есь составляло десять тысяч человек, жители занимались торговлей и войнами. Историки упоминают о Куикуле позднее в связи с восстановлением в нем домов и храмов, разрушенных во время войн с берберами, — при императоре Диоклетиане (284–305 годы) здесь чинились мостовые, были воздвигнуты три церкви. Далее восстановить историю очень трудно. Остается только догадываться, строить предположения. Найденные монеты с изображением византийских императоров говорят о том, что и византийцы не обошли своим вниманием этого места. Возможно, что вандалы добрались до Куикуля значительно позже. Установлено, что в начале VI века н. э. город был разрушен. Означало ли это конец жизни здесь, трудно сказать. Археологи склонны датировать ряд мозаик в большой базилике новой части города более поздними сроками, а средневековую керамику, лампы и некоторые предметы домашнего обихода относят к XI–XII векам, находя в них сходство с предметами, найденными при раскопках Кала’а Бени Хаммад.
На затерявшиеся среди холмов руины французы случайно набрели в 1838 году. Это были всего лишь верхушки колонн и груды камня. Поэтому, когда много лет спустя, в 1909 году, начались раскопки, никто не ожидал, что под землей и пеплом окажется так хорошо сохранившийся скелет старого города. Археологам пришлось столкнуться с некоторыми загадочными явлениями, не расшифрованными и до сих пор. В руинах римской архитектуры оказалось немало типично африканских элементов. Когда они вступили в этот странный союз — до или после римлян, — непонятно. Кто кого сменил? Или дополнил? Или же здесь была длительная эволюция — берберы, римляне, византийцы, вандалы и снова берберы? Тогда в какой же из этих моментов город был превращен в развалины и оставлен жителями? К тому же в нем даже сейчас не наблюдается планировки, типичной для римского градостроительства. Разве что в его самой древней, нижней части, напоминающей в плане трапецию, где по крайней мере кварталы расчленены на точные прямоугольники. А возможно, римляне были вынуждены приспосабливать его к природным условиям местности…
Ознакомившись с путеводителем, минуя музей, вы устремляетесь по первой попавшейся аллее вперед, скорее, скорее и… застываете в изумлении. Город, древний, мертвый город лежит в низине, окруженный зелеными холмами, и при каком-то повороте предстает перед вами весь, как на ладони. Вот так же неожиданно во всей красоте раскрывается Черное море, когда машина выезжает из-под арки Байдарских ворот… Тишина. Ни одного движения. Единственное подобие жизни, присутствующее среди развалин, — это яркие тени, затейливо падающие от колонн и арок на белые камни мостовых, да солнечные лучи, переливающиеся на мраморе. Раскопки здесь сейчас, видимо, не проводятся, и ничто не нарушает мертвого покоя. В свое время была совершена тщательная расчистка местности, реставрированы отдельные строения, воссоздан план бывшего города в его основных частях, извлечены из-под земли мозаики, скульптуры, некоторые мелкие предметы, но едва ли все это исчерпывает полностью археологические богатства Джемилы. К раскопкам вернутся не раз, а пока… Тишина. Время конкретизируется здесь в камне, в развалинах домов и храмов. И трудно понять, где же кончается камень и где начинается история. Хочется скорее спуститься вниз, в это царство камня, затеряться среди колонн, вонзивших в небо обломки своих разрушенных капителей, хочется поближе прикоснуться к дыханию древности. И пусть позади остаются люди, их голоса, дела, заботы, я хочу одна пройти по руинам этого загадочного города.
Мы не раз слышали о том, что архитектура, как и искусство, близка музыке. Мы знаем, как художники часто опирались в своей живописи на музыкальную форму. Великий Чюрлёнис написал свои незабываемые картины-сонаты — «Звездную», «Солнечную», «Морскую», «Сонату пирамид» или «Сонату Ужа». Римские зодчие, сами того не ведая, создавали целые симфонии — Симфонии Камня. Не случайно и в композиционных принципах Чюрлёниса, и в образном строе его полотен многое тоже от архитектуры — крепости, дворцы, башни, скалы, пирамиды неоднократно возникали из-под его кисти. А здесь, в Джемиле, разве пе наблюдаем мы сейчас то же исчезновение границ между временем и пространством, ту же недосказанную силуэтность, ту же смену контрастных образов: стремительного темпа одних архитектурных построений с плавным лирическим геометризмом — анданте других? «Симфония», так же как и «гармония», по-гречески означает «созвучие», «соразмерность». Из музыкальной терминологии понятие «гармония» давно уже приобрело общий смысл — согласованность между частями единого целого. Найти ли более точное определение для композиции древнеримского зодчества!
Медленно спускаюсь в долину и погружаюсь в каменную стихию разрушенного города. Вот оно, это торжественное вступление всякой сонатной формы. Зеленые холмы, на уровне которых я еще недавно находилась, теперь постепенно наплывают на меня со всех сторон и уходят вверх.
На пути вырастает огромная арка. Через нее в начале III’ века въезжал император Марк Аврелий Антоний Каракалла, ей и дано его имя. Арка удачно реставрирована и поэтому поражает совершенными размерами, своим торжественным величием. Два массивных столба, поддерживающие антаблемент, украшены пилястрами и колоннами, укрепленными перед ними, на втором ярусе арки — такие же пилястры и такие же колонны, только более короткие и тонкие, несут два фронтона — на них и увековечено имя Каракаллы. Нетрудно представить себе триумфальный въезд этого императора, истребившего в Риме большую часть своих родственников, которым он завидовал и которых боялся. «Я не буду перечислять всех знатных, — говорит Ксифилин, — которых он убил без суда и вины. У Диона Кассия приведен полный поименный список всех знатнейших жертв того времени. Достаточно сказать, что он убивал всех, кого только желал». Проведя почти всю свою жизнь на войне и назвав себя вторым Александром Македонским, Каракалла провозгласил новую конституцию, которая распространяла права римского гражданства на все провинции. Да, наверное, жители африканского Куикуля, приветствуя его на этой площади, не понимали еще, что подобное уравнение их с гражданами Рима значило уравнение угнетенных перед лицом императорского величия.
Площадь носит имя Северов, большая часть ее занята остатками храма Северов, построенного в 229 году. По непривычно высокой лестнице поднимаюсь на площадку. Здесь стоял жертвенник и происходили обряды жертвоприношений. Слева и справа когда-то были крытые портики, сейчас от них сохранились одни колонны. Колоннада фасада несла фронтон, ныне фронтона нет, а девятиметровых колонн разрушения почти не коснулись.
В эпоху поздней империи именно архитектура заняла первое место среди пластических и изобразительных искусств. Постройки императоров династии Северов славились своей грандиозностью, пышностью внешней отделки. По здесь ощущается известная камерность. Вас не подавляют каменные громады, они воспринимаются скорее как уникальные памятники искусства и истории. Ограниченность «провинциализма», возможно, и данном случае лишь служила повышению художественного вкуса.
Площадь велика и монолитна, а глаза тем временем разбегаются от архитектурного разнообразия окружающих ее строений. Их пластический рисунок на каждом повороте приобретает все новые и новые очертания. Близость этих прекрасных форм возбуждает — хочется быстро-быстро шагать по каменным плитам, взбираться на ступени, заглядывать во все изгибы' ближайших улиц, увлекающих в разные стороны. Но мелькнувшие впереди еще две небольшие арки притягивают вас.
Пройдя под одной из них, вы попадаете на самый оригинальный проспект, который вам когда-либо приходилось видеть, — это так называемая Главная улица Джемилы, переходящая в традиционную Кардо максимус… Сдержанное лирическое анданте. Уже сверху Кардо казалась тонкой прямой ниточкой, выложенной среди хаоса городских кварталов. Вблизи эта четкая перспектива, ритмическая целостность сохраняются, но «ниточка» оказывается метров десяти ширины. В торжественности классических пропорций Кардо невольно возникает чувство печали, а повторяемость разрушенных портиков, благородная простота их колонн приносят успокоение, навевают раздумья.
Остатки домов в Джемиле сейчас называют по сюжетам мозаик, в них обнаруженных. Мозаики выставлены в музеях Джемилы и Алжира, а груды камней, составляющих входы, стены, портики, именуют «Домом Европы», «Домом Касториуса», «Домом Бахуса». У некоторых, что побогаче, есть перистиль, то есть римский дворик, окруженный колоннадой. Кое-где видны следы фонтанов, ступени лестниц, которые вели на верхние этажи. Один из храмов назван условно храмом Венеры — у него коринфские капители и дворик для культовых обрядов. Есть здесь и остатки неправдоподобно будничных строений — общественных уборных, лабиринт терм — общественных и частных. Термы построены весьма утилитарно — из холодной душевой вход вел в помещение с более умеренной температурой, а оттуда в парильню. В подвале помещалась топка.
Каждый город римских провинций — это «маленький Рим», и в каждом был свой Форум — центральная площадь для собраний и встреч патрицианской знати. Здесь зачитывали постановления, вершили правосудие, голосовали, занимались различными сделками или просто проводили свой досуг. Как и весь город, Форум Куикуля строился в несколько этапов. Поэтому на остатках его плит, стен и постаментов — надписи нескольких веков: имена богов, императоров (от Адриана до Галлиена), знатнейших патрициев и зодчих — «Кайус Козинус Максимус… Луциус Козинус Примус… Марк Аврелий… Луциус Верус…», — восхваление их деяний. Площадь была обособлена от жилой части города и окружена торговыми и административными зданиями. Здесь же еще один храм — храм богов, которые считались покровителями этих мест, — Юпитера, Юноны и Минервы. Из-под разрушенных арочных сводов вырисовываются очертания трех залов. Над высокими коринфскими колоннами, там, где когда-то был фронтон, — бездонное небо, чуть задернутое вуалью облаков. Внутри остатков стен хозяйничает один из нынешних обитателей Джемилы — ветер. В пустоте видны три ниши — в них стояли статуи богов. Французы нашли среди развалин храма торс Юпитера.