– Мне очень не нравится все это дерьмо, – произнес Хэмиш, погруженный в чтение меню.
– Возьми кесадилью и не заморачивайся, – посоветовала я.
Гаурав удивленно повернулся в мою сторону и, приспустив с носа круглые очки, посмотрел на меня поверх них.
– Твое настроение меняется каждые пять минут?
– Нет, просто устала чувствовать себя говном, – пожала плечами я. – Так что, если вы меня ненавидите, вперед. Рассказывайте, как сильно.
– Мы тебя не ненавидим, – мягко произнесла Фелисити. – Мы только хотим понять, почему Блэк так тебя выделяет.
– Мне потом расскажите.
Рэй знал, что я аферистка, вот почему. Оставалось только понять, что именно он подразумевал под этим словом: мои тиндер-приключения или робкие попытки корпоративного шпионажа за еду.
Эрик сказал, что «Хортенсонс» уже окупили его затраты на меня, и теперь собирался стричь прибыль. До сегодняшнего дня я думала просить у него комиссию… Чертов, чертов, чертов Рэй Блэк!
– Это с первого дня, да? – припомнил Хэмиш.
– Бери выше: с собеседования, – ответила Фелисити.
– Мне кажется, он меня в чем-то подозревает, – выпалила я. – Хотя нет, не кажется. Фел, он же и с тобой об этом говорил?
Фелисити покрылась красными пятнами, видневшимися даже сквозь макияж. Да-да, я не забыла, как она спрашивала о шпионаже.
Нужно было идти ва-банк, и мне в голову только что пришла идея как.
– Заебало, если честно, – бросила меню на стол я. – Вы сами видели, что происходит?
От моей агрессии остальные нахмурились и переглянулись. Но ничего, шоу только начиналось. Правда, нужно было прерваться на минуту и сделать заказ, но стоило официанту со своим блокнотом отойти от стола, я набрала воздуха в грудь.
– Кого-то из вас он так доставал? В первые месяцы.
– Я полгода не знал, кто он, – признался Гаурав.
– А я знал. Но мы почти не общались.
– А у меня… – Фелисити отвела взгляд и вздохнула. – Нет, но знаю, что он пробивал моего парня.
– Даже я пробила бы твоего парня, – закатила глаза я, – если бы ты сразу не сказала, что ему не нужна вторая жена.
– То есть он просто к тебе прицепился? – спросил Хэмиш.
– Мне кажется, это из-за Кэндис. У них на ресепшене произошел какой-то сбой, когда я пришла на собеседование, и скорее всего поэтому Блэк решил, что я шпионка.
– Она говорила, что не помнит ваш созвон, – тихо произнесла Фелисити.
– Кэндис? Она не помнит, куда ручку положила, и ищет ее по пятнадцать минут, держа в руках.
– Это правда, малышка Кэндис не из внимательных, – вдруг улыбнулся Гаурав.
Судя по мечтательной поволоке в глазах, «малышка» предпочла хорошего парня. Интересно, скольких девушек в офисе эти двое не трахнули, если не считать меня и Фелисити?
– Вот с тех пор все не так. Я задерживаюсь на работе – Блэк заходит узнать, почему не выключили свет. Я пытаюсь найти дополнительную информацию для отчета – Блэк вырастает сзади спросить, зачем она мне. Вспомните ставки на соглашения – там было то же самое. Часто он с вами ходил?
– Ни разу.
– А тут срочно понадобилось. Я даже не могла покурить, чтобы Блэк тоже не вышел с сигаретой в зубах.
– Мы думали, ты ему нравишься, – вздохнул Гаурав.
– Да, а перед ставками он обучил меня работе с внутренней базой. Потому что я ее… нашла.
– Господи, Вестминстер, – Хэмиш уронил голову на руки, окончательно взъерошив себе волосы, – ты… в каком смысле? Зачем она тебе нужна?
– Ставлю сотку, что половина отдела не догадывалась о наличии внутренней базы, – мелодично добавила Фелисити. – И не хотела.
– В общем, я каждый день проверяю котировки компаний, над отчетами о которых работала. И одна из них резко пошла вниз, хотя я ничего такого не прогнозировала. Проверила – это из-за скандала вокруг рекламной кампании. Я начала искать всю информацию…
– Зачем? – спросил Хэмиш.
– Мой отчет оказался ложным, – объяснила я, как ребенку. – Мне нужно было понять почему.
– И как ты дошла до другой базы?
– Всегда было интересно, что будет, если изменить модификатор.
За столом повисла напряженная тишина, которую вдруг нарушил Гаурав, со смехом откинувшийся в кресле.
– Нам не стоило дразнить тебя из-за Вестминстера, да? – задыхаясь, произнес он. – Хэм, она нас сделала.
– О чем ты?
– Уна обещала показать места, где крысам грустно, если буду дразнить ее. Боже… Ну вот. Теперь у нас нет телефонов и ожидается херова куча новой работы. Мое почтение, угроза выполнена. Я не крыса, но мне тоже грустно.
– Я не планировала никого обучать, – мрачно сообщила я. – Просто как только нашла внутреннюю базу, в кабинет тут же зашел угадайте кто.
– Наш дотошный друг.
– И он пару недель допрашивал меня, зачем я это делаю. А теперь… Сами видите.
– Ты не должна нести ответственность за результат отчета, – перевела тему Фелисити. – Боюсь, ты… неправильно поняла нашу роль.
– Тогда зачем я их делаю?
– Чтобы у продажников было стороннее мнение и собранная в одном месте информация. Мы – команда экспертов, которая может разобрать вопрос до мелких косточек и собрать обратно, чтобы дать итоговую оценку. Но решения принимаем не мы. Именно поэтому зарплата продажников и наша отличается так сильно.
– А если эксперт ничего не понимает и ошибается?
– Для этого существует ассесмент, – улыбнулась она. – Раз в шесть месяцев программа сопоставляет наши отчеты, стратегии продажников и результаты клиентов, и если прогнозам специалиста больше не доверяют, или они оказываются неверными слишком часто, аналитика меняют.
– А… – у меня даже пропал дар речи. – А когда я должна была об этом узнать?
– В июле. Ты попадаешь только под этот ассесмент, потому что не проработала пять полных месяцев.
– Но вот же и есть моя ответственность! Мой отчет оказался неверным, и это повлияло бы на оценку!
– Тебе буквально необходимо расслабиться, – заметил Хэмиш.
– Тебе буквально необходимо научиться использовать слово «буквально», – огрызнулась я. – Неужели вас не волнуют ваши ошибки?
– Один неверный отчет за полгода – это капля в море, – пожала плечами Фелисити. – Даже если их скопится десять – все равно будет меньше десяти процентов. А проходной по актуальности – восемьдесят.
Шестеренки в моей голове со скрипом завертелись после озвученного числа, и на смену первой волне удивления тому, насколько этот процент низок по сравнению с реальностью успешных стратегий, пришла вторая: осознания.
Мы были фиктивным отделом, который поддерживал общую легенду компании, а не ценными экспертами. Настоящий заработок скрывался не в наших тухлых отчетах, а в драгоценных приписках к ним. Инсайды, которые были не раскопанной информацией и не результатом анализа больших данных, а созданными ситуациями на рынке.
Вопрос о том, кто организовал атаку на «Хортенсонс», отпал сам собой.
Это не было тайной, которую узнала «Рид солюшнс».
Это было действием, которое «Рид солюшнс» произвела.
– Мне пора, – поднялась я. – Простите.
– Куда? – одновременно спросили Гаурав и Хэмиш.
– Домой. Мне нужно все обдумать и решить, хочу ли я в понедельник сюда возвращаться.
– Но мы так ничего и не…
– Блэк ко мне придирается. Он узнал, что я залезла во внутреннюю базу, чтобы перепроверить все отчеты, научил меня остальному и теперь будет требовать от вас того же. Насчет телефонов ничего не знаю. Все.
На их лицах снова было написано столько всего…
– Слушайте, – поторопилась нормально закончить диалог я. – Блэк устроил мне очень херовый день, и сейчас мне крайне паршиво. Физически. Поэтому, как бы я вас всех ни любила, лучше поеду.
– Мы… понимаем, – мягко улыбнулась Фелисити.
Конечно, я так и не поела… Но сейчас важнее было как можно быстрее попасть к Эрику. То, что я поняла, жгло мозг, и если это нельзя обсудить с коллегами, значит, нужно ехать к тому, с кем можно.
На улице я потянулась за телефоном, но через секунду чуть не схватила сердечный приступ: его не было. Ни в сумке, ни в кармане пальто. Впрочем, откуда ему там быть, если, слишком оскорбившись, я гордо цокала каблуками на выход мимо контейнеров для телефонов?
Нужно было вернуться. Причем как-то настолько тихо, чтобы Рэй ничего не заметил: мне казалось, что это позорно – возвращаться за забытым телефоном после такого пафосного выхода.
Я поднималась в лифте, уже представляя себя мышонком, даже сжалась, пытаясь стать поменьше. Но как только наш кабинет замаячил впереди, дверь, за которой вроде бы сидели айтишники, приоткрылась.
– Боннер, вернулась за телефоном?
Голос Рэя я бы ни с чьим не спутала. Твою мать, неужели мне было недостаточно унижений на сегодня? Даже захотелось зайти в церковь по дороге домой и спросить бога, что он там выдумал.
– Да, – спокойно ответила я.
– Зайди сюда.
Этот небольшой кабинет без окон оказался похож на центр управления полетами: он располагался посередине этажа и был забит техникой на стеллажах, короткими рядами столов и бесконечным количеством мониторов. Почти как у Эрика, но у него это выглядело стильно, а здесь – пугающе. И человек пять не оторвали взглядов от своих экранов, даже когда я вошла.
– Боннер, – снова позвал Рэй.
Он стоял рядом с коротко стриженной девушкой, у которой волосы были выкрашены в фиолетовый цвет, уши проколоты минимум в десяти местах, а брови причудливо выбриты. Она оторвала взгляд от одного из своих мониторов и улыбнулась мне.
А девчонка была хороша… Аккуратный нос, в котором тоже виднелся пирсинг, пухлые, накрашенные фиолетовой помадой губы завершали бунтарский образ, и даже ее нахождение среди кучи железа выглядело как логичное решение.
– Возьми свой телефон, – отдал мне мобильник Рэй. – Лула, вы знакомы?
– Нет, ты прячешь людей от меня, – рассмеялась она и приподнялась, чтобы протянуть руку. – Я Талула Притчард. Для друзей – Лула.
– Уна Боннер, – ответила я.
Для друзей, значит. Я заметила, насколько близко к ней стоит Рэй, и ощутила странный и неприятный укол ревности. Дружат они, да?