[19]. «Я могу немного говорить по-русски», — было первое, что она мне сказала. Сейчас ее девочки демонстрируют несколько, на — арабеск, пируэт, прыжок. Ощущается разная степень подготовки. Дело в том, что хореографией они начали заниматься не с детства, как мы привыкли к этому в Советском Союзе, а с относительно «взрослых» лет, подростками. Видимо, у некоторых из них была возможность заниматься танцем и в домашней обстановке, другие же увидели балетные на впервые в этом учебном помещении. Врожденные способности иногда компенсируют отсутствие ранней подготовки, но не всегда. Здесь также бросается в глаза многообразие индивидуальностей; артистизм, музыкальность, гибкость, склонность к определенному рисунку, темперамент сказываются в каждой из них по-своему.
Когда мы с Реда Джеббуром осматривали учебный театр — большой зал с удобными местами, расположенными амфитеатром, прекрасная сцена с боковыми подсобными помещениями для гримерной и костюмерной, — сюда же заглянули и уже знакомые мне студенты хореографического отделения. «Хотите, мы что-нибудь станцуем для вас?» — по-русски спросила меня преподавательница. — «Они, наверное, устали, да и в зале я одна». — «Им так надоело заниматься и танцевать для меня, они будут рады станцевать для зрителя», — смеется преподавательница. — «Станцуем! Станцуем!» — это звучит уже по-русски, по-французски, по-арабски, по-берберски. Ребята радостно бегут переодеваться.
И вот — настоящий спектакль, «Рапсодия в стиле блюз» Гершвина. Музыкальное сопровождение — магнитофон. Легкие, развевающиеся шелка костюмов, феерическое освещение быстро сменяющихся цветов. Сюжет балета прост и велик, как мир: из многих девушек юноша выбирает одну, единственную, и через все препятствия добивается ее взаимности. Зрелище в целом решено современно и даже порою в условной манере (спектакль поставлен самой преподавательницей): геометрическое построение мизансцен, почти акробатические фигуры, резкие движения. Вакханалия музыки, цвета, танца. Основные исполнители демонстрируют незаурядное мастерство — двое юношей, одна девушка. Преподавательница с гордостью смотрит на них: «Это наши звезды». Да, нет сомнения в том, что они станут настоящими мастерами. Я благодарю ребят и вспоминаю, что в Москве недавно прошел Первый международный конкурс артистов балета. Высказываю надежду, что в следующих, втором или третьем, конкурсах будет принимать участие и кто-нибудь из них. Аллах свидетель, что я говорю это не из вежливости, хотя ребята слушают это так, словно я рассказываю им одну из сказок Шехерезады. А я действительно твердо верю в их искусство, талантливость, неуклонное стремление к мастерству.
В качестве одного из экзаменов драматического отделения был показан (это было уже после моего отъезда из Алжира) на арабском литературном языке спектакль-монтаж отрывков из произведений Софокла, Шекспира, Чехова и современной пьесы о Че Гевара. Все исполнители были одеты в одинаковые костюмы — черные свитеры и синие джинсы, а декорациями служили… сами же студенты, расставленные группами и в одиночку в разных пластических позах. По отзывам очевидцев — зрелище достаточно яркое и выразительное.
Итак, с названием Бордж аль-Киффан связывается много надежд. Но все это впереди — и столь необходимое пополнение труппы Алжирского Национального театра из числа студентов, и создание новых театральных коллективов, и становление алжирского национального театра оперы и балета, и будущие выступления на международных конкурсах. А театр нужен уже сейчас.
К созданию нового театрального искусства Алжира и устремилась прогрессивная молодежь. Она вышла из того возраста, когда идут учиться в институт в Бордж аль-Киффане, многие уже учатся в других высших учебных заведениях, некоторые имеют профессию, работу. Но влечение к театру превозмогает все условия и условности и в той или иной форме объединяет этих молодых людей. Все, что было до сих пор в недолгой истории алжирского театра, — отдельные формы искусства, лишь издали приближающиеся к жанру собственно театра (театр теней или обрядовые зрелища), внедрение на алжирскую сцену произведений мировой драматургии, становление алжирского диалектального театра, — бережно осваивается ими. Осваивается для того, чтобы определить дальнейшие пути развития алжирского театрального искусства, найти новые формы, способные точно и ярко выразить большую революционную проблематику, свойственную современной действительности. Молодые деятели алжирского театра одержимы единым стремлением — сделать театральное искусство достоянием широких масс населения, привлечь максимум публики, преодолеть влияние кинематографа, телевидения и заезжих шансонье и добиться того, чтобы театр стал важнейшим элементом общего культурного развития страны. Поэтому каждое их начинание становится определенной вехой в духовном возрождении Алжира, своеобразным поиском, экспериментом, призывом к созданию революционного театрального искусства. Стихийно возникают новые театральные коллективы, провозглашающие свою программу, завоевывающие своего зрителя, создающие свой репертуар. За время пребывания в Алжире мне довелось познакомиться с несколькими из них.
В Оране, втором по величине городе Алжира, возник Театр моря. Основан он на своеобразном сочетании театрального училища и профессиональной труппы. Это значит, что группа молодых энтузиастов летом 1968 года ради него бросила работу, семью, дом — все, что не связано непосредственно с их любимым делом. Бросила все и, между прочим, пока ничего не получила взамен. Двадцать четыре часа в сутки самообразования, репетиций, спектаклей, организационных дел — таков творческий режим членов труппы. Конечная цель — преобразование театрального искусства, создание национального алжирского театра. Театром опубликован специальный манифест, в котором декларировано кредо его создателей. «Современному, революционному, независимому Алжиру нужен театр современный, революционный и народный как по форме, так и по содержанию», — говорится в манифесте. И далее: «Наши театральные поиски — это попытка синтеза, при котором театральное искусство явилось бы выражением всей нашей действительности, представленной в соответствующей эстетической форме». В интервью корреспонденту газеты «Аль-Муджахид», органа Фронта национального освобождения Алжира, постоянно уделяющего серьезное внимание театральной жизни страны, создатель и руководитель Театра моря Каддур Найми назвал свое детище «театром, который извлекает материал, темы и художественные формы для своих спектаклей непосредственно из нашей национальной, общественной и культурной жизни». Каддуру Найми двадцать шесть лет. Театральным искусством он начал заниматься с семнадцати лет. Три года жил во Франции, где получил театральное образование.
Название театра не случайно. Каддур Найми предлагает зрителям вместе с ним определять структуру и содержание своих спектаклей. Существуют специальные формы обращения к зрителям — программы, выступления, афиши. И наконец, перед каждым спектаклем всем присутствующим объясняются «условия игры». Дело в том, что у театра нет помещения. Молодые люди действительно играют на берегу моря, на пляже, на песке. Они могут играть везде, где соберутся зрители, — на улице и на площадях. Более того, именно в этом — особый постановочный принцип театра; в основу его положен старинный арабский обряд «халка», когда основное действие (будь то похороны, свадьба, судилище, совет) располагается посредине, а зрители, но непременно они же и участники, — вокруг. Спектакли Театра моря строятся так, что актеры то и дело вступают в непосредственную беседу со зрителями, спрашивают у них совета, ищут поддержки, начинают с ними спорить или обсуждать собственные действия. Для этого не нужны сцена, рампа, партер. Зритель-участник должен быть рядом. Оформление, осветительная аппаратура, реквизит, магнитофон, диапроектор портативны и всегда наготове.
Однажды, желая в какой-то мере помочь молодым людям, я походатайствовала об их выступлении в одном из крупнейших учебных центров Алжира. Договариваться о спектакле приехал юный Мекки Абдеслам. Центр располагал прекрасным помещением для любых выступлений — театральных, концертных, спортивных. Но надо было видеть, каким растерянным чувствовал себя Мекки. «Уж лучше играть прямо перед зданием клуба, там достаточно большая асфальтированная площадка. А места… стулья можно вынести из клуба и поставить под открытым небом». Директор центра не согласился на это по вполне понятным причинам — погода стояла ненадежная, вечера были прохладные, студенты могли простудиться. Спектакль в нарушение всех принципов театра состоялся на сцене, и его художественная выразительность поистине не имела ничего общего с тем оригинальным мастерством, которое присуще этому театру в привычной «халка».
Своеобразное расположение действия обеспечивает его особую пластичность и выразительность, создает некую трехмерность, объемность изображаемого. И вместе с тем, учитывая драматизм действия, — безусловную эмоциональность. Актер лицом к лицу со зрителем не может грешить равнодушием или неверием в происходящее. Его задача — слиться со зрительным залом, овладеть его эмоциями и восприятием настолько, чтобы включить его в действие, в игру. Отсюда вытекает несколько настороженное отношение актеров к слову, к литературному тексту. Молодые исполнители боятся «заболтать» спектакль, наскучить зрителям. Чем меньше текста, считают они, тем ярче зрелище, тем доступнее оно зрителю и тем сильнее воздействует на него. Созерцание, медлительность в момент представления недопустимы. Поэтому на зрителей актеры сознательно обрушивают весь свой неистовый темперамент, порою принимающий экстатические формы. В сочетании со своеобразными музыкальными ритмами, световыми эффектами, пантомимой, клоунадой, танцем, пением и кинематографом это создает неожиданное зрелище. Причем достигается все это самыми простыми, лаконичными средствами, ибо театр не может рассчитывать на какую-либо сложную машинерию, ведь у него нет даже элементарной материальной базы. Театр существует на деньги, вырученные от сборов. Билеты дешевые, сбор невелик, приходится порой прибегать к финансовой помощи друзей, родственников и, конечно, все того же Мустафы Катеба. Иногда спектакль отменяется из-за отсутствия зрителей вообще. В этих случаях вместо обеда актерам приходится довольствоваться куском хлеба с маслинами. Во время гастролей актеры ночуют гам же, где играют. Болеть нельзя — дублеров нет,