– Да, – закивала я.
В довесок ко всему этому дерьму мобильник грозился лопнуть. Я натянуто улыбнулась тишине – господи, почему в баре даже музыка не играла? – и проверила, не случилось ли что у Бренды.
«Кроха, ты почему молчишь? Уже семь».
«Мне нужно ехать самому на Собачий остров, чтобы с тобой поговорить?»
«Начинаю подозревать, что тебя поймали и пытают».
«Ты не забыла телефон в офисе?»
«Мы договаривались, что ты прилагаешь усилия, чтобы не заставлять меня нервничать».
«Где усилия, Уна?»
«Где они?»
«У тебя были задачи».
«И вот уже семь вечера».
«И я должен переживать, не попала ли ты в переплет».
«И вынужден настойчиво попросить, чтобы ты держала телефон при себе после выхода из офиса».
«ВСЕГДА».
«Я подарю тебе шнурок на шею».
«ТЫ ПРОЧИТАЛА И МОЛЧИШЬ?»
«Готовь задницу для наказания».
«Я в машине. Куда ехать?»
Эрик, мать его, Чесмор. Пока я прочла все эти сообщения, упало еще три. Пришлось собрать все терпение в кулак, чтобы не перезвонить и не наорать на него – что за подростковое поведение?!
«Не нужно никуда ехать. Была занята, отложила задачу на завтра».
«Где ты сейчас?» – тут же прислал сообщение Эрик.
«В баре. Меня позвали продажники, хочу у них узнать, откуда приходят инсайды».
«С каких пор ты пьешь с продажниками?»
Его забыла спросить, с кем мне пить.
«У них мероприятие. Что-то со ставками и торговыми соглашениями».
«Сложно было предупредить?»
Я закатила глаза и едва не убрала телефон. Но Эрик мог и не успокоиться. Черт, и Рэй как раз возвращался с пивом.
«Не было возможности, я не пишу тебе из офиса. Позвоню, как буду дома».
Сверху всплыло уведомление: Эрик перевел мне две тысячи фунтов на Revolut.[9]
«Окей, жду. Отправил тебе деньги на ставку. Удачи!»
«…спасибо».
Я успела убрать телефон, прежде чем Рэй поставил передо мной бокал пива.
– Вы не начинали без нас? – повернулся он к остальным.
Воздух вокруг можно было резать ножом, настолько плотным он был от напряжения. Гаурав состроил странную гримасу, а продажники – черт, я их даже не рассмотрела! – переглянулись между собой.
– Кстати! – попыталась разрядить обстановку я. – Меня зовут Уна Боннер, я из аналитики. Маркетинг.
Один из них был милым: светлые кудряшки вокруг крупной головы, глаза чуть навыкате, но на лице застыло выражение ужаса. Я его понимала: Рэй вызывал у меня примерно те же чувства, только наоборот.
– Гарри Эванс, продажи, – кивнул он.
– Мартин Спенсер, продажи, – добавил второй.
Этот был еще интереснее. Мелкие глаза, крючковатый нос и прическа и борода, которые кричали мне в лицо о том, что Мартин Спенсер ходит к барберу. Живет у него. Возможно, даже спит в его постели, чтобы поутру тот укладывал ему бороду еще до восьми часов.
И все парни за столом были одеты как клерки. Да от нас за милю несло финансами и опенспейсом.
– Думаю, теперь мы можем наконец начать, – легко произнес Хэмиш, подаваясь вперед. – Вестминстер, ты знаешь правила?
Судя по короткому раздраженному взгляду, который он бросил в сторону Рэя, вечер обещал быть интересным. Во всех возможных смыслах.
– Конечно нет, – взяла свое пиво я. – Ты мне о них рассказывал, что ли?
– Тогда нам придется начать с этого. Кто будет банком?
– Моя очередь, – поднял руку Эванс.
– Принято. Сейчас мы все скидываем Эвансу по тысяче фунтов. Это сегодняшняя ставка.
Тысяча?! Отлично! Вторая оставалась мне на новые сапоги. Давно засматривалась на те, от Александра Бирмана, и я уже представляла, как расхаживаю в них по Канэри-Уорф, когда Рэй решил открыть свой богатый рот.
– Всего тысяча? – расслабленно откинулся на спинку он. – Давайте поднимем хотя бы до двух.
Как бы сильно я его ни любила, в этот самый момент он повел себя как жуткий козел. Сапоги, которые уже почти сияли у меня на ногах, растворились в дымке его пафосного самолюбования. Видимо, субтитры на моем лице все ему сказали, потому что Рэй повернулся ко мне и незаметно подмигнул.
В жопу бы себе запихал свои подмигивания. Лишняя тысяча ушла в виртуальный банк, и совершенно не важно, что десять минут назад ее у меня еще не было. Все, что попадало в мой кошелек, должно было остаться там для меня! А не для почесывания раздутого эго Рэя Блэка.
– Мы не против, – за всех ответил Хэмиш.
Еще один. Неужели ему так сложно было сказать, что тысяча – это максимальная ставка? Но нет, вечеринка маракасов превратилась в чемпионат по звону яйцами.
– Тогда мы можем продолжить.
– Игра проста: обсуждаем торговые соглашения, делаем ставки на котировки у ключевых компаний и, естественно, на изменение валюты. Все фиксируем в таблице. Через полгода встречаемся тем же составом и считаем.
– И кто выигрывает? – уточнила я.
– По результатам каждой ставки присваиваем баллы от одного до шести, где один – наиболее далекий по дельте прогноз, шесть – самый близкий. У кого набирается больше баллов, тот забирает куш.
– Двенадцать тысяч, – сказал Рэй.
– Спасибо, я умею считать, – поджала губы я. – Ладно, тогда… Как все будет происходить?
Гаурав достал из своего городского рюкзака планшет и положил его на стол.
– Начинаем традиционно с колоний, – объявил Хэмиш. – У нас на повестке дня – индийская легкая промышленность и британский алкоголь.
Об этом я успела прочесть! Великолепно, могла хотя бы не чувствовать себя отсталой. Но в ту же секунду атмосфера за столом сменилась на хаотичный спектакль. Гаурав начал быстро набирать что-то в таблице на планшете, Спенсер и Эванс оживились и заговорили одновременно.
– Текстиль продвинет масс-маркет.
– Алкогольный рынок не изменится.
Я даже не поняла, кто из них что сказал. Зато, кажется, понял Хэмиш.
– Текстиль не поможет масс-маркету, у них пошив не здесь.
– Я и не про сырой материал, – отмахнулся Спенсер.
А, это был он.
– Хочешь сказать, Индия подвинет Бангладеш в контрактах?
– С низкими пошлинами? Перебьет ценой.
– Невозможно, – поморщился Хэмиш. – Трудозатраты здесь решают. Никто не пойдет на настолько глобальное изменение контрактов.
– Тогда почему, по-твоему, ABF[10] была так заинтересована в этом соглашении? Из-за карри?
– Сахар, – неожиданно произнес Рэй.
Все головы повернулись к нему.
– Правительство Бразилии пытается манипулировать нашими решениями с помощью сахара. От этого страдают мощности компании Silver Spoon, которая входит в холдинг, – так же спокойно продолжил он. – В этом году они лоббируют цену на сахар, Индия готова снижаться, если решится вопрос с пошлинами.
– В торговых соглашениях… – открыл рот Гаурав.
– Нужно уметь читать между строк, – закончил Рэй. – Там есть продуктовые пункты, просто о них не пишут в новостях. Бразилии не стоит обращать внимание, что мы уходим от их продукта, ведь до финального подписания контрактов поставки должны быть бесперебойными. Это не поигрывание мышцами, а уже принятое решение.
– При этом говорят, что «Праймарк» обзавелся мощностями на востоке Индии, – попытался поспорить Эванс.
В ответ на это Рэй только кивнул.
– Говорят, – загадочно подтвердил он.
– Тогда делаем ставки на ABF, – объявил Гаурав.
Ну хотя бы пиво здесь было вкусным. Пока они спорили, я успела осушить половину бокала, а это мы еще даже с Индии не слезли. А вот как делать ставку на цену за акцию, если я не знала, какая там сейчас?
Парни называли настолько разные суммы, что я напряглась. Разброс действительно мог быть в тысячу фунтов за акцию? Звучало максимально странно. Но когда Рэй последним озвучил число «две тысячи пятьдесят четыре», остальные посмотрели на меня.
– Я как Рэй, – отмахнулась я.
– Это нечестно, – покачал головой Хэмиш. – Суть ставок в том, чтобы назвать уникальное число.
– Две тысячи сорок восемь подойдет?
– Вписываю, – ответил Гаурав.
И как пошло… Я теряла нить их споров каждые полторы минуты и через время устала быть самой тупой и решила быть самой красивой. Улыбалась, отправила Хэмиша за вторым пивом – и ему еще пришлось побороться с Рэем за право мне его купить, – строила глазки Эвансу и продолжала называть числа, самые близкие к ставкам Рэя.
Его было интереснее всех слушать. О чем бы ни шла речь, он всегда знал чуть больше остальных. При этом выражение его лица не менялось, даже когда Спенсер разошелся и начал спорить из-за ставок на биотехнологии в соглашении с Австралией. Рэй сохранил каменное выражение, пока нудно и даже по-наставнически объяснял, почему суперсложные препараты у какой-то медицинской компании – все еще недоступная инновация, а не новая реальность.
Но сегодня из всех них мне оказался интересен Эванс. С Рэем Блэком все было понятно в том плане, что лишней информации я бы из него в жизни не вытянула. Он знал о «Рид солюшнс», скорее всего, даже больше, чем ее директор, но перспектива копать себе могилу меня пока не радовала. Двадцать три года, мне бы пожить еще хотя бы семь.
А вот Эванс то и дело скользил взглядом в мое декольте. К тому же он периодически вставлял что-то этакое, показывая, что в курсе кучи инсайдов и корпоративных тайн, а значит, мог быть полезен. Поэтому когда после завершения большого спора по биотехнологиям он поднялся и сказал, что идет курить, я поднялась вместе с ним.
Сигареты мне не нравились – у них чаще всего был отвратительный вкус, – но другого шанса остаться наедине могло и не представиться. Так что закутавшись в свое пальто и едва не вступив в лужу старым сапогом, я с максимальной грацией подкурила украденную у Эванса сигарету от его же зажигалки.
– Часто так собираетесь? – спросила я.
– Не очень. Пару раз в год. А ты… новенькая, да?
– Да, – засияла я. – Столько всего переживаю в первый раз.
– Круто, что ты уже влилась, – глубоко затянулся Эванс. – Нравится у нас?
– В целом – да. Есть конечно, странные моменты в моей работе.