– Садись, – кивнул он на соседнее сиденье.
Разговаривать, находясь в машине, было действительно удобнее. Так что я со своим большим пакетом последовала за открывшейся пассажирской дверью.
– Ты должен был писать диссертацию, – напомнила я.
– Иди на хер, – вспылил Эрик. – Я тут уже час торчу. Сообщения ты не читаешь, на звонки не отвечаешь, что я должен думать?
– Зашел бы внутрь, подождал там. Родители дома.
– Серьезно? – резко обернулся в ту сторону он. – Там ни шторки не колыхнулось.
– Ага, они просто читают. Устали от социума, – терпеливо объяснила я. – Так что, ты еще хочешь поорать, или расскажешь, зачем приехал?
Эрик нахмурился и оглядел меня.
– Придержи язык, – угрожающе произнес он. – А то оставлю тебя здесь до конца каникул.
– Нашел чем пугать, я вообще-то отлично провожу время, ладно, молчу, – без остановки ответила я, передумав на середине предложения. – И все-таки зачем ты здесь?
– Если я скажу, что соскучился, поверишь?
– Нет.
– А зря, потому что я соскучился. Хочешь потрахаться? Можем заехать в местный отель, а потом вместе рвануть в Лондон. Вижу, ты от тоски начала тратить деньги.
Почему это звучало так легко? Словно мы были не в Норидже, а где-нибудь в Кроули, пригороде Лондона. На машине Эрик ехал сюда не меньше трех часов, и это просто чтобы потрахаться? Мог заехать в любой бар, буквально в любой.
– Если быстро, то можем у меня, – ответила я. – И тихо, а то родителей удар хватит.
– Не хочу пробираться тайком в твою маленькую комнатку.
– Тайком и не надо. – Я потянулась к двери. – Идешь?
Эрик посмотрел на меня с сомнением, но в глубине глаз заплясали огоньки интереса.
– Только если ты сама сможешь сделать это тихо.
– Завяжем мне рот. В первый раз, что ли.
Я открыла дверь и заглянула внутрь нашей небольшой гостиной.
– Мами! Папи! – позвала я. – Мы с другом зашли и будем в моей комнате!
Когда я обернулась к Эрику, он даже покраснел. Так и стоял в проходе, оглядываясь, словно мы школьная парочка и он впервые пришел в гости.
– Не стесняйся, – посоветовала я.
Дверь слева приоткрылась, и оттуда вышел папа с очками на носу и старой книгой в руках. Судя по наличию свитера, они с мамой решили сэкономить и уменьшили отопление.
– Добрый вечер, – спокойно кивнул он Эрику. – Спасибо, что предупредила, дочка. Если что-то понадобится – еда в холодильнике.
Он быстро скрылся обратно: слишком много сказал для своего обычного состояния, видимо, из вежливости. Мама из кабинета даже не вышла. Я махнула Эрику следовать за мной и поднялась в свою спальню.
– У вас очень странные традиции, – заметил он тихо, закрыв за собой дверь. – Если бы я привел гостей в дом так же внезапно, мать бросила бы в меня нож.
– Моим плевать, пока я не заставляю их взаимодействовать с гостями. Так что… добро пожаловать.
Эрик огляделся и, словно обретая уверенность, прошел вглубь комнаты, осматривая шаг за шагом каждую из ее частей.
– И все-таки – почему так? – повернулся он, стоя у книжного шкафа.
– Я единственный экстраверт в семье интровертов. Родители привыкли, что мне другие люди нужны больше, чем им, так что если меня носит где-то вне дома или появилась острая необходимость пообщаться с кем-нибудь здесь, то все в порядке. А вот в лондонскую квартиру тебе не стоит заявляться без предупреждения.
– А туда почему?
– Бренда может испугаться и тогда точно метнет в тебя нож.
Я поставила на стол пакет с макбуком, и любопытный нос Эрика тут же повернулся в его сторону.
– Подумала, что тоже хочу попробовать себя, – объяснила я. – Поможешь мне настроить первую инвестиционную стратегию?
– Ты хочешь попробовать торговать на бирже?
– А почему нет? Возьму пару тысяч и посмотрю, что можно с ними сделать.
Эрик продолжал изучать мою комнату, в которой, впрочем, не было ничего особенного. Кровать, письменный стол, книжный и платяной шкафы, зеркало. Классическая комната единственного ребенка. В семье ходила теория, что родители не решились на второго из-за огромной усталости от меня. Не повезло им.
– Думал, у тебя вся комната будет оклеена кем-то вроде «Ван Ди»[14].
– Нет, они не выдержали и полугода.
– Что?
– В школе я любила перескакивать с одного увлечения на другое, – объяснила я, поднявшись, чтобы раздеть Эрика. – Иногда заставляла родителей накупить кучу всего для занятий очередной херней. Не поверишь, но у нас в подвале даже лежат костюм для фехтования и шпага.
– И долго выдержало фехтование? – поднял брови он.
– Год.
Когда на нем остались только брюки, я с удовольствием пробежалась пальцами по большому мускулистому телу, чувствуя, как загораюсь изнутри. Тоже скучала по этим плечам, по мышцам, по… о да. По пронизывающему взгляду, темнеющему за секунду.
Мой друг Эрик, с которым было смешно и интересно, исчез. На его месте стоял мой властный, безумный и не терпящий возражений любовник Эрик.
Он поднял мои руки и одним движением стащил с меня и свитер, и топ, что был под ним. Увидев, что на мне нет лифчика, довольно улыбнулся и опустился, захватывая один из сосков зубами. Пришлось прикусить губу, чтобы не застонать.
Пока язык Эрика дразнил по очереди мои соски, его руки разделались с брюками. Едва отметив это, я осталась абсолютно обнаженной, с кружащейся головой и отсутствием сомнений в том, что все сделала правильно.
Я скучала по нему. По каждому прикосновению, по жадным поцелуям, по ощущению себя маленькой в его руках. В тишине, нарушаемой только шорохом одежды, мы опустились на кровать и не стали задерживаться на чертовой прелюдии: она была лишней.
Эрик расстегнул свои брюки, я помогла их стащить и, как обезьянка, обхватила его руками и ногами.
– Мне тебя не хватало, – прошептала я ему на ухо.
Шумно выдохнув, он вошел в меня одним движением и задержался, чтобы дать к себе привыкнуть. Чуть отстранившись, Эрик безумным от страсти взглядом посмотрел на меня и тихо произнес:
– Я дома, кроха.
Тихий стон вырвался из меня против воли. Эрику пришлось заткнуть мне рот рукой, прежде чем он начал двигаться. Это было быстро, мы торопились, как школьники, к которым в любой момент могут заглянуть родители. Но каждый знал тело партнера настолько хорошо, что это не становилось проблемой.
Мы могли вернуться в Лондон и устроить долгий и мучительно приятный марафон, с его специальными штучками, погонями и прятками. Мы могли снять отель и разнести там номер. Мы могли даже отъехать ближе к лесу и заняться сексом в машине, но мы уже были здесь ради одного: почувствовать друг друга. Прямо сейчас, на моей узкой подростковой кровати, при свете и настолько тихо, насколько это было возможно.
– Не тяни, – попросила я, сама касаясь клитора. – Потом еще…
В ответ Эрик убрал мою руку, заменив ее своей, и чуть поменял угол – так, как мне особенно нравилось. Не понадобилось и пары минут – и за секунду до того, как я застонала, мое лицо ловко накрыли подушкой.
Однако даже отдышаться мне не пришлось – Эрик ускорился, приближая собственный оргазм. Прикусив губу, чтобы не выдать ни звука, я перехватила подушку и приготовилась затыкать ей уже самого Эрика, но это не понадобилось.
Он застыл, зажмурившись, тяжело дыша, пока обе его руки опирались на кровать, и отсюда, снизу, выглядел еще красивее. Раньше не видела, чтобы его лицо во время оргазма искажалось – Эрик был потрясающим во всем.
– Мы справились, – произнесла я, вытирая с его лица пот. – Даже если родители что-то заметили, они ничего не скажут.
Эрик коснулся моего лба своим и рассмеялся, оставляя на моих губах поцелуй. Мы застыли так ненадолго, наслаждаясь моментом чистого удовольствия. Вопросы, которые я отбросила как ненужные, перед тем как привести его сюда, начали постепенно возвращаться, и стало страшно, что они отравят воспоминание целиком.
– Иди в душ, а потом собирайся, – приказал Эрик. – Я отвезу тебя в Лондон.
Смысла спорить не было: он словно Санта, который приехал исполнить заветное желание. Сначала я быстро привела себя в порядок, потом, пока закидывала вещи в дорожную сумку, ванную занял Эрик. Мы были отличной командой, интересно, когда это срослось – когда вместе готовили у него на кухне? Когда строили планы в кабинете? Когда играли с собаками?
В любом случае Эрик оказался отличным другом. По крайней мере, в бытовом плане. Я не забыла, что он удерживал меня шантажом и угрозами, но это ведь было в самом начале. С тех пор как меня затянула работа в офисе, эта тема больше не поднималась. Мы не были жертвой и абьюзером, мы были настоящей командой. И мне уже самой становилось интересно все, что мы делали.
А вот я была так себе другом. Эрик подхватил мои сумки и понес их в машину, пока я зашла к маме и папе, чтобы предупредить, что уезжаю. Они не удивились. Казалось, были даже рады – все-таки я производила достаточно шума и уже выполнила дочерний долг. Теперь я могла уехать в город, который любила, а они могли остаться наедине. Вин-вин.
Но как только я села на свое сиденье и пристегнулась, воспоминания о Рэе заполнили душу виной и стыдом. Мне стоило рассказать все, вместе придумать решение проблемы. Так было бы честно и правильно: это Эрик открыл мне огромный мир трейдинга. Заставил его полюбить. Всегда приходил на помощь и объяснял, что делать, когда задачи казались невыполнимыми.
Сердце виновато сжалось, как и все внутри: я обманывала, даже когда молчала. Нет никакого «не говорить – значит, не врать», это чушь, выдуманная моралистами, чтобы стыдливо прикрывать свое бесчестье.
Но с другой стороны – в чем именно заключалась проблема? Эрик пытался нажиться на Рэе. Рэй пытался нажиться на Эрике. По-хорошему этим двоим стоило снять себе комнату и оставить меня в покое. Все, что происходило, касалось в первую очередь их самих, а я была, скорее, сопутствующим уроном. Инструментом в чужих руках.
– Как прошло Рождество? – поинтересовался Эрик, когда машина выехала за пределы города.