Шагнув к Альбине и Лёньке, я кивнула им наверх:
– Надо идти, погони больше не будет…
На этот раз поднимались медленно. Только сейчас мы осознали, как здорово устали. Сказывался голод, сказывалось все пережитое. Собственные ноги казались колодами, которые нужно было с усилием переставлять. Этажом выше мы выбрались в коридор: лестница нас отпустила.
Здесь снова потрескивало пламя, но на такие пустяки мы уже не обращали внимания. Главную стратегию мы успели усвоить – двигаться, не стоять на месте.
А потом… Потом в одном из залов мы наткнулись на группу женщин, и одна из них бросилась к нам с радостным плачем:
– Лёнечка! Сынок!
Мальчишка забился на руках Альбины, и она тут же передала его женщине.
– Мам! Ма-ма! Ма-мочка! – три этих слова он прокричал с таким непередаваемым выражением, что мне захотелось плакать. Обнимая женщину за шею, маленький Лёнька повернул голову. – Эти девочки спасли меня. Они очень холошие, мам.
Женщина принялась нас благодарить, даже поклонилась. А я, шагнув к ним, еще раз тряхнула крохотную ладошку и, не удержавшись, чмокнула Лёньку в щеку.
– Жаль, нет никакого подарка…
– А у меня есть. – Альбина сняла с шеи каменный кулончик. – Это оберег – от сглаза и опасностей.
– И у меня! У меня тоже есть… – Лёнчик сунул руку в кармашек и протянул нам игрушку.
– Что это?
– Мой самый любимый звелек! – торжественно проговорил мальчик. – Он мой длуг!
Я, не глядя, схватила игрушку и сунула в свой карман.
– Пора! – это крикнул какой-то старик, появившийся в дальнем конце зала. – Собираемся и уходим. Только что договорился насчет машины… Скорее!
– Может, и вы поедете с нами? – спросила мать Лёньки.
– Конечно, поедем! – встрепенулся малыш.
Я покачала головой:
– Нет. У нас тут еще одно дело. Очень и очень важное…
– Поторопимся! – снова закричал старичок. – Машина ждать не будет.
Женщины потянулись из зала. Мы замахали Лёнчику и его маме руками, и он тоже помахал нам в ответ. Так мы и прощались – до того последнего мига, когда уходящих скрыла дымная полумгла.
– А нам? Нам теперь куда? – тихо спросила Альбина.
– Ну… Наверное, в обратную сторону.
– Снова к ним?
Я промолчала. Всех моих куцых знаний хватило только на то, чтобы снова искать огонь и какую-нибудь подсказку.
Но ничего искать не понадобилось. Выйдя из дымного зала, мы угодили почему-то не в коридор, а в знакомую комнату. Вот так вот сразу, будто весь предыдущий маршрут с загадочной лестницей некто стер гигантским ластиком. Позади тут же взметнулось пламя, и мы осторожно вновь приблизились к огромным настенным часам. Мы попали в хронокомнату.
– И что теперь? Снова крутить стрелки?
Я покачала головой, и от простенького этого движения под темечком плеснуло тупой болью. Я не знала, что дальше делать и нужно ли что-то делать вообще, но только к стрелкам прикасаться уже боялась. Куда нас забросит и что придется нам снова пережить, не сумел бы предсказать ни один провидец. А мне сейчас больше всего на свете хотелось лечь и вытянуться на чем-нибудь мягком. Ну и попить перед этим, конечно! Кружечки две-три горячего чая с бутером. Скромное такое желание – сладкое и неосуществимое…