– Я позову служанок, чтобы тебе помогли разобрать сундуки. Надеюсь, ты не прячешь в них какого-нибудь блондина?
И я на самом деле заволновалась. Мало ли что собрала в дорогу королева-мать? Пусть письмо было написано рукой ее нынешней невестки, понятно же, кому пришла в голову идея одарить бесприданницу. От эксцентричной старушки всякого можно ожидать.
Ферстаф и без того не доверял мне, а увидев смятение, не поленился самолично открыть каждый из четырех сундуков. Увы, кроме туалетных принадлежностей, красивых нарядов и ларцов с драгоценностями, пытливые руки жениха ничего не обнаружили.
Зато я сидела на диване и старательно делала равнодушное лицо. Едва сдерживала себя, чтобы не разулыбаться во весь рот.
В первой же шкатулке я заметила Ключ!
Умница миффи Дельфия запомнила, как я выбралась из зазеркалья, и оставила лазейку на тот случай, если мне придется спасаться бегством. Блин, а я совсем недавно ныла, что еще не разжилась друзьями.
Глава 30. Кровь не водица
Странно текли мои дни в королевстве Звездной ночи – я все время была одна. Ну, конечно, если не считать охранника, что ходил за мной тенью. Он заметно отличался от драконов, любителей отрастить патлы: брился наголо. Говорил на гелейском с легким акцентом и общался с большой неохотой. Причем, неохота та не была связана с запретом со стороны драконов что-либо объяснять и рассказывать. Он меня тихо ненавидел. Я заметила его негативное отношение, когда шла по малой тронной зале и случайно встретилась взглядом с зеркальным отражением своего конвоира. Его лицо искажала гримаса отвращения, тогда как обычно он носил маску полного равнодушия.
В те редкие вечера, когда Ферстаф снисходил до визита ко мне, я, намаявшись в одиночестве, пребывала в раздраженном настроении. Я догадывалась, что принц применяет тактику «соскучишься, сама на шею прыгнешь», а потому злилась еще больше. Правильно, зачем устраивать мне райскую жизнь, петь серенады под окном, водить на экскурсии по романтическим местам, знакомить с людьми и драконами, ведь тогда у меня не будет времени грустить и думать о своем поведении. А так, вкусив прута невнимания, буду рада и засохшему прянику редких встреч.
А я дергалась, что прозябаю зря: никакой от меня помощи тем, кто застрял в подземелье.
– Зачем ты приставил Повела ко мне? Не доверяешь? Думаешь, сбегу?
– Я дракон. И берегу любое сокровище, особенно такое, каким являешься ты.
Я нервно потерла узор на запястье. Он появился не сразу после рокового рукопожатия при заключении сделки, а только утром. Стоило мне заволноваться и невольно разбудить дар Жажды, как вязь незнакомых слов на коже болезненно наливалась кровью.
– Ты ведь не намерена нарушить уговор и ради разнообразия уничтожить этот великолепный дворец? – от Ферстафа не скрылось мое почесывание. – Слышал я, что некая девица, побывавшая в Демоновой пади, магией снесла целую гору. Интересно, и кто ее так раздраконил?
Я уперла взгляд в потолок.
Ферстаф устало улыбнулся.
– Магия под запретом. Цена слишком высока – смерть. Смотри, не подведи, – строгим голосом напомнил он мне условие пари. Желая лишний раз ткнуть носом, что находится в равном положении, поправил манжет, прикрывая свой напитавшийся кровью узор – собрат тому, что сейчас обжигал мою руку.
Принц выбрался из кресла, подошел ко мне, сидящей на диване, скупо поцеловал в лоб.
– Будь умницей, – произнес он, направляясь к двери.
– Сколько?
Дракон непонимающе обернулся.
– Сколько мне еще сидеть взаперти?
– Только скажи, и тебя проводят в мою спальню.
Я показала спине удаляющегося Ферстафа средний палец. Нет, то не был неприличный жест. Я просто любовалась кольцом. Ключ – это напоминание, что я могу смыться в любой момент. Останавливало лишь одно – не ввалится ли в комнату матери Эливентора мой хладный труп? Со смертельным пари не шутят.
Я смерила злым взглядом Повела, что истуканом застыл у дверей.
– У тебя есть выход, – вдруг произнес он. Я заинтересованно уставилась на охранника. А ведь он ничего. Симпатичный. Мужественный. И глаза добрые. И губы такие, что я, если бы напилась, не отказалась бы поцеловать. – Покончи со всем этим разом. Возьми и умри.
– Повеселись, детка? Расколи этот чертов мир пополам и сдохни вместе с ним? Ну уж нет. Я еще потрепыхаюсь, – я поднялась с места и, заложив руки за спину, подошла ближе к Повелу. Он не смутился, не отступил, когда я со всем тщанием прошлась по его телу изучающим взглядом.
– А ты ведь совсем не дракон. И не эльф, уж я-то разбираюсь в эльфийских холмах. Бритый наголо и вроде похож на орка, но кожа не зеленая. И не человек. Есть в тебе какая-то чертовщинка…
Повел неожиданно моргнул.
– Милый, да ты демон, – я приложила руку к его груди, где сердце билось гораздо чаще, чем должно. – Почему же тебя приставили ко мне? Ферстаф далеко не дурак…
Я провела ладонью выше, завела руку за мощную шею и нажимом заставила мужчину наклониться ко мне. Потянулась к губам и почувствовала, как нервная дрожь прошлась по спине охранника. Его лицо исказила все та же гримаса ненависти.
Я остановилась в сантиметре от сжавшихся губ. Я видела, как напряглась челюсть демона. Как по лбу скатилась капля пота, появившаяся от сильнейшего напряжения. Такой скорее укусит, чем позволит себя поцеловать.
– Но почему ты меня ненавидишь? Мы же, вроде, незнакомы?
Я отпустила мужчину. Вытерла вспотевшую ладонь о платок, вернулась к дивану и, усевшись, взглянула издалека на зло прищурившегося мужчину. Только сейчас я оценила, насколько была близка к смерти. Он убил бы меня, забыв о всех запретах и преданности драконам. Он сам не боялся умереть.
– Ты демон и я демон – это не могло сделаться причиной твоей ненависти, – я пыталась рассуждать логически. Мне необходимо было знать, что за «человек» следует за мной тенью, надо ли его опасаться, и какая капля переполнит чашу его терпения и вызовет такую волну ненависти, что Повел переступит черту. – Ты симпатичный, и я могла бы полюбить тебя как мужчину…
– Ш-ш-шалава…
– Всюду одно и то же, – я театрально вздохнула. – Разве не понятно, что я рассуждаю чисто теоретически? Я не из тех, кто вешается на красавчиков. Уж на что Фертсаф хорош, и то я не спешу к нему в постель. Так почему же он не боится, что я увлекусь своим охранником?
– Шлюха…
– Вот! – я соскочила с дивана и потрясла перед носом воина пальцем. – Я так и знала, что ты из-за Бугра! Ненависть так застила тебе глаза, что ты сосредоточен только на том, что я делаю, а не на каком языке говорю. Милый, наша Раша сидит у нас в крови. Мы уже полчаса балакаем на русском.
Повел дернул шеей.
– Я не скрывал, что говорю по-русски.
– Ага. Только тебе приказали помалкивать, чтобы ты мог подслушать меня. Мало ли с кем я вступлю в переговоры? Ферстаф знает, что я была в подземелье, где скрываются люди из моей родины. Из нашей родины.
Я внимательно смотрела в глаза Повелу.
– Скажи, почему ты так тщательно бреешь голову? У тебя темные брови, но я руку дам на отсечение, что волосы у тебя светлые. Ферстаф знает, что твои предки из высшей знати королевства Вулканов? – я перла нахрапом, и идея, почему мой страж лысый, навела на безумную мысль. – Уж не сын ли ты того труса, что сбежал в другой мир? Что? Папочка забыл о сынишке и бросил его подыхать?
Я испугалась только тогда, когда не смогла вдохнуть: рука демона сомкнулись на моей шее и подняла так высоко, что я почувствовала себя тряпичной куклой. В глазах Повела полыхала ярость. Сама того не ожидая, я нащупала его болевую точку: он не мог простить отцу предательства.
– Мне достаточно сжать пальцы и ты умреш-ш-шь, – на меня смотрел настоящий демон. Я хватала ртом воздух. – Жаль, что, я не любитель инцеста. Само прикосновение к тебе противно.
Ого! Я хотела вывести истукана из себя и, кажется, перестаралась. Бросаясь общими фразами о сбежавшем из королевства Вулканов отце, я поковырялась в открытой ране, и Повел повелся, ни на минуту не задумываясь, что укажи он пальцем на любого из демонов, и обязательно попадет в того, кто сбежал. А уж сколько из них обзавелись детьми и бросили их на произвол судьбы, остается лишь догадываться.
Только я умею так ткнуть пальцем, чтобы угодить в собственный нос?
Инцест? А ведь стоило догадаться. Повел неуловимо напоминал моего папочку-демона, и именно поэтому я предположила, что у него должны быть светлые волосы. Братец был его более изящным аналогом. Единственное, что отличало Повела от Эндраде Востри, но роднило со мной – зеленый цвет глаз.
Блин! А я ведь сейчас помру…
Я закрыла глаза и перестала дергаться. И тут же мешком свалилась на пол.
Брат снова отошел к двери и застыл чертовым равнодушным истуканом. Лишь бурно вздымающаяся грудь говорила о том, что в нем все еще клокочет ярость.
Если бы могла, а силы окончательно покинули меня, и я тряпочкой валялась на полу, я бы похлопала Ферстафу. Отличная работа! Он нашел стражника, который не польстится на меня, как на женщину, поскольку любовная связь брата с сестрой презираема, а пылающая ненависть, больше смахивающая на ревность нелюбимого ребенка, не позволит пойти со мной на сговор. Кроме того, как Пожиратель Повел вполне был способен остановить выброс моей магии. Но чего-то в моих рассуждениях не хватало. Не могло все ограничится тремя причинами, которые были на руку прежде всего Ферстафу, а не брату. Должен был быть ещё какой-то кровный интерес со стороны Повела.
– Что тебе пообещал Ферстаф? – я опять тыкала пальцем в небо, попутно удивляясь, что мои размышления получались каким-то чересчур разумными. Однако, есть чем гордиться. – Ведь тебя что-то остановило, хотя ты страстно желал меня придушить?
Я с трудом перевернулась на спину и, раскинув руки, уставилась в потолок.
– Молчишь? Ничего. Я сама догадаюсь.
Отдышавшись, я собралась с силами и встала на карачки. Ноги по прежнему тряслись. Нисколько не стесняясь, на коленках добралась до дивана и залезла на него. Кое как пристроив тушку в вертикальном положении, вновь воззрилась на брата.