— О. А ми думали до вас чухнуть, — заржал я. — А «Спартан»?
— Уграли «Спартан», — печально ответил погранец. — П@зда двіглу. Доїздились, мля.
— Ну «дашка» хоч работає?
— Работає, так а хєра з той «дашки»? Це ж не ваша… Та і бач, як поставили?
«Спартан» угрожающе возвышался возле домика на «нашей» стороне. Сепары были на «той». Бронемашина стояла с абсолютно неудачной стороны, и если стрелять с «дашки», то нужно было работать ровненько сквозь домик. Мда… И перетолкать не получится…
— Давай я «Урала» пригоню і переставимо? — я докурил и стал искать, куда выкинуть окурок. Сорить в чужом доме не хотелось.
— Давай. Та то вже завтра зрання, бо вдень тут жопа, — майор протянул пустую пачку. — Наче показились усі, черги на два кілометра.
— Скупаються перед Різдвом.
— Ну да, ну да… Так шо, зробимо?
— Да, давай на шість… Нє, на сім утра, під’їдуть наші, потягають. Ну, чуть позже відкриєшся.
— Не можна пізніше. Зразу зво́нять у адміністрацію, оруть, як дурні.
— Ну, давай на півсьомої. А сьогодні я до тебе моїх, може, пришлю. Троє.
— Присилай. А шо з ними? Зальотчики, мля, виставляємо на трассу? — заржал майор.
Мастер, молча стоявший рядом и растягивающий остывший кофе, представил себе Президента на трассе с фонариком и тоже заржал.
— Нє. То так, на всякій случай. З РПГ будуть. Єслі якась фігня полізе технікой, подработають.
— А. Ну давай. В нас шось од вечері буде, погодуємо. Зараз?
— Нє. Десь в десять, нє раньше. На «Волинці» приїдуть. Якщо заведеться.
— Ну давай. За «Урала» не забудь.
— Не забуду.
Я зашел за «Спартан» и набрал Серегу. Тот долго не брал трубку.
— Але. Шо ти хочеш?
— Сереженька, скажи мне, друг мой, как ты относишься к игре «Call of Duty»?
— Охурєнно. А шо?
— Вечером, мабуть, двинешь сюда с Галой и Ветром…
— Куда — сюда?
— На КПВВ. Не перебивай. На «Волыньке». Если шо — отработаете с РПГ в бочину. Як в кино.
— Я на «ленді» поїду.
— Да щас.
— Тоді на «Жабі». Там хоч пічка робить.
— Ладно. Та тут есть де погреться.
— А відкуди стріляти — єсть?
— Есть, на «Спартан» залезешь, тут с него поле нормально видно.
— Ага, там і жопа нам приснится, на тому «Спартані».
— Не сцы, позиция надежно укрыта за мощным фанерным домиком. Почти как линия Маннергейма. Враг не пройдет, и все такое.
— Клаузєвіца. — Нет, ну все-таки Вася нас сильно заразил этими Маннергеймом и Клаузевицем, вот ведь привязалось! — Ладно. Коли?
— На десять, если ничо не поменяется.
— Ключі від «ленда» винесеш.
— От «Лягушки». Сам зайдешь возьмешь, завели, понимаешь, моду меня гонять…
— Тобі полєзно, вже кіло з десять дурного жиру наїв.
— Это от нервов, — вздохнул я.
— Які в тебе нєрви, ходиш, нічого не робиш і всіх задовбуєш, — заржал Серега.
— Все, давай, атлет тоже мне, мля, нашелся.
Мы уселись в остывший «лендровер», вывернули с КПВВ и с потушенными фарами двинули обратно домой. Не видно были ни черта, я стянул с головы шапку и положил перед рулем, закрыв светящиеся приборы. Слепят, блин. На поле бы не въехать по-темному, тщательно сберегаемая табличка «МІНИ» хоть и стояла для красоты, но все-таки… по этому полю мы не ходили и ходить никакого желания не испытывали, а такого понятия, как «карта минных полей» у нас не существовало.
— На поле не въедь, мля, полковник Херов, — пробурчал Мастер.
— Не сцыте, военный. Все будет зашибись. Сиреневый тумааааан… — я запел.
Мастер поморщился и вытащил «баофенг»:
— Гендель, Гендель, я Мастер, два-два-один.
— Шшш… Мастер, я — Гендель, принял… — раздался вечно недовольный голос Феди.
— Треба не забыть Васюму сказать про «Урал» на утро. И шоб троса́ матерые взял.
— Та погоди, мы еще ночь, мля, не пережили, — опять включил Мастер свой фатализм.
— Ты шо, майора наслушался? Через слово «мля».
— Точно, мля, — смутился Мастер. — Ото как привяжется… Короче. Не загадуй.
— Я ж говорю — не сцыте, военный. Все нормально будет. На крайняк нас всех убьют.
— Дурак ты, Мартин.
— Не, приколи, приезжает Вася, а тут капец, развалины дымятся, одинокий котяра бродит… Щенки некормлены… Ярик последний карандаш доедает…
— От точно дурак, — сказал Мастер. — Куда ты рулишь, мля? Левее, левее!
Построение прошло быстро, но весело. Я промямлил поздравление, в темноте пацаны разошлись по блиндажам, наряд просигнализировал, что все ровненько, и я снова попал в ту паузу, когда «нечего делать». Машины были прогреты. Вася-механ получил команду готовить на утро «Урал», обиделся и ворчал на весь опорник. Пришлось «подарить» ему Сепара и Кирпича в помощь. Прапор божился и отвечал «на путина», что «бэха» будет ездить и стрелять, по крайней мере, пока есть горючее. Лис гуглил «может ли 762 54 лпс пробить баню» и ржал над результатами поиска. Мастер ворчал, но он вообще постоянно ворчал. Я зашел на КСП, сел на скамейку под лампой и навалился локтями на скользкую клеенку стола. Ярик со Шматко сервировали дастархан.
— Це шо за хєрня? — Ярик вытащил из пакета пластиковую банку и начал ее опасливо рассматривать.
— Это маринованная капуста.
— А чого вона красна́?
— Бо маринованная, а не квашеная. Выложи на тарелку просто.
— Нахєр ти це купив? Луччє б паштєта взяв.
— Яричка, твоя любовь к паштету войдет в историю.
— В яку?
— В любу. Вот напишу книжку — там все будет.
— Во-во! — обрадовался Шматко, сливающий воду с вареной картошки в обрезанную «бульку». — Ти щє й про його бабу напиши в Донськом.
— Еххх… — вздохнул Ярик и посмурнел.
— В Донском — это уже немодно, Арик, заведи себе в Новотроицком.
— То тре їхати та знайомитись. А тут часу нема, вєчно у вас то война, то щє якась хєрня… Тарєлкі дай, оно на полці сто́ять.
Я протянул пачку замотанных в целлофан одноразовых тарелок. Мастер натопил на совесть, и по КСП расползалось блаженное тепло. Начинало клонить в сон. «4–5» — пришло сообщение от Яноша. Я написал «4-5-0» и закурил. Хорошо. Не, ну не как дома, конечно, но — хорошо. Мышка, маленькая, милая и ненавидимая, высунулась из-за поленицы и застыла. Лис хмыкал, читая какой-то снайперский форум, иногда откровенно ржал. Я достал «пээм», выщелкнул магазин и прицелился в мышь.
— Не стріляй, вонять буде́, — сказал Ярик, раскладывая соленья по тарелкам. — Сходь у палатку, там помідори волонтерські щє сто́ять.
— Не сто́ять, Петрович забрал еще утром, — я поводил пистолетом. — Не ссы, я ж магазин вытащил. И он на запобіжнику.
— Мартин, у тебя патрон в патроннике, а на предохранитель ты его никогда не ставишь.
— Бо он тугой, — я положил пистолет на стол и поискал взглядом кусок ветоши. Почистить, что ли?
— Сам ти тугой, — сказал Ярик. — І не мостись чистити, нормальний, нє? Їжа на столі!
— Де-ри-ва-ция, — прочитал по слогам Саня и хмыкнул.
— Шо це?
— Это боковое отклонение, возникающее в мозгу комбата при получении приказа перекрыть девять километров передка силами неполного мотопехотного батальона численностью двести шестьдесят человек, две «бэхи» и два «бэтэра-семидесятки», — ответил я и убрал пистолет в кобуру.
— Это отклонение пули в полете, грубо говоря, — поправил меня Лис.
— Тю, я думал, это из-за ветра.
— Все так думали. Мартиииин! Вылези из фейсбука и слушай меня сюда.
— Шо? — я отложил телефон.
— Ты веришь, что сепары — дебилы?
— Философский вопрос.
— Смотри. Все твои убеждения про снайперов — на самом деле из фильмов. Ну точно. На самом деле, стрелок с прямыми руками, а не как ты, может нормально работать по ростовой цели на расстоянии… ну, метров пятьсот.
— С СВД, — добавил Мастер.
— Именно. До террикона почти семьсот. Стреляет через трассу с постоянным боковым ветром. По тебе вообще стрелял на… скока ты говорил? Девятьсот? Это тупо.
— Пулька дальше не летит?
— Пулька летит, но само весло дает такое рассеивание, что это просто перевод бк.
— А если хорошее весло?
— Даже сферическая СВД в вакууме… Ну, пусть даже там снайпер, как в кино, и винтовка вылизанная. Вот скажи, такого пряморукого пассажира есть смысл отправлять стрелять по какому-то Богом забытому опорнику возле Богом забытого террикона? Ну прибьет он сержанта… и что?
— Типа минус один.
— «Типа минус один» ничего здесь не решит. Оформим, увезут, Лису придется писать наряды и ставить отпуска. И ведомости…
— «Книга вечірньої перевірки…» — простонал я.
— Вот-вот. Смысла нет никакого, понимаешь?
— Это потому что я — известный блогер и веду информационную войну, — сказал я уже чисто из принципа.
Ярик заржал, Шматко хмыкнул и взгромоздил на стол казан с картошкой. Пахнуло паром, мгновенно захотелось есть.
— Влогер, — тут же ответил Лис. — Ты шо, опять читал комментарии в фейсбуке?
Все заржали. Фейсбуком меня не подкалывал уже разве что Сепар, причем исключительно из-за того, что не подозревал о его существовании. А информационная война, которую я не вел, на самом деле, заключалась в коротких заметках про военную жизнь и в написании дурашливой пьесы «АТО в Средиземье», где мужественный и смелый командир роты Леголас командовал мобилизованными эльфами и одним хоббитом, постоянно портящим ему жизнь. Бойцом информационого фронта я себя никогда не считал, участвовать в этом не хотел, смысла особого не видел. Невзирая на любую фейсбучную популярность — в армии ценилось другое. Блогер — это не задача, а вот замкомроты — очень даже задача. Замкомроты мне быть нравилось. Первые пару дней, пока не понял, сколько всего нужно сделать…
— Ты вообще все это — к чему? — я потянулся к тонким пластинкам полузамерзшего сала.
Ярик тут же зашипел, и руку пришлось убрать.
— К тому, что это все — бред какой-то. Чувак херачит зачем-то хер знает куда каждый день уже, считай, неделю. Единственный его результат — поражение бани.