сь здесь с красными доломанами офицеров, синими ментиками спаги, красными шароварами зуавов.
За свою долгую историю сцена театра видела немало крупнейших театральных деятелей Франции. В 1864 году на спектакле «Дама с камелиями» в зале присутствовал Дюма-сын. В 1889 году после своих американских гастролей в Алжирском театре выступила знаменитая Сара Бернар («Тоска», «Федра», «Адриенна Лекуврер», «Фру-Фру»). В 1892 году здесь прозвучала опера Сен-Санса «Самсон и Далила», созданная, кстати, им недалеко от города Алжир на побережье Средиземного моря (до этой премьеры фрагменты из нее лишь однажды, в 1874 году, в небольшом кругу исполнила Полина Виардо, а в 1877 году в Веймаре ее поставил Ференц Лист). Сен-Санс присутствовал в театре на репетициях и спектаклях и последующих своих произведений — опер «Фрина», «Генрих VIII», «Предок», балета «Жавотта».
В 1894 году алжирскую публику покорял известный французский актер Коклен-старший в роли Маскариля в «Смешных жеманницах» Мольера. В 1912 году огромным успехом пользовалась Габриель Режан, выступавшая в «Мадам Сан-Жен» Сарду, «Сафо» Доде, «Султанше» Дарио Никодема. Посещали этот театр и Мопассан, и Доде, и Жорж Санд, оставившие колоритные описания его интерьеров, спектаклей, публики. И наконец, сейчас на этой сцене возникает новая эпоха, утверждается национальное искусство освобожденного алжирского народа.
Во главе Алжирского Национального театра стоит известный театральный деятель, крупнейший режиссер и актер Мустафа Катеб, которому предстоит решить немало важнейших задач: определить центральное направление театра, со своей тематикой и со своим стилем, создать доступный сценический язык, на котором должны играться спектакли, — нет, не сценическую речь в нашем понимании, а именно язык (в пояснение сразу же скажу, что помимо классического литературного арабского языка, не всегда доступного широкому зрителю, в стране существует несколько диалектов), установить контакты с растущими любительскими театральными коллективами, подготовить новые профессиональные актерские кадры, усовершенствовать технические возможности театра и, наконец, добиться привлечения в театр массового зрителя.
Репертуар демонстрирует тяготение театра к проблемам народно-освободительной борьбы. В 1968 году сезон открылся спектаклем по пьесе бельгийского драматурга Тони Брюлэна «Собаки» (в переводе на арабский язык Мухаммеда Сегир-Руабаха), впервые поставленным в 1965 году. На фестивале драматического искусства североафриканских стран в Тунисе он получил первую премию, несмотря на то что соперничал со спектаклями по пьесам таких авторов, как Брехт, Адамов, Гатти. Результат этот не случаен: по признанию постановщика спектакля Хадж Омара, коллектив репетировал пьесу буквально по 24 часа в сутки, не отрываясь, не выходя из театра. Таков был энтузиазм исполнителей, такова была влюбленность режиссера в драматургический материал, его уверенность в том, что к актуальнейшей теме пьесы необходимо возвращаться и возвращаться не раз. Эта тема — расовая дискриминация, апартхейд, вопиющая, необычайная жестокость и общественная несправедливость, против которой поднимается все передовое человечество XX столетия.
Действие происходит на ферме белого расиста Лабушаня в Трансваале. Здесь не существует элементарных человеческих законов, здесь властвуют зло, деспотизм, насилие. Один из негров, работающих на ферме, пытается бежать, и для расследования прибывают двое полицейских инспекторов (их роли исполняют актеры Куирет и Бенджедду). Результаты следствия приносят много неожиданностей: распадается семья Лабушаня, один сын выступает против отца, другой сын и дочь — против уклада всей семьи (здесь особенно выразителен был юный Франсуа в исполнении Мадани), а в хижине далеко за фермой обнаруживается неизвестный человек. Он добровольно проник сюда, чтобы стать непосредственным свидетелем чудовищной эксплуатации африканцев, чтобы принести миру еще одно доказательство непомерности этого зла. Журналист Льюис (в тонком психологическом исполнении Хадж Шерифа) не поддается ни уговорам, ни подкупам, ему предлагают свободу — плату за молчание, он отказывается, его убивают.
Пьеса Тони Брюлэна нелегка для постановки, она требует широкого сценического пространства, сложных технических приспособлений. Хадж Омар, человек, имеющий в театре большой и многообразный опыт, добился в спектакле решения яркого, экспрессивного.
Современная драматургия, рассказывающая о недавнем прошлом алжирского народа, о его героической борьбе за независимость, о революционном опыте других стран, — такова основная направленность репертуара Алжирского театра. За последние годы здесь шли пьесы Ясина Катеба, Мулуда Маммери, Бертольта Брехта или совсем новая пьеса Асии Джеббара и Вальда Гарка «Алая заря», действие которой происходит во время войны за независимость в 1957–1958 годах. Постановщик спектакля Мустафа Катеб чаще всего ищет броских, романтических решений, не оставляющих в зале равнодушных и спокойных лиц.
Неизменны в репертуаре и произведения классической драматургии — прежде всего Расина, Мольера. Я помню, как долго и тщательно работал театр над «Скупым», какими обстоятельными статьями и интервью возвещал о предстоящей премьере. Впрочем, на первый взгляд спектакль не сулил никаких неожиданностей. Неослабевающий интерес к произведению великого Мольера вполне естествен. Именно «Скупой» был тем спектаклем, который явился первооткрытием арабского театра. Бейрутский купец маронит Марун ан-Наккаш (1817–1855), вернувшись в 1848 году из Европы в Ливан, впервые сделал перевод (хотя и достаточно вольный) «Скупого» на арабский язык. Театром он занимался как любитель и поэтому первую постановку «Скупого» осуществил у себя дома силами актеров, набранных им из своих близких друзей. После успеха спектакля ан-Наккаш создал свой театр и написал еще несколько пьес — переработку одной из сказок «Тысячи и одной ночи», комедию «Аль-Хасуд», сделанную по мотивам «Тартюфа» Мольера, «Шалый» — также по Мольеру. А «Скупой» с тех пор на арабской сцене ставился неоднократно. Но что это? Вместо привычного французского Гарпагона на сцене появляется алжирец Си-Каддур, декорации и костюмы строго выдержаны в мавританском стиле, звучит андалусская музыка, ставшая такой знакомой после недавнего фестиваля, и вообще все действие происходит в Алжире начала XX века. Впрочем, это тоже в духе спектакля 1848 года и стало уже традицией арабского театра. Режиссер спектакля Аллель аль-Мухиб, в прошлом актер одной из французских трупп, яростный поклонник классического репертуара (во Франции он играл Отелло, Петруччио, Оберона), объясняет: «Нашей задачей было сыграть Мольера применительно к местным условиям и обычаям и этим подчеркнуть универсальное значение пьесы. Несмотря на те изменения, которым мы осмелились подвергнуть оригинал, мы полностью сохранили смысл и ценность идей Мольера. Мы постарались сделать их еще более доступными алжирскому зрителю… расширить значение пьесы, предоставить всем возможность глубже проникнуть в идеи великого драматурга». Автор этой переработки — драматург Мухаммед Тури.
Результат режиссерского замысла полностью оправдал себя. Острейшая проблема привлечения зрителя в театр на этот раз не существовала. Более того, «по желанию публики», как анонсировали газеты и театральные афиши, игрались дополнительные спектакли.
В спектакле блистательный актерский ансамбль: актриса Латифа — в роли гадалки, Бен Мебрук — в роли ростовщика Шамуна, актеры Мадани, Таджер, Надья Тольби. Интересны многочисленные режиссерские находки: введение интермедий, эффектная сцена свадьбы, освещение, доведенное в некоторые моменты до контражура, законченная пластика мизансцен, не случайно вызывающая сравнение с балетом. И прежде всего — раскрытие новых аспектов пьесы, новых проблем, созвучных местной современной действительности, — эмансипация женщины, единство семьи, стремление молодого поколения выйти из-под опеки старших и т. д. И наконец, одна из основных причин успеха — выступление в роли Скупого крупнейшего актера алжирского театра Руишеда. Тонкий психологический рисунок, при котором его герой вызывает одновременно и жалость, и отвращение, естественные переходы от гротескового деспотизма к спокойствию и умиротворению, великолепная сценическая техника — все это создавало живой достоверный характер, ощущение бесконечной глубины и типичности мольеровского образа, выходившего за пределы одной страны, одной национальности, одного языка (французского или арабского — не все ли равно?).
Руишед — универсальный человек в искусстве, актер, певец, режиссер, драматург, неутомимый театральный деятель, воспитанный на лучших традициях арабского театра, на драматургии основоположника национальной драматургии Алжира Рашида Ксентини.
Настоящее имя Руишеда — Ахмед Айяд. Он родился в алжирской Касбе (в 1921 году), еще подростком начал писать стихи и, бродя по переулкам Касбы, читал их там по праздникам. С 1943 года Руишед — активный деятель любительского театра. От актерских выступлений он отказался лишь на время освободительной войны, когда предпочел сцене оружие бойца. 1956–1959 годы вместе с другими алжирскими патриотами Руишед провел в тюрьме. И после освобождения — снова театр. Руишед — один из создателей Алжирского Национального театра, его труппы, его режиссуры, его репертуара. Фильм «Хасан Терро» ставился по пьесе, автором которой был сам Руишед. В ней он соединил свою любимую тему — прославление независимости Алжира и свой любимый образ — странного доброго чудака, вызывающего с первого же появления смех в зале. И чудак с таким «антигероическим» видом становится настоящим героем. Пьеса эта, а за нею и фильм (режиссер Лакхадар-Хамин) — одно из лучших произведений алжирского искусства.
Когда сцена Алжирского Национального театра занята первыми премьерами сезона, Руишед с небольшой группой актеров гастролирует по южным городам страны, оазисам, до последнего времени не знавшим искусства театра. При мне он ездил туда со своей постановкой пьесы Абд аль-Кадера Сафари «Две кухни». Это сатирическое произведение, рассказывающее о перипетиях массового переселения крестьянства в городские квартиры после освобождения страны, пользовалось неизменным признанием у зрителя. В одном из последних сезонов (1970–1971 годы) с успехом прошла новая пьеса