А вот Фелисити… шесть лет с одним парнем.
– А вы… – Кажется, я лезла не в свое дело. – Не думали о свадьбе?
– Что?! – поморщилась она.
– Прости. Это было грубо и неуместно.
– Точно сказано. Но я все равно отвечу: нет, не думали. Он вряд ли на мне женится.
Я замолчала: углубляться в тему значило принести ей еще больше боли, чем есть. Это было совершенно, абсолютно, всецело не моим делом. И все же мысли, что Фелисити довольствовалась тем малым, что может дать ей любимый человек, не выходили из головы. Даже «Феррари» теперь выглядела каким-то холодным, но дорогим куском металла.
В том, что Фелисити любила своего парня, я не сомневалась. Редко когда увидишь такое тихое, но глубокое чувство. Это не мои краткосрочные качели, которые всегда, каждый раз заканчивались одним – разочарованием.
Мы попробовали болтать о всякой ерунде, но настроение оказалось безвозвратно испорчено. Я была в этом виновата: взяла слона в комнате за хобот, вывела в центр, облила красной краской и предъявила Фелисити, как экспонат в музее. Не хотелось бы, чтобы это испортило им вечер.
– Уайтчепел, – затормозила она у бордюра.
– Еще раз прости, – виновато улыбнулась я.
– Все в порядке. Знаешь, когда я начинала отношения с ним, уже была к этому готова. Зато, – Фелисити погладила руль, – он честный человек и тоже все понимает. Не кормит обещаниями, но и не оскорбляет напоминаниями. И пока меня это устраивает.
– Надеюсь, ты с ним счастлива, – искренне сказала я. – И у тебя есть охеренная «Феррари».
– Так, все, пошли сентиментальности, – закатила глаза она. – Где там твой ухажер?
– Скорее всего, ждет в ресторане, – соврала я. – Так что я пойду.
Машина Эрика виднелась чуть дальше, на другой стороне перекрестка, но я не собиралась палиться перед Фелисити. Вдруг она знала, кто он такой? Кажется, их мир был довольно маленьким.
– Беги, – отпустила она. – Хороших выходных!
– И тебе!
Я сделала несколько шагов в сторону ближайшего ресторана, следя, как желтая «Феррари» пересекла перекресток и проехала достаточно в плотном трафике, чтобы потерять меня из виду.
Только после этого я свернула в сторону и перешла дорогу.
– Лондон стоит, – мрачно сообщил Эрик вместо приветствия. – В следующий раз вызову тебе такси.
– Дай-ка подумать, – притворно потерла подбородок я, – ты ведь сам предложил меня забрать.
– Не спорю, – сдвинулся на десяток дюймов он, – но искренне сожалею об этом решении. Ненавижу Лондон.
– Переезжай, какая тебе разница, где сидеть дома. Откуда ты, напомни? Бристоль? С твоими деньгами можешь купить себе там дворец. И собакам будет где разгуляться.
– У тебя слишком хорошее настроение, бесишь. И кто это тебя привез?
– Не ревнуй, я все еще люблю твою машину. Хотя после «Феррари», конечно…
– Херрари! Кто это был?
– Боже, какая тебе разница? – повернулась я, но наткнулась на колючий взгляд. – Ладно, это Фелисити Гуд.
– Так и знал, у шейхов отвратительный вкус на машины.
– Завидуешь?
– Чему? Что у твоей подружки есть дорогие желтенькие понты? Ненавижу итальянские говновозки.
– Немцы, конечно, надежнее, – понимающе закивала я.
– Кроха, я чего-то не пойму, – повернулся Эрик, хватая меня за нос двумя пальцами. – Тебя укусила смешливая муха?
– Просто кое-что узнала, – сбросила его руку я. – И ты расскажешь мне, что именно.
Глава 10 Гребаное барбекю
За Сатклиффом пробка рассосалась, и Эрик, рыкнув, втопил педаль в пол. Машина радостно заурчала и ускорилась, а я замолчала, давая обоим получить удовольствие от пустой трассы. Трафик в час пик оказался самым раздражающим фактором, и, если честно, даже меня немного зацепило этим настроением.
Однако я сопротивлялась. Это был отличный день, и даже бурчание Эрика не могло его испортить, тем более что он весьма смешно выглядел, когда злился. Кончик длинного носа чуть подрагивал, а еще Эрик бесконечно дергал себя за бороду. Маленькое чудо, а не шантажист и маньяк.
– Все, кроха, учись пользоваться такси, – произнес он, когда мы уже подъезжали к его району.
– Да я-то умею, но… – притворно вздохнула я.
– Что за «но»?
– Мне так нравится, когда ты меня забираешь, – повернулась я к нему. – Это очень поднимает настроение, и я чувствую себя принцессой.
У Эрика всего на секунду изменилось выражение лица, но это с лихвой окупило мою наглую ложь: вот же хер с горы, ему самому было приятно со мной ездить! Готова поспорить на что угодно: выгул этой шикарной матовой машины добавлял ему очков крутости в собственных глазах. Да и зачем еще нужна такая БМВ, если не возить девчонок?
– Ну только если принцессой, – сделал недовольный вид он. – Но тогда попозже, чтобы без пробок.
– Конечно-конечно.
Мы заехали в гараж, и через минуту я оказалась в уже хорошо знакомой серой гостиной. Мы проводили здесь большую часть времени вместе: общались, обсуждали вопросы, и только если нужно было что-то наглядно показать, Эрик пускал меня в священный кабинет.
На втором этаже располагалась его спальня, которую я ни разу не видела, и гостевая – ее по выходным занимала я. Бренда уже на сто процентов уверена, что мы встречаемся, но на самом деле Эрик даже ни разу не видел меня голой. Здесь лежали мои полотенце, зубная щетка и сменная одежда в шкафу – он сам предложил, чтобы много не таскать. Но отношений у нас не ожидалось.
Наверное, можно было назвать нас друзьями. Нет, приятелями. Или все-таки друзьями?
– Эрик, ты мне друг? – повернулась я к двери, куда он как раз заходил.
– Слава богу, нет, – скривился он.
– Ладно, приятно знать, что для тебя все четко. – Я повернулась к лестнице. – Брошу вещи в спальне.
– Стой-стой. У нас какие-то проблемы?
– Нет, с чего ты взял?
– Тогда откуда такой вопрос?
– Вспомнила, что храню здесь сменную одежду, и решила уточнить, – пожала плечами я. – Не обращай внимания.
– Женщины, – закатил глаза Эрик.
Мне не было обидно. Честно-пречестно, не нужно сейчас морщиться и говорить: «Ну конечно, Уна, продолжай обманывать себя». Моя влюбленность в Эрика давно прошла, а такие трюки психика ни разу не повторяла. Единственное, что я вынесла из своего уточнения, – мы не друзья. Значит, приятели.
– Слушай, – начала я, спускаясь вниз, – раз у нас барбекю, давай заменим виски вином. Хочу красненького!
Мама приучила меня смотреть под ноги на лестницах, так что я подняла голову, только уже когда оказалась внизу. Холодный ветер окутал все тело, покрывая кожу мурашками, но возможно, дело было не только в нем.
Панорамное окно-дверь, сдвинутое вбок, открывало доступ к заднему двору… И из него. Наполовину в доме стоял один из доберманов. Тот, что был чуть посветлее, значит, Розенкранц.
– Хороший пес, – медленно произнесла я. – Хороший и, надеюсь, сытый пес, которому сейчас неинтересна еда…
Розенкранц сорвался с места, мгновенно преодолевая расстояние между нами. Я даже не успела толком испугаться, как оказалась на полу, пригвожденная к теплому паркету мощными лапами.
Это был мой последний миг на земле, но, вопреки расхожему мифу, жизнь не проносилась у меня перед глазами. Может, потому что я не успела пожить?
Опустив голову, Розенкранц принюхался ко мне и… широко лизнул, от шеи до самого виска. Потом еще раз. Стоп, что он сделал?!
Я сбросила с себя лапы и села, в то время как огромный и предположительно злой пес-людоед сел рядом со мной, тыкаясь носом мне в ухо. Так и не осознавая происходящее до конца, я подняла руку и погладила его. И знаете что? Он начал вилять хвостом! Через секунду по другую сторону от меня нарисовался второй, Гильденстерн, и ему требовалось ровно то же самое. Он быстро обнюхал мою шею и подлез под вторую руку.
– Ты там поспать реши… – на пороге появился Эрик.
Он умолк на полуслове, уставившись на нас. Псы только сильнее замахали хвостами.
– Розенкранц! Гильденстерн! ФУ!
Глядя ему в глаза, я начала чесать собак за ушами. Те совсем растеклись.
– Приучены к человеческому мясу? – уточнила я, и будто в ответ на мои слова Розенкранц снова широко лизнул мне лицо. – Собаки-людоеды, Эрик?
– Не обольщайся, – с трудом скрывая смех, ответил он. – Ты же тоже моешь овощи перед едой. Они маринуют тебя слюной.
Его разнесло, как сумасшедшего: ни разу еще не слышала, чтобы он так оглушительно, долго и искренне хохотал. Я попыталась подняться, но это получилось только когда Эрик, насмеявшись, разогнал собак и сам начал с ними играть.
– Теперь будет легче, – произнес он. – Пойдем на улицу, поможешь с барбекю.
– Ты вынудил меня рассказать тебе о моих преступлениях, угрожая их людоедством!
– Ага, и если бы ты была собачницей, это бы не сработало. Доберманы – породистые собаки. Если они сожрут что-то кроме своего дорогого корма, у них будет несварение.
– Твою мать! – Я набросила на плечи пальто и вышла вслед за ним. – Это нечестно.
– Просто бизнес, кроха. Еще не выучила урок? Не обманешь ты – это сделают с тобой.
– Что если я начну тебя обманывать?
– Попробуй, – серьезно повернулся Эрик. – Будет интересно угадать, когда ты это сделаешь.
Он вручил мне овощи и нож, а сам открыл крышку раскаленного гриля и начал укладывать туда мясо.
– Мне незачем, – заметила я. – В отличие от тебя, я не испытываю оргазм от игр разума.
– Ты просто еще не втянулась. Или врешь себе: на самом деле тебе интересно ходить вокруг Блэка. Понимать, что его сводит с ума паранойя, и дразнить, подпитывая подозрения, а потом разрушая их.
– Так ты видишь мою работу? – повернулась я. – Не хочу тебя расстраивать, но…
– Врунишка.
– Ты не дослушал. Смотри, вчера я осталась в офисе допоздна из-за «Хортенсонс».
Пока мы готовили еду, я посвятила Эрика в последние сутки своей жизни. Конечно, не рассказала ему, как Рэй держал меня за подбородок – эти фантазии приличные девушки оставляют для темных ночей, – но все равно пришлось объяснить, как глупо спалилась.