– Я много читал про СССР, – уверил Василий. – Я ученый, а в свободное время я довольно неплохой барабанщик, как вы знаете. Ждите меня, я скоро буду!
С этими словами он решительно вышел из машины.
Прошел час, прошел второй, около машины собрались местные детишки, но им наскучило таращиться и они ушли. Несколько раз прошла старуха с клюшкой. Наступил вечер, стемнело. Антон Семенович ужасно волновался. Савка был не только видеоблогером, но и очень смышленым парнем, наверно, лучшим в своей физматшколе. Он все видел и понимал, какая ответственность на Антоне Семеновиче.
Василий вернулся только под вечер. Не вернулся – вбежал, задыхаясь, дернул дверь, заскочил внутрь и забился в сиденье, тяжело дыша. Никакой водки при нем не было.
– Катастрофа, Антон Семенович, – наконец произнес он, переводя дыхание. – Мне ничего не удалось, они скоро будут здесь!
– Кто? – воскликнул Савка.
– Стоп, Вася! – сказал Антон Семенович. – Мы все равно ничего сделать не сможем, машина без охладителя даже не заведется. Так что успокойся и расскажи по порядку.
И Василий начал рассказ:
– Я решил, что проще и честнее будет заработать музыкой. Ведь я перкуссионист, играю в группе и петь умею. Вы, Антон Семенович, когда сказали, что спели старые песни и почувствовали себя братьями, я подумал в тот момент: ведь у нас есть множество песен, которых здесь еще никто не слышал! Если спеть их? Я нашел у магазина пару картонных коробок. Добрался до метро. Сел в переходе, поставил коробку для денег, а по другой коробке стал барабанить ладонями и петь… – Василий перевел дух.
– Что же ты пел? – насторожился Антон Семенович.
– Ну там у меня висели газеты на стендах, в них ругали американскую военщину, и я понял, что надо петь только на русском языке, – объяснил Василий. – Я спел «Магадан», спел «Лабутены», спел «Я солдат»… Но мне никто так и не бросил денег. А потом подошел…
– Милиционер? – догадался Антон Семенович.
– Нет, обычный прохожий. Он вынул из кармана какое-то удостоверение, даже не вынул, а просто приподнял краешек… И сказал, чтобы я шел за ним. Я думал убежать, у меня был с собой газовый баллончик, но… Я побоялся. Он привел меня в комнату милиции прямо в метро. А милиционеров строго попросил выйти. И они вышли. А он начал меня допрашивать. Сказал, что по мне плачет тюрьма, потому что… я даже не помню всех статей, которые он мне перечислял! Что я тунеядец, что я занимаюсь бродяжничеством, что я антисоветчик и что мои песни сомнительного свойства и наносят идейный и эстетический ущерб. И что я несу это… разлагающее влияние Запада. И что я, наверно, шпион.
– А потом?! – воскликнул Савка.
– А потом он обыскал меня, вынул все мои вещи и куда-то позвонил – сказал «куда надо». Осмотрел мои носки, часы, баллончик, сказал, что я спекулянт. И что я фарцовщик. Кто это?
– Это спекулянт. Который продает заграничные вещи.
– В общем, он сказал, что я поеду в Магадан. А потом достал папиросу и закурил. Точнее, попытался… – Василий умолк.
Все с нетерпением ждали продолжения.
– В общем, – продолжил Василий, – это было очень страшно. А он сел передо мной такой супермен, прямо на стол сел, закинул ногу за ногу, достал из пачки сигарету и вставил в рот, взял со стола мой баллончик, поднес его к лицу и зачем-то нажал, прикрыв ладонью так, чтоб на меня ничего не попало…
– Зачем?! – ахнули Антон Семенович и Савка.
– Не знаю! – воскликнул Василий. – Я сам в шоке. Ему залило перцем глаза, он страшно заорал, и тут я понял, что это мой шанс. Я схватил очки, вылетел из комнаты и побежал! Мне что-то кричали вслед, но я бежал, бежал, бежал… Прямо сюда. Зря, наверно? Меня видели все прохожие на улицах, по которым я пробежал. И они вот-вот будут здесь…
Антон Семенович положил руку ему на плечо.
– Вася. Ты сделал, что мог, – сказал он. – Это я во всем виноват, я не должен был затевать такое опасное путешествие.
– Но вы же не знали, что машина неопределенного времени… Машина времени… Неопределенность…. – Василий окончательно запутался и смолк.
И тут вскочил Савка.
– Я сейчас все принесу! – крикнул он, рванул ручку двери и выскочил из машины.
– С ума сошел?! – закричал Антон Семенович, но Савка уже несся прямиком к подъезду ближайшего дома.
Он распахнул дверь и исчез внутри.
Прошло ровно пять минут, дверь снова распахнулась и выбежал Савка. Он несся к машине большими скачками, а в руках держал три бутылки водки, бережно прижимая их к груди.
Антон Семенович и Василий выскочили навстречу. Они проворно вылили все три бутылки в бак охладителя прямо на глазах изумленной старухи с клюшкой. Залезли в салон. Завели мотор. И последнее, что они увидели, прежде чем мир утонул в фиолетовой вспышке, были два милицейских «Жигуленка» с мигалками, которые влетали во двор. Но куда там…
До дома, в свой родной год добрались без приключений, но в тишине. Антон Семенович заглушил мотор и изможденно откинулся на спинку.
– Я, ребята, думаю, что мы неправильно понимаем физический принцип нашего изобретения, – наконец произнес он. – Мы попадаем не в прошлое. Мы попадаем в параллельную вселенную, где не выжить ни дня. Я клянусь вам чем хотите – матерью, детством, научным руководителем своим клянусь, Шмидтом Иваном Генриховичем, вечная ему память, – ну не было у нас в СССР ничего подобного! Я точно помню, – он начал загибать пальцы, – что водка была в любом продуктовом магазине, что билеты выдавал кондуктор, а не ящик с рулоном, что очередей не было, а повсюду висели плакаты с Гагариным. И за песни про солдат никого не ссылали в Магадан! И никаких спичечных этикеток тоже не существовало! Это в какой-то искаженный мир мы попали, клянусь… – Он замолчал и повернулся к Савке. – Ну скажи, тебе-то как удалось?
– Я просто позвонил в квартиру и предложил купить заграничную куртку с Алиэкспресса. Честно сказал, что брал за тыщу рублей, но отдам всего за двадцать пять, потому что денег сейчас нет. Они ответили, что денег у них тоже нет. Предложили обменять на одну бутылку водки. Сторговались на трех.
– Так просто?! – ахнул Василий. – В первой же квартире?!
– Во второй, – уточнил Савка. – В первой просто никого дома не было.
Тут только Антон Семенович понял, что на Савке и впрямь больше нету черной кожаной куртки с ремешками и пряжкой в форме черепа.
– Нет, мы точно были в каком-то незнакомом параллельном мире! – подытожил Антон Семенович. – Слыханное ли дело, чтоб в Советском Союзе граждане купили с рук куртку с черепами у кого попало? Таких курток там точно никто не носил и покупать бы не стал. Теперь ясно, что наши эксперименты надо сворачивать, ни в какую эпоху Ивана Грозного нам не добраться и никакую историю нашего мира не подсмотреть. Правильно говорил Шмидт Иван Генрихович, вечная ему память: прошлое недостижимо.
Олег ДивовНанотехнология
Ближе к обеду Гудкова как самого младшего в бригаде послали в магазин.
– Учти, Гудок, попадешься – ты нас никогда не видел! – напутствовали его привычной шуткой.
Гудков скинул робу, взял потертый дерматиновый портфель, пролез сквозь дырку в заборе.
Дирекция завода недавно добилась через горком партии, чтобы закрыли винный напротив проходной, и теперь в магазин надо было топать километра два через мост. Это так и звали: «сбегать через мост».
Повезло – трамвай подъехал. Гудков встал на задней площадке и принял независимо-задумчивый вид, будто он студент какой. Пассажиры, все больше пенсионерки с авоськами, глядели на молодого парня с портфелем без сочувствия – у самих такие же оболтусы на производстве. Дребезжа и сотрясаясь, железная коробка довезла Гудкова почти до цели.
Первым делом он воровато осмотрелся. Ментов поблизости не было. Гудков прошел вдоль витрины (патруль мог подстерегать внутри магазина), но опасности не обнаружил.
Очередь была слишком длинная. Сплошь дедушки и бабушки, вперед не попросишься, обматерят только. До обеденного перерыва оставалось минут десять. Гудков со вздохом покинул магазин, обошел его с тыла и сунулся к служебному входу.
Знакомый грузчик был тут как тут, курил на солнышке. Физиономию грузчика украшал внушительный синяк.
– Шестью шесть сделаешь? – спросил Гудков.
Их в бригаде шестеро, считая Гудкова, это три бутылки в обед, а чтобы до конца смены хватило – еще три, как раз удобно в портфель влезает.
– Деньги вперед, – промолвил грузчик сумрачно.
– Ты чего? – удивился Гудков.
Водка стоит пять двадцать пять, «опять двадцать пять», по-простому. На вынос – шесть. Грузчик с одного Гудкова наварит себе на портвейн и закусь. При таком щедром заказе надо уважать клиента.
– Вчера один тоже заказал шестью шесть. Ну я вынес. Он правой хвать портфель, а с левой мне в торец прислал…
– Увольнение отмечал, – догадался Гудков.
– Откуда я знаю, может, ты тоже увольняешься…
Гудков протянул грузчику пачку мятых рублевок и трешек. Тот пересчитал деньги, взял портфель и исчез в недрах магазина. Гудков закурил.
Грузчик вернулся быстро. Портфель стал приятно пузатым на вид и гулко позвякивал.
– Ментов не видать сегодня, – поделился радостью Гудков.
– Перед тобой четверых сцапали, оформлять повели. И не отмажешься – пришли за полчаса до обеда, почему не на работе?
– Вот же гадство, – сказал Гудков.
– Вкалывать надо, а не водку пьянствовать, – посоветовал грузчик. – Вот вы сейчас зальете глаза и на конвейер, а народ потом удивляется, отчего у наших машин колеса отваливаются на ходу. «Советское, значит, отличное», мля…
– Я не гайки кручу, – надулся Гудков, – я с Нанотеха.
– А-а… – протянул грузчик. – Объемные взрывы, текучая броня, умные пули? Асимметричный ответ блоку НАТО и израильской военщине?
– Откуда ты взялся такой умный? – спросил Гудков подозрительно.
– Из Бауманки, – ответил грузчик просто. – Преподавал слегка.