Руишеда — комедия «Привратники».
«Скупой» наиболее точно выражает отношение театра к классике. Идет ли речь о «Мнимом больном» Мольера или о пьесе Шона О’Кейси «Красные розы для меня» в переводе на арабский язык (чаще всего его делает сам Мустафа Катеб), театр стремится приблизить события и героев произведения к сегодняшнему дню, сделать их наиболее понятными и доступными алжирскому зрителю, мало искушенному в театре. Поэтому почти во всех спектаклях театра на сцене действуют Хаджи, Мусы и Фариды.
Алжирский Национальный театр — это основной центр театрального искусства Алжира, единственный государственный театр, осуществляющий спектакли во всех городах страны. Большая труппа, музыкально-драматическая, позволяет театру, находясь в постоянных разъездах, знакомить со своими спектаклями почти все население Алжира. Такая политика централизации была единственно возможной; фактически она проводится до настоящего времени. Вместе с тем в стране, поднимающейся сейчас к новой жизни, ищущей новые формы и новые пути во всех областях — государственном управлении, промышленности, сельском хозяйстве, культуре, литературе, искусстве, — театр не может ограничиваться одной дорогой, как бы серьезна и значительна она ни была. Необходимы иные методы организации, новые сценические приемы, молодые театральные коллективы.
Но сколько бы об этом ни говорили, сколько бы ни ратовали за децентрализацию, то есть за создание в основных городах или даже департаментах республики собственных театральных коллективов, практически это едва ли осуществимо без подготовленной базы актеров, режиссеров, художников, работников театра. В четырехлетием плане развития алжирского искусства намечается к 1973 году создать помимо театра в столице еще два самостоятельных театральных центра — Восточный (в Константине) и Западный (в Оране). И помочь решить эту задачу может только приток новых, свежих, профессионально обученных сил. До последнего времени в стране этот недостаток театрального образования и актерских кадров ощущался очень остро. Поэтому опытнейший деятель театра Мустафа Катеб сразу же после освобождения Алжира не только возглавил Национальный театр, но и занялся созданием театрального института. Для этого Катебу пришлось познакомиться с системой театрального образования в Советском Союзе, с ГИТИСом имени А. В. Луначарского в Москве. Однако непосредственные задачи и возможности театральной практики Алжира потребовали своей собственной системы.
…Раннее майское утро. На море царит полный покой. Узкие улицы алжирского предместья Бордж аль-Киффан начинают заполняться людьми. Распахиваются жалюзи на окнах. Выставляются стулья на тротуары возле открытых кафе. Из здания маленькой мечети доносится нестройный хор детских голосов, скандирующих арабскую азбуку, — по утрам большинство алжирских мечетей служат школами. Ленивые ослики везут свою поклажу на базар. Несколько юношей, привалившись на камни, задумчиво смотрят на море. Слева из-за небольшого мыса виднеется бухта Алжира — белоснежная от прибрежной колоннады бульвара, от пароходов и от серебристой ряби волн, блестящих на солнце; направо — развалины старинной турецкой крепости и уходящая в бесконечность зелень апельсиновых рощ, виноградников, буйной южной растительности. Все вокруг, кажется, так и располагает к созерцанию, творчеству. Не случайно именно здесь, на берегу Средиземного моря, и расположился театральный институт Алжира. Создаваться он начал сразу же после завоевания алжирским народом независимости и свободы, к регулярным занятиям в нем приступили в 1965 году. Впервые в учебном заведении Алжира в нарушение всех догм ислама девушки и юноши не только вместе учатся, но и живут в одном общежитии. Здесь студенты обеспечены всем необходимым — жилыми комнатами и столовыми, библиотеками и спортзалами, музыкальными инструментами, гримерными, сценами и даже манежем для верховой езды.
Один курс, прошедший в некотором роде ускоренную подготовку, выпущен — это известный зрителям многих стран мира Ансамбль народного танца Алжира. Следующий выпуск —15 человек — уже влился в труппу Алжирского Национального театра. Третий — еще 15 человек — закончил обучение в 1971 году. К 1973 году предполагается выпустить 46 актеров. В институте два отделения: хореографическое (шесть лет обучения) и драматическое (четыре года); возраст поступления на них разный — на хореографическое принимают детей девяти-десяти лет, на драматическое — пятнадцати-шестнадцати. Программа строится таким образом, что на каждом отделении первые три года обучение проводится одинаково для всех, и лишь на четвертом, последнем, начинается специализация: определяются актеры, режиссеры, декораторы и т. д. Тщательная, разносторонняя учебная подготовка позволяет точнее выявить способности и наклонности каждого ученика и выбрать для него наиболее целесообразный путь. Некоторые предметы преподаются на обоих отделениях: арабский язык, социология, сценическое движение, танец, вокальное искусство. Специальные дисциплины предусматривают полное гармоническое развитие театральной личности. На хореографическом отделении это прежде всего танец (классический, национальный, характерный и историко-бытовой), вокальное искусство (европейское и андалусское), акробатика, теория и история музыки. На драматическом — актерское мастерство, режиссура, импровизация, ритм, пантомима, сценическая речь, фехтование, грим, освещение, декорационное искусство, верховая езда, эстетика, история театра и литературы, психоанализ, иностранные языки и т. д.
Надо оказать, что всем этим предметам уделяется одинаково большое внимание. Никакого разделения на главные или неглавные дисциплины, профилирующие или непрофилирующие в институте нет. «Профиль» творческого театрального работника должен быть чрезвычайно разнообразен, и профессионального неумения не может восполнить ни компромисс, ни дублерство. Эти годы, первые в практике института, наиболее важны для будущего. Именно сейчас закладываются основы мастерства, которые потом уже станут традициями, и руководство института, педагоги хотят, чтобы традиции эти были хорошими, чтобы они оправдывали себя в театральной практике. К овладению профессией в целом, созданию целостного спектакля студенты придут постепенно, сейчас основное внимание уделяется его элементам. Несмотря на то что преподавание ведется пока на французском языке, в программе драматического факультета французская система отвергнута категорически. Если во французских учебных заведениях актеры выпускаются по отдельным ролям и амплуа, то здесь в центре обучения — создание спектаклей и ансамблей в целом, подготовка актеров, способных занять необходимое место и положение в любом театральном коллективе. Ведь стране нужно много различных актеров и много театральных организмов.
Основной состав — юноши. Для этого много причин: требования, предъявляемые к абитуриентам, чрезвычайно высоки, и большинство девочек не выдерживают экзаменов. Не всегда родители, воспитанные на старых мусульманских традициях, разрешают своим дочерям выбрать карьеру актрисы. К тому же женский труд начинает высоко цениться во многих областях, и девушки, не надевающие чадру, сами предпочитают становиться медсестрами, продавщицами, преподавательницами.
Педагоги института многонациональны: арабы, французы, представители социалистических стран. Три преподавательницы балета — Лалям Фаруджа, Сануси Фатима-Зохра и Шерифа аль-Хади — закончили недавно балетмейстерское отделение ГИТИСа в Москве. Три дисциплины преподаются советскими балетмейстерами — Н. А. Росщепкиной из Тбилиси (историко-бытовой танец), Н. Р. Тихоновой из Ленинграда (классический танец), И. Ю. Покровским из Москвы (характерный танец). Актерское мастерство ведут артисты Алжирского Национального театра. Руководитель театра Мустафа Катеб возглавляет генеральную дирекцию института.
Вместе с его заместителем Реда Джеббуром мы проходим по учебным классам. За одной из дверей слышится орган — идут занятия. Два больших здания, в которых располагаются оба отделения, перестроены из кинотеатра и жилого дома, существовавших при французах. Сейчас фасад их украшен барельефами с античными масками. Между зданиями воздвигнут огромный спортивный зал современной архитектуры с такими удобствами и таким оснащением, которым может пока позавидовать Государственный институт театрального искусства в Москве. Мы входим в зал, когда студенты третьего курса сдают экзамен по художественной гимнастике. Просматривается произвольная программа. Все сидят на полу, прижавшись к стенам. Экзаменующиеся в черном трико по очереди выходят на мягкий мат. Преподаватель включает магнитофонную запись. Как и во всех институтах мира, у каждого студента свои особенности, свои успехи и неудачи. Вот веселая миниатюрная девушка легко строит упражнения, не усугубляя их трудностей. Затем на мат выходит высокая негритянка с серьезным, волевым лицом. Она часто ошибается, не все фигуры доводит до конца, но все ее выступление, поставленное, кстати сказать, на музыку Бетховена, отмечено серьезностью, нарочитым освоением трудностей и стремлением к высоким вершинам искусства.
Те же самые качества наблюдаются и на занятиях по вокалу. Один чисто и свободно поет популярный итальянский романс, другой в знаменитой арии Фигаро хочет использовать все свои вокальные данные до конца и в результате так форсирует звук, что вызывает снисходительно-дружеский смех не только своих сокурсников, но и милейшей преподавательницы-француженки. А вот третий, очень красивый, темпераментный юноша с удивительно приятным тембром голоса никак не может преодолеть верхнего «ля» и вот уже несколько раз замолкает, хватаясь руками за горло, топая ногами и заливаясь краской смущения и гнева. Преподавательница ласково просит его отойти в сторону, отдохнуть, «переключиться», и вот он снова и снова, сжав кулаки, выходит к роялю. Сколько упорства, рвения, хорошего творческого энтузиазма во всех этих ребятах!
На хореографическом отделении основной курс долгое время вела болгарская балерина Е. Риаскова, которая вместе с болгарином Абрашевым стояла у самых истоков и школы и ансамбля