— И не боится ведь. — пробормотал Серега. — Я бы первым никогда в жизни не пошел.
Они стояли на краю поляны, около Вовкиной футболки с ягодами. Толик размышлял, настраивая координаты по компасу. Серега и Вовка наблюдали за Артемом.
Тот приблизился к первому кресту, обернулся, крикнул:
— Могила! Самая настоящая! Только очень сильно заросла. И еще две могилы! Ужас! А чего вы не подходите? Тут же ничего страшного! Ну, подумаешь, людей в лесу похоронили!
— А что там за таблички на крестах? — спросил Вовка. Идти ему было страшновато, а отмалчиваться — неловко. Все-таки, это он могилы обнаружил, а не кто-то другой.
— Сейчас. — Артем склонился над первой табличкой. — Заржавело все, не разобрать… вроде имя — Саша или Леша… и год смерти — 1943! Это военные из землянки! Да не бойтесь, идите сюда!
Вовка потоптался нерешительно и все же пошел. За ним — Серега. Толик так и остался стоять, колдуя над компасом.
Артем шутливо перевел камеру на приближающихся друзей, произнес:
— Вот мы видим отважных путешественников, которые, невзирая на трудности, пробрались в глухую лесную чащу и обнаружили древние захоронения наших предков.
— Кончай придуриваться! — отмахнулся Серега.
Подойдя ближе, Вовка разглядел три заброшенные могилы, а вернее то, что от них осталось. Холмов почти не было видно, над ними усердно поработало время, дожди, трава и всевозможная живность. Кресты обвивал плющ, подтачивали насекомые. Со всех сторон обступила колючая крапива.
Чудо, что эти могилы вообще кто-то здесь нашел.
Серега присел на корточки около первого креста, попробовал соскоблить ногтем ржавчину с косой металлической пластины. Крест жалобно затрещал, готовый вот-вот упасть.
— Не разобрать… — сокрушался Артем, суя камеру везде, где только можно. — То ли Леша, то ли Саша…
— Погоди ты, не суйся… — Серега вытащил из кармана тонкий перочинный ножичек, и, придерживая одной рукой крест, второй рукой стал осторожно соскабливать ржавчину.
Вовка затаил дыхание. Под ржавчиной различались едва заметные, полустертые буквы.
— Саша Чижек… — прочитал Артем. — Восемнадцати лет. Погиб 12 апреля 1943 года. Помним… любим…. Ужас.
— Восемнадцать лет! — пробормотал Вовка. — Это же так мало.
А Серега, тем временем, подошел ко второму кресту и повторил операцию. Но на табличке был какой-то нарост, который никак не желал соскабливаться, а когда, наконец, отвалился, обнажились мелкие белые червяки, извивающиеся на солнце, но никаких надписей не сохранилось. Разве что рваные линии, бывшие когда-то буквами.
На табличке третьего креста даже без соскабливания было видно четкое имя: "Аркадий". И дата смерти: "12 апреля 1943 года".
— Похоронили по человечески. — произнес Серега, озвучив Вовкину мысль.
Вовке снова сделалось сильно не по себе.
— Ребята, что делать-то будем? — спросил он. — Это уже не игрушки. Тут люди похоронены.
— Надо рассказать. — подошел Толик. — Я забил координаты в маршрут. Если мы покажем милиции, например, может быть найдут их родственников или близких людей. Я по телевизору смотрел передачу, где находили могилы неизвестных солдат, потом узнавали их личности и передавали родственникам, чтобы те их похоронили. Давайте так и сделаем.
— Давайте. — согласился Артем раньше остальных. — Только не сегодня, а? Хотя бы завтра, или, еще лучше, послезавтра. С могилами ничего не случится, а я фильм успею снять!
— Ты совсем сбрендил? — вспыхнул Серега.
— Ну, ребят! Я серьезно! Дядька камеру заберет, и все, я больше не режиссер. А тут успею снять, потом дома смонтирую и выложу в Интернет. Представляете, как круто будет — кино о том, как мы нашли могилы неизвестных солдат!
— Мы же вчера об этом говорили! — вмешался Толик. — Надо рассказать, однозначно. Хочешь славы? Так про тебя и напишут в газете. Будешь героем, самым настоящим.
— Я не хочу в газете. Я хочу в кино и в Интернете! Газета, это же прошлый век! — Артем умоляюще выпучил глаза. — Ребят, ну это же не сложно! Всего один день, а?
Все трое переглянулись. Вовка обреченно мотнул головой:
— Ну, пусть снимет. Правда, одним днем больше, одним меньше… целое лето впереди.
— И что ты собрался снимать? — поинтересовался Толик.
— Я сегодня вечером набросаю сценарий. Это будет документальный фильм! Просто закачаетесь, ребята!
От веселого энтузиазма Артема к остальным тоже вернулось хорошее настроение. Решив отложить все до послезавтра, ребята пошли обратно к землянке.
— О, кто-то клубники насобирал! — оживился Серега.
Вовкина майка насквозь пропиталась густым клубничным соком. Предчувствуя, что от бабушки влетит по первое число, Вовка решил заглушить тяжелые мысли поеданием кислятины. Вчетвером они уселись на сухую корягу и быстро уплели всю клубнику. А потом пошли собирать еще. И еще. Пока не наелись ею до такой степени, что стало совсем плохо. Разморенные на солнышке, ребята растянулись на траве
— Спать хочется. — протянул Артем и почти мгновенно засопел.
Вовка тоже закрыл глаза и задремал. Ему приснилось, как он едет на велосипеде по бесконечной клубничной поляне. Спелые ягоды лопаются под колесами, и сок брызгами разлетается в стороны. А потом откуда-то появляется Лизка, с книжкой и зонтиком — и Вовка едва не врезается в нее, но вовремя успевает свернуть. Зато теперь на его пути вырастает большой деревянный крест, без таблички, но с какими-то словами, вырезанными вдоль — и Вовка понимает, что эти слова вырезал Серега своим перочинным ножиком. Вовка тормозит, падает, сдирает в кровь ладони, кувыркается в холодной и мокрой траве, а клубника вокруг продолжает лопаться и лопаться — и тугие капли падают Вовке на лицо…
Когда он проснулся, над головой громыхали низкие сизые тучи. Как это часто бывает летом, с горизонта незаметно подкралась непогода, сожрала солнце и решила устроить ливень. Теплый ветер то играл слабо с волосами, то вдруг вспыхивал злобой и так и хотел поднять Вовку над землей и закружить.
— Ну, ты соня! — оказалось, что друзья уже на ногах.
Вовка заморгал, протер глаза кулаками. С неба на щеку упала крупная теплая капля.
— Бежим, пока не грохнуло со всей силы! — это Толик пытался перекричать шум встревоженного леса. Ветер подхватывал Толикины слова и уносил их в небо.
Друзья побежали, мимо землянки, к велосипедам. Толик указывал путь. Ветреный и потемневший лес уже не казался таким дружелюбным, как раньше.
Еще несколько капель упали на обнаженную спину — тут Вовка вспомнил, что забыл майку. Теперь от бабушки непременно попадет.
Через несколько минут они подбежали к велосипедам, оседлали и ринулись сквозь лес и непогоду к станице. Представить было страшно, что будет, если Толик внезапно потеряет свой компас… Над головой грохотало, тряслось, ухало. Еще мгновение — и начнется ливень. Несколько раз сверкали молнии, оглушительно трещал гром.
Едва ребята вынырнули из леса, как вода упала с неба сплошной стеной. Будто кто-то там, наверху, набрал полное ведро воды, а потом выплеснул его людям на головы.
Вовка несся по мокрому асфальту, не видя дороги. Где-то сбоку звонко смеялся Артем, а Серега кричал: "Смотрите, как я умею!" и рассекал надвое подвернувшуюся лужу.
Они заехали в центр и там, спрятавшись под металлическим козырьком овощного магазина, дружно стучали зубами от холода.
— Вот это приключения! — говорил Артем восхищенно. — Вот это я понимаю! Где вы в своей Москве или Мурманске такое увидите, а?
И с ним оставалось только соглашаться.
Потом Вовка поехал домой и там, закутавшись в одеяло, пил горячий чай и смотрел телевизор. Дождь за окном не стихал до самого вечера. Когда стемнело, капли перестали бешено стучать в окно, на улице тихо всхлипывала затихающая непогода.
И уже ночью Вовка долго не мог уснуть. В его голове роилось так много мыслей, будто это были муравьи, нашедшие себе новый муравейник. Муравьи копошились, обустраивались, суетились и, вроде бы, не собирались успокаиваться. А когда Вовка все же уснул, то спал беспокойно, ворочался и что-то бормотал во сне. Чуткая бабушка подходила среди ночи, клала холодную ладонь на лоб, взволнованно причитала и уходила обратно в свою комнату.
Наутро у Вовки поднялась температура.
Глава пятая
Если бы Вовка не заболел, то точно получил бы от бабушки нагоняй за потерянную майку.
А так перед ним поставили поднос с крепким чаем и таблетками, тарелку с супом и чашку с ягодами.
— Будешь лежать до обеда, минимум! — сказала бабушка строго. — Подумать только, не успел приехать, а уже заболел! Что я твоим родителям говорить буду, когда позвонят?
— Скажи, что все нормально, здоровый сын ушел гулять!
Бабушка всплеснула руками:
— И вот с таких лет врать научился! Кошмар!
Впрочем, бабушка не умела сильно и долго злиться, поэтому уже к обеду обо всем забыла.
За окном снова выглянуло солнце, и о дожде напоминали лишь тяжелые капли, сыпавшиеся с листьев при легком дуновении ветра, да лужи на дороге. Из окна Вовка видел грязный Лизкин велосипед, в колесах которого путалась трава, а раму облепила вязкая коричневая жижа. Правда, долго сидеть и смотреть в окно Вовка не мог — кружилась голова.
К обеду же пришли Артем, Толик и Серега. Бабушка наворчала и на них, для порядка, а потом предложила каждому чаю и печенья.
— Заболел! — сказал Толик, присаживаясь на край кровати.
— Это у тебя акклиматизация! — вставил умное слово Артем. — Я читал о ней. Когда издалека приезжаешь, всегда нужно некоторое время привыкнуть к новой погоде. Если не привыкнешь, то все — сразу заболеешь. И никуда от этого не деться.
— Ну, утешил человека. — Серега единственный не отказался от чая с печеньем и поэтому сидел сейчас за столом и наслаждался чаепитием. — Хорошо, что мы сегодня ни в какой лес не поедем, а то бы пропустил все.
— Еще бы. Там грязно и сыро! — Артем поежился. — Я бы в лес сейчас даже за деньги не поехал.