ых чудесах прослышал алжирский раис Салах и в 1555 году направил к гробнице большой отряд рабов с приказом разрушить ее до основания и привезти ему все скрытые там сокровища. Но не успели рабы кирками ударить по камням, как на вершине кургана появилась одетая в белое фигура и, воздев руки по направлению к озеру, воскликнула: «Халлула! Халлула! На помощь!» И на людей опустилось сверху огромное густое облако москитов, принявших постепенно размеры птиц, и люди были вынуждены обратиться в бегство… Спустя два века дей Баба-Мухаммед тщетно использовал пушки для того, чтобы пробить толщу этой каменной громады.
Следующая попытка вскрытия кургана относится уже к XIX веку, когда по приказу Наполеона III, проявлявшего некоторый интерес к археологии, гробницу хотели взорвать или хотя бы при помощи артиллерии сделать искусственный вход в нее. Но к подлинно научному решению этой таинственной проблемы обратились французские археологи и архитекторы. Руководили работами генеральный инспектор исторических памятников и археологических музеев Алжира Бербруггер и архитектор Мак-Карти. В 60-е годы XIX века в нижней части цилиндра гробницы они обнаружили четыре двери на уровне земли. Долгое время двери были замурованы. Наконец, в результате многолетних исследований, глубокого бурения, раскопок одна из них, с восточной стороны, была раскрыта, остальные оказались фальшивыми.
Дверь ведет в покрытую тяжелым сводом переднюю, направо от нее тянется внутренняя галерея, коридор, то перерезающий все строение крест-накрест, то закручивающийся по спирали, а то и превращающийся в лабиринт. Высота коридора различна — выпрямиться можно лишь в отдельных местах, большие отрезки приходится ползти буквально на четвереньках. Света здесь нет, лишь в одном месте он проникает через небольшое отверстие, пробитое в стене французской артиллерией Приходится все время двигаться на ощупь. Не каждый наберется храбрости входить сюда. У меня, например, хватило духа пройти весь лабиринт гробницы лишь с четвертой попытки. У проводника-араба в руках фонарь, но его мигающий свет едва различим на расстоянии в полметра. Гораздо удобнее держать спичку над головой на вытянутой руке. Когда спичка ударяется о стену и гаснет, пора становиться на четвереньки. Одно из ответвлений под острым углом поворачивает налево и приводит в небольшое квадратное помещение, которое можно рассматривать как непосредственно склеп. Но по сохранившимся в истории сведениям здесь ничего не было найдено. Ни тела, ни костей, ни погребальной урны. Разве что несколько бусинок на полу, что позволило сделать вывод, будто гробница в давние времена была действительно разграблена. Ну, а если предположить, что и этот, вскрытый вход — ложный и весь лабиринт сделан для отвода глаз? А настоящий вход и настоящая усыпальница находятся совсем в другом месте — в центре строения или глубоко под ним? И вход туда ведет не прямо с земли, а под землею и на некотором расстоянии (каком?) от квадратного фундамента?
Позже было обнаружено еще одно сооружение такого же типа, находящееся в стороне от дороги, которая ведет из Константины в административный центр Ореса — Батну, так называемый Медрасен. Оно несколько меньших размеров — 60 метров в диаметре и 20 метров в высоту. Основание у него круглое, и нет никаких следов дверных проемов. Лишь осыпавшиеся сверху огромные камни говорят о робких попытках разобрать курган. Никаких сведений о раскопках Медрасена французами нет. Да это и понятно. Медрасен стоит достаточно далеко от всех дорог, среди безлюдных степей, и точки поворота к нему часто не знают даже местные водители. Лично мне помог подробнейший немецкий путеводитель, в котором указано, что ближайший к Медрасену пункт на главной магистрали — Айн-Ягут. В этом же районе существуют и другие, более мелкие конусообразные гробницы — целое кладбище. Все они — более раннего происхождения, чем «Гробница римлянки». Стефан Гзель утверждает, что в Медрасене погребен великий предок Юбы II — Масинисса (умер в 149 году до н. э.).
На основании тщательного анализа и сравнения ря да берберских надгробий некоторые исследователи считают, что «Гробница римлянки» могла быть сооружена в III–II веках до н. э. для захоронения одного из нумидийских королей и его семьи, Но кого же? Возникает много имен: Гула, снова Масинисса, Чиципса, Югурта, Арабион. Или здесь погребен Бокх I, или Бокх II? А может быть, Юба I? Но почему же в далеких веках и до сегодняшних дней курган этот именуется «Гробницей римлянки»? Правда, в его архитектуре наблюдается чужеземное влияние (греческие колонны, кресты над дверными проемами), но ведь давно известно, что древним народам, а берберам особенно, было свойственно заимствовать украшения из любого орнамента, и прежде всего геометрического.
Долгое время существовала и такая версия: в гробнице погребена некая Флоринда, дочь толедского графа Юлиана. Согласно преданию, эта молодая женщина неслыханной красоты была соблазнена последним вестготским королем — Родриго. Для того чтобы отомстить за свою честь, рраф призвал в Испанию мавров, разбивших вестготское войско в битве при Херес де ла Фронтера. Позже «Kbour-er-Roumia» превратилась в испанскую «Fuesa de la Christiana», после чего приняла на французском языке свою последнюю транскрипцию — «Tombeau de la Chrétienne». Но вместе с тем Помпоний Мела называет ее «Monumentum commune Regiae Gentis», то есть «Общая могила царской семьи», и относит ее существование к более раннему сроку — 30-м годам I века н. э.
И вот все чаще и чаще начинают возникать предположения: а не похоронен ли в «Гробнице римлянки» сам Юба II вместе со своей женой Клеопатрой Селеной? Смерть его (24 год н. э.!) едва ли могла пройти бесследно. А Клеопатра Селена — не она ли та самая «римлянка», которая дала название гробнице? И не строил ли Юба II эту гробницу заранее? Тогда понятно, что он избрал для ее формы нечто привычное, отечественное, отдав дань своим античным увлечениям лишь в отдельных деталях. Среди руин близлежащей Типазы найдено жилище египетского архитектора — там были манускрипты и даже мумии. Быть может, он и был зодчим гробницы. После смерти Юбы II колония пришла в упадок, и такое сложное сооружение не могло быть возведено. К тому же величие и размах гробницы, и вместе с тем ее простота и суровость, да и эти пресловутые греческие колонны — не было ли все это свойственно царствованию Юбы II? В доказательство этой версии однажды даже упоминалось о том, как Людовик XIV поместил свою резиденцию в Версале якобы для того, чтобы не видеть оттуда места своего будущего упокоения — собора Сен-Дени. Из Шершели гробницы тоже не видно, хотя расположение ее трудно не связать с Цезареей Мавританской.
Удаляясь от этих мест, еще раз бросаем взгляд на гробницу. Очень, конечно, заманчиво было бы думать, что там погребены Юба II и Клеопатра Селена. Но исследователи все чаще настаивают на том, что гробница относится к более раннему периоду магрибинской цивилизации, Карфагену, III–II векам до н. э. Таким образом, если «Regiae Gentis» принадлежит берберам, древним царям Нумидии или карфагенянам, то мы опять возвращаемся к тому же, с чего начали. Кому же именно? Последние раскопки лишь умножили количество ответов на этот вопрос. Научные гипотезы продолжают оставаться в русле предположений, легенд и сказаний. Разгадку, надо надеяться, принесет будущее. Но, конечно, «Гробница римлянки» вместе с развалинами Типазы и музеем Шершели составляют близ Алжира — Икозиума целостный ансамбль, живой и древний, таинственный и реально существующий, ансамбль, который помогает нам наглядно раскрывать историческую судьбу Алжира далеких эпох.
ВДОЛЬ СЕВЕРНОЙ КРОМКИ АФРИКИ
Продолжаем наше путешествие на восток Алжира. Плодородные равнины, покрытые виноградниками и цитрусовыми, чередуются с холмами и горами, все более возвышающимися к югу от побережья. Один небольшой городок сменяется другим: Руиба, Регайя, Айн-Тайя, Альма, Бумердес, Фигуйе, Менервиль…
Центр Великой Кабилии Тизи-Узу расположен вдали от моря. Когда-то это была одна лишь крепость, занявшая небольшой холм, откуда турки наблюдали за гористой местностью. Во второй половине XIX века крепость быстро превратилась в селение, а селение — в город. Теперь это крупный торговый и административный центр. На главной улице города — памятник жертвам освободительной войны алжирского народа — черный барельеф на белом обелиске. Как пишет поэт Мурад Бурбун:
Такие памятники будут сопровождать нас потом в течение всей поездки по северу Алжира — независимость страны приобретена ценой немалых потерь, и народ свято чтит имена погибших борцов.
Тизи-Узу встречает нас выставкой художественных ремесел. В двухэтажном павильоне экспонируются изделия местных мастеров — из меди и бронзы, из керамики, дерева, травы или из пальмовых листьев. Многие из них своим совершенством спорят даже с замечательными музейными экспонатами. Да в этом и нет ничего удивительного. Творческие способности народа сейчас культивируются, ежегодно проводится не один конкурс по различным отраслям ремесленного искусства. И потом почти в каждом городе мы будем видеть буквально россыпи местных изделий, привлекающих на базарах покупателей своей оригинальностью и самобытностью. Простота и наивность форм в них удивительно сочетаются с добротностью материала и причудливостью исполнения: глиняные черепахи и пепельницы, ножи, керамические подсвечники, плетеные корзины всех размеров, тончайшей работы медные и бронзовые украшения — браслеты, броши, ожерелья — обо всем этом мы невольно будем говорить еще не раз.
Кабилия — гористая страна. Слово «кабилы» означает «племена» — в данном случае речь идет о племенах, населяющих эту область. Иногда Кабилию называют «алжирской Швейцарией». Говорят, есть люди, которые в своих путешествиях коллекционируют «Швейцарии» всех стран мира, где бы они ни находились — в Молдавии или на Кавказе, в Саксонии, в Югославии, в Ливане, под Москвой или на карельском перешейке. Думаю, нельзя им миновать и красоты алжирской Кабилии.