Глядя на слово «бабушка» на экране, я каждый раз встревоженно подпрыгивала, играя одну и ту же пьесу, которая за пару месяцев оказалась доведена до идеала. Всего несколько строк, но драматизму ситуации аплодировал бы даже Шекспир.
– Бабушка?.. – произнесла я единственное слово, которое знала на русском, кроме «водки».
– Если ты не привезешь пива, я умру, – вкрадчиво ответила Бренда.
– Боже, подожди, не кричи, сейчас… – Я перевела полный тревоги взгляд на Ала. – Прости! Мне нужно бежать, там бабушка… Спишемся позже!
– Ты серьезно? – поморщился он. – У нас тут вообще-то…
– Бабушка сломала шейку бедра! Она не может пошевелиться, я нужна ей!
Не обращая внимания на его возмущенный взгляд, я схватила сумку и пальто и вылетела из закусочной, одеваясь на ходу. В трубке Бренда продолжала диктовать список покупок, но в памяти он не задерживался – в этот момент важнее было правильно сбежать.
– Боже, да завали ты уже, – оказавшись на улице, бросила в трубку я. – Ничего не жди, кроме пива.
– Ну хотя бы зайди за донером. В отличие от тебя, меня никто не кормит.
– Суперострый? – уточнила я.
– Неужели бабушке со сломанной шейкой бедра настолько нужно выпить? – раздался над моим ухом вкрадчивый голос.
Я отпрыгнула, отключая звонок, и приготовилась убегать, прежде чем поняла, что это не Ал. Из тени козырька над закусочной ко мне шагнул высокий широкоплечий мужчина с короткой светлой бородой и насмешливым лицом.
– Тебе какая разница?
– Просто интересно. Что, парень из «Арк Инвестмента» настолько не понравился?
– Отъебись, – нервно посоветовала я. – Ты его знаешь?
– Бейдж из сумки торчит. А вот ты откуда?
– Из министерства.
– Таня из министерства? Очень забавно. Из какого?
– Не твоих собачьих дел.
Тут до меня дошло: вовсе необязательно разговаривать с незнакомыми парнями… Особенно теми, что суют нос не в свое дело. Так что я развернулась и рванула к станции «Уайтчепел», пока поезд не ушел. И даже не отреагировала на громкий окрик: «Таня!»
Но должна признать, выглядел незнакомец просто отлично. Внушительный мужественный подбородок, добротное пальто – скорее всего, дорогое – и длинный прямой нос. С тех пор как ученые доказали, что единственным признаком большого члена можно считать большой нос, я начала изучать эту черту лица особенно внимательно.
У ночного нахала с членом все должно было быть в порядке. А судя по тому, что я так на этом сфокусировалась, приближалась овуляция. Забежав в отходящий поезд, я упала на лавку и задумалась, не стоит ли и правда трахнуть Ала, когда закончу с ним. Но эту мысль пришлось отбросить: проще склеить кого-нибудь, кто был бы просто пьяным.
Брезгливость к наркоманам осталась у меня с Нориджа. Нашей молодежи настолько нечего было делать, что к выпускному классу половина парней уже увлекалась или травкой, или порошком, или еще чем потяжелее. Я повидала всякое, хотя мои родители работали именно для того, чтобы оградить единственную дочь от особенностей маленьких городков.
Я, слава богу, не ходила в общественную школу, иначе таких парней была бы не половина, а все. Но на хороший женский пансион нам недоставало денег. Впрочем, и моего образования хватило, чтобы поступить в Вестминстерский университет… Так я думала, пока не поняла, что в Вестминстер вообще не стоило поступать, мы точно переплатили.
Хотя какая разница для тиндер-аферистки? Я научилась правильно говорить и нормально одеваться, а все остальное и не собиралась применять в жизни.
Для того чтобы перешагнуть через очередную размытую и далеко растянувшуюся границу между классами, мне пришлось бы умереть от усталости, растоптать дюжину-другую жизней (что тоже требует кучу сил, они ведь будут сопротивляться) и потратить десяток лет на карьеру.
И зачем постаревшей мне пресловутый «верхний сегмент среднего класса»?
Поезд остановился на моей станции – «Парк Гидея». К счастью, когда двери открылись, я успела вылететь на перрон. Чертов Хаверинг, который лет пятьдесят назад пристегнули к Лондону. Вроде и не так уж много времени прошло с тех пор, как здесь трахались козы, но вокруг успели понаставить тысячи многоэтажек, а аренда подскочила до двух тысяч в месяц.
Именно поэтому я жила с Брендой, по соседству с арабами и эмигрантами из Сербии. Знаете, что такое «плескавица»? Я узнала бы эту херню по запаху даже с полными легкими коронавируса. В моем возрасте родители могли позволить себе ипотеку, а я еле наскребала на собственную спальню на отшибе вселенной. И не потому, что не торчала в офисе – у Бренды как раз была работа, но мы сидели на диване одинаково нищими.
Я зашла домой, звеня бутылками пива, а меня уже встречали на пороге. Бренда стала моей подругой в тот самый момент, когда я заселилась с двумя пакетами из «Праймарка» и свежим дипломом в рамочке. Она искала соседку, которая не будет ширяться по вене, а я – жилье без муравьев, главных хозяев нашего студенческого общежития. Это был идеальный мэтч, в «Тиндере» такого не найдешь.
– Как прошло?
– Есть смутное ощущение, что Ал зажмет деньги, – наконец озвучила свой страх я. – Он не настолько во мне заинтересован.
– Пытался трахнуть?
– Задал пару личных вопросов, так что, скорее всего, да.
– Значит, не зажмет, – пожала плечами Бренда и достала бутылку пива из пакета. – Тем более ты сегодня дала посмотреть на сиськи.
Уже сняв плащ, я повернулась к зеркалу и опустила голову: платье съехало, открыв левую грудь едва ли не до соска. Трогательное зрелище для отчаявшейся русской аферистки.
– Лишь бы сработало, – вздохнула я. – Ненавижу таких, как он: совершенно не понять, что там в голове.
– Обезьянка, – с чувством открыла бутылку Бренда. – Она бьет в тарелки и требует: ебаться, ебаться…
– Хорошо бы.
Как и любая старая квартира в Лондоне, наша была сплошь покрыта ковролином. За годы службы он устал, порвался в трех местах и был залатан кусками посвежее, но мы с Брендой успевали убираться достаточно, чтобы ходить босыми. У нас вообще было уныло, но хотя бы чисто, а за счет удаленности от остального города – еще и просторно. Гостиная с кухней были общими, здесь стоял престарелый диван с двумя выемками под задницы, телевизор, на который мы скинулись в прошлом году, и журнальный столик, чтобы было удобно складывать ноги, пока едим или пьем.
– Когда у тебя смена?
– Завтра ухожу на сутки. И не напоминай: приедет поставка товара.
– Гидеон, – понимающе улыбнулась я. – Может, уже просто дашь ему?
Моя задница нашла свою выемку в диване, и когда Бренда приземлилась рядом, рука сама собой нашарила пульт от телевизора и включила четвертый канал.
Это был наш стандартный вечер: пиво, очередное комедийное шоу и обсуждение новостей. Бренда принадлежала к процветающему типу английских девушек, который нет смысла описывать. Просто зайдите в «Тик-ток» и посмотрите все пародии под звуком M to the B: так выглядела и моя любимая подруга. Плотный слой тональника, отдающего легким пристрастием к моркови, темные брови, как у Урсулы из «Русалочки», бледные губы и угрожающие серьги. Выкрашенные в черный волосы она собирала в высокий хвост и вечно ходила с лицом человека, готового втащить в любую секунду.
Мы были настолько не похожи, насколько это можно было представить. Я – тощая блондинка с прозрачными голубыми глазами, Бренда – яркая брюнетка, чашку лифчика которой я могла использовать как шапку. Но нам было здорово вместе, потому что в квартире, которую мы снимали, завели два правила: не засирать помещение и мозги друг другу.
– Он хочет отношений, – возразила Бренда. – Если бы речь шла о сексе, проблем не возникло бы.
– Фу, отношения.
– А-ага, – в своей непередаваемой восточнолондонской манере протянула она.
Вот на чем мы однозначно сошлись: никаких отношений ни в этой, ни в следующей жизни. Мужчины приходили в нашу квартиру не дольше, чем на одну ночь. Или пару часов, если это сантехник.
– А если…
– Заткнись и займись делом, – недовольно посоветовала Бренда.
Она работала в секс-шопе с шикарным названием «Дилдополь». Если бы я хотела связать себя с честным трудом, пошла бы напарницей только ради него. Хозяин этого уютного местечка с резиновыми членами – гений маркетинга: там и внутри все было организовано грамотно, с подсветкой и зонированием.
Гидеон, водитель, привозящий в «Дилдополь» товар, всегда радовался, попадая на Бренду, поддерживал ее настроение пошлыми шутками о грузовике новых жителей и вообще ухаживал по-всякому. Однажды он привез ей курицу из «Пепе», и в этот день мы поняли: Гидеон нацелился на то, чтобы трахнуть Бренду.
Поймав мрачный взгляд, я захлопнула рот и переключила аккаунт в «Тиндере». Таню больше нельзя было светить: по легенде она спасала ударенную бабушку. Так что на этот вечер я открыла Ольгу и начала массово смахивать вправо. Не было смысла рассматривать, с кем я мэтчусь: три первых предложения в разговоре больше помогали понять, подходит ли мне персонаж, чем размытые селфи и тупое описание.
Таня, Ольга и Дарья были тремя моими профилями. Залила туда разные фотографии с разным макияжем, и этой меры безопасности пока хватало. Конечно, случались моменты, когда я вдруг мэтчилась с использованными парнями, но быстро успевала снова их заблокировать.
Бренда сделала телевизор погромче, добивая первую бутылку, и тут же поднялась за второй.
– Тебе взять?
– Нет, спасибо, возьми блокнот.
Услышав знакомые звуки одной из любимых передач, я даже оживилась. «Восемь из десяти кошек делают обратный отсчет». Чтобы окончательно не заплыть умом, я любила решать простые задачки, попадавшиеся участникам шоу, и даже соревноваться с ними.
Натренированный палец свайпал парней, я наслаждалась очередной победой над Шоном Локом, Бренда задумчиво пила пиво, а потом на экране моего мобильника всплыл мэтч. Прежде чем я успела закрыть его, взгляд зацепился за подозрительно знакомое лицо.