И плечи у него были расслабленнее обычного, и поза более открытая. Ну, вот и ответ на вопрос, почему все думают, что Рэй за мной ухаживает, а он не делает ни одного шага в мою сторону. Неважно, что никто не задавал этот вопрос, и тем более неважно, хотелось мне его движений или нет. Красивый и дерзко улыбающийся ответ прямо сейчас смотрел на меня.
– Спасибо за телефон, – собрала силы в кулак я, – и рада знакомству. Мне пора.
Меня не останавливали. Можно было спокойно выйти из здания, дойти до метро и только там, вдали от офиса, позвонить Эрику.
– Что случилось? – раздался в динамике обеспокоенный голос.
– Короткий день. Мне нужно с тобой поговорить, я могу приехать сейчас?
– А где ты?
– Канэри-Уорф.
– Доберешься раньше, чем я. Можешь доехать до Фаррингдона? Там тебя заберу.
– Уже спускаюсь в метро.
– Кроха, – произнес Эрик быстро, – ты в порядке?
– Жива и цела.
Внизу я снова начала успокаиваться, и все уже благодаря Эрику – большому, сильному и умному. И вроде как он был на моей стороне, хотя бы немного. Конечно, он скорее стоял на своей стороне, но почему-то казалось, что сейчас от него можно ожидать поддержки.
Пришлось прождать возле станции еще около десяти минут, прежде чем знакомая черная БМВ притормозила, впуская внутрь. Эрик смотрел на меня, как на привидение.
– Что произошло и почему вас выгнали?
Плотину прорвало. Еле сдерживая слезы, я высоким и несвойственным мне плаксивым тоном пересказывала ему все события сегодняшнего дня. Всю несправедливость, свои чувства, чужую ненависть – то, что беспокоило и раздражало. К моему удивлению, Эрик не перебивал. Не просил перейти к чему-то конкретному и слушал молча, но очень внимательно.
Я была благодарна ему за такую возможность. Почему-то казалось, что он не любит выслушивать подобные истерики, но сейчас… Эрик просто заехал на мост, направляясь к себе, и пару раз кивнул в ответ на риторические вопросы.
– И в финале угадай, что произошло? Я забыла айфон в этом проклятом контейнере, поэтому пришлось возвращаться и забирать у айтишников!
– У кого забирать? – уточнил Эрик.
– Да там… Блэк его, видимо, забрал из контейнера, когда проверял.
– Дай его сюда, пожалуйста. Телефон.
Он спокойно, не меняя выражения лица и тона голоса, перестроился в крайний левый ряд и притормозил рядом с пешеходной дорожкой. Машины позади загудели, но Эрик и глазом не моргнул.
– Это какой айфон? – уточнил он, взяв мой телефон.
– Четырнадцатый… Про Макс.
– Белый, да?
– Эрик…
– Минутку, кроха.
Он отстегнулся, вышел из машины, перемахнул через ограждение на пешеходную зону и выбросил телефон в Темзу.
Нет, я немного неправильно рассказываю. Прошу прощения.
Он отстегнулся!!! Вышел из гребаной машины!!! Прыгнул на гребаную пешеходную зону!!! И выбросил МОЙ ТЕЛЕФОН в гребаную ТЕМЗУ!!!
Я была не просто ошарашена, нет, я сидела в своем кресле, парализованная абсолютным, оглушающим и опустошающим шоком. Сложно было даже поверить, что это не ночной кошмар.
– Я настолько достала тебя нытьем?! – обрушилась яна Эрика, когда тот вернулся в машину.
– Сейчас заедем за новым. Надеюсь, что туда поставили только маячок, без прослушки. Хотя мы это узнаем в понедельник. Какой оператор у тебя был? «Водафон»? Сейчас заедем в офис.
– Серьезно? Ты выбросил мой телефон, потому что боишься, что в него поставили маячок?
– Не боюсь, – повернулся он. – Я на сто процентов уверен: туда забили кучу всего. Блэк считает, что у него работают крысы, а это значит, он будет пытаться их вычислить. И знаешь на что еще поставлю сотку?
– Сегодня ты купишь мне новый Про Макс?
– Это не обсуждается, но он будет таким же, как старый.
– Даже без бесплатного апгрейда?
– Никто не должен догадаться, что это не тот телефон, – широко улыбнулся Эрик. – Пусть подумают, будто программа сломалась.
– И что помешает им снова поставить туда все это?
– Ты. Больше никому не дашь в руки свой телефон, сумку с ним, что угодно.
– В понедельник я вернусь и снова положу его в контейнер.
– А вот здесь я готов спорить на деньги. Стеллажей и контейнеров больше не будет, вот увидишь.
– Чушь.
– Это незаконно, глупо и некрасиво, – пожал плечами он. – И, скорее всего, уже выполнило свою главную функцию.
Мне потребовалось еще около десяти минут пути, чтобы успокоиться и поверить, что новый телефон и восстановление номера действительно решат проблему.
На удивление, «Водафон» сработал быстро. Не прошло и часа, как я сидела и загружала любимые фотографии с облака, переписываясь с Брендой. Эрик предложил мне ограничиться доставкой пиццы и вернулся к работе, но в момент, когда в гостиную ворвался соскучившийся по мне Гильденстерн, я вспомнила, о чем именно хотела поговорить.
– Эрик! – мы с псом распахнули дверь в его кабинет.
– Что-то не работает? – обернулся он.
– Я сегодня поняла, кто обрушил «Хортенсонс»!
И кстати, если вам интересно: Эрик выиграл свою воображаемую ставку. В понедельник в офисе уже не было ни одного стеллажа и контейнера, даже та стена исчезла. Отдел целую неделю шумел, а потом успокоился. Думаете, чушь? Полная!
Он вопросительно сузил глаза, но меня уже было не остановить.
– Это сами «Рид солюшнс», – продолжила я, ухватив пальцами ухо Гильденстерна. – Они устраивают эти атаки!
– Ну да, я тебе разве не сказал? – поднял брови Эрик.
Я медленно опустила голову и посмотрела на умильную морду пса.
– Пожалуйста, – попросила я Гильдерстерна. – Давай ты его сожрешь?
Глава 16 Гребаные алмазы
Спустя что-то вроде месяца
Больше, чем связывать и душить, Эрик любил только трахать меня на весу. Казалось, особенное удовольствие ему доставляло осознание, насколько это легко, и, если честно, оно было взаимным. Порой он носил меня по дому, держа одной рукой, и когда его мышцы напрягались, белье слетало с меня само.
А еще мы с Эриком оба являлись сторонниками движения «Свободу соскам», и даже слово «лифчик» в его доме было запрещено произносить, не говоря уже о том, чтобы надеть. А если добавить к этому, что в доме царили тропики, то вполне можно догадаться: в основном я носила только трусы и футболку.
Каждые выходные, проведенные у Эрика, превращались в секс-марафон. И вот сейчас, к вечеру субботы, мы подобрались к его экватору.
Прислоненная к стене, я боялась упасть, ведь держаться было не за что, а здравого смысла во мне не осталось еще пять минут назад, когда Эрик гнался за мной по дому. В этот раз я пыталась скрыться в прачечной, но он успел догнать, схватить и объявить своей.
Своей, боже.
И вот теперь, когда его зубы придерживали мой клитор, а язык делал с ним что-то невероятное, я теряла голос от громких несдержанных стонов. Если бы могла, влюбилась бы в Эрика во второй раз только за то, во что тот меня превращал. Откуда он точно знал, что именно делать? Все тело заполнялось огнем, который пожирал меня, оставляя только пепел, но это было лучшим состоянием в мире.
Я бездумно царапала ногтями стену прачечной, хватала ртом воздух и вот-вот могла задохнуться от переизбытка ощущений. Эрик был лучше кислорода: сейчас каждое его движение зарождало внизу живота новую волну удовольствия. Они расходились кругами, и пока одна затухала, несколько новых уже стремились занять ее место.
Еще немного. Совсем чуть-чуть, и я бы… Но мне не был разрешен оргазм, а послушанию Эрик отлично умел обучать. Всего лишь пару раз оставил меня связанной, на грани безумия и без возможности дотронуться ни до себя, ни до него. Черт, мысли об этом только распаляли еще сильнее.
– Эрик, – хрипло простонала я. – Можно мне…
– Нет, – тут же остановился он.
Как здесь было не взвыть? Секунда – и его руки оторвали меня от стены и помогают опуститься ниже. Только бы не на пол, потому что сейчас мои колени были пудингом…
Под задницей появилась твердая прохладная поверхность. Я попробовала открыть глаза, но перед затуманенным взглядом был только силуэт Эрика. Окруженный светом от лампы под потолком, как порочным нимбом, он был прекрасен. Каждый бугорок мышц, широкий подбородок и встрепанные волосы… От этой восхитительной картины я застыла, любуясь, надеясь, что она не исчезнет, если моргнуть.
Эрик подтянул меня к себе, убрал с моего лба прилипшие волосы и опустился к губам с поцелуем, который хоть немного, но привел меня в чувство. Его язык был настойчивым, но одновременно нежным, и реальность все равно куда-то окончательно уплыла, оставив нас наедине.
Я знала, каким агрессивным может быть поцелуй Эрика. Знала, что такое залечивать прокушенную кожу и носить водолазки с упорством Стива Джобса. И сейчас в его губах читалось что-то другое, необычное… Ровно до момента, пока Эрик не вошел в меня.
Легкость движений закончилась. Это не было просто сексом – меня трахали. Ему приходилось придерживать меня за шею, чтобы голова не билась о стену. Эрик входил в меня жестко, каждый раз со шлепком, подтверждающим, что я способна принять его всего. Мысли путались, сбивались в один комок из глупостей, саркастичных комментариев и тупых шуток, и покидали мою голову. Лишние, они не задерживались там, когда Эрик слой за слоем обнажал истинную меня.
Жертву. Добычу. Предмет охоты и вожделения. Удивительно, насколько уютной и правильной казалась для меня эта роль, освобождающая от предрассудков и установок. Движения, больше похожие на удары, фантастическое чувство заполненности и зубы, схватившие меня за нижнюю губу, – вот что мне было необходимо.
Больше. Сильнее. Чаще. Даже в самой недвижимой позе я стремилась к нему навстречу, приподнимая бедра, давая входить на полную длину. Когда становилось страшно, что Эрик вытащит из меня член, я сжималась вокруг него, получая в ответ тихое рычащее предупреждение.
Мои стоны стали хриплыми криками. Эрик на секунду выпустил мою губу, только чтобы выдохнуть: «Можно».