– Шумно, весело, а потом закончилось, – бездумно ответила я. – Кстати о Рождестве.
Брелок, который я ему купила, был в сумке. Я порылась там, выуживая нужный, и протянула Эрику.
– Прости, что без упаковки, ты слишком рано меня забрал.
– Цербер?! – с восторгом воскликнул Эрик. – Офигенно! И так похож на моих… Боже, ты заставляешь меня задуматься о третьей собаке.
– Незачем. Третья голова – это ты.
Он повернулся ко мне, с подозрением сузив глаза.
– Я псина?
– Самая большая и страшная, – успокоила его я. – Вы с парнями правда очень похожи.
– Спасибо, – тепло улыбнулся Эрик. – Буду считать комплиментом.
Мы быстро двигались по трассе и, судя по указателям, могли оказаться в Лондоне даже раньше, чем я прикидывала.
Сказать или нет? Рэй ведь не брал с меня никаких обещаний… Нет, брал. Я вспомнила, как он, высаживая меня на той же парковке, тихо предупредил не трепаться о нашем разговоре. И как сама уязвленно сообщила, что не собираюсь.
Теперь стоило определиться, что можно отнести к категории «трепаться», а что – ко вполне допустимой беседе. Предупредить об опасности – это трепаться? Или вообще опустить наш разговор с Рэем и сообщить, что схема раскрыта? Нет, тогда без подробностей не обойдется, а если промолчать, можно оказаться где-нибудь в подвале в наручниках. Черт его знает, что у Эрика на уме.
А если вести двойную игру? С одной стороны, следовать инструкциям Рэя, с другой – Эрика, а если бы они столкнулись – выдумывать свой путь. Наверное, у меня получилось бы, особенно если учесть, что всей правды не знал ни тот, ни другой.
Или предупредить Эрика и после этого вести двойную игру? Тогда это было бы максимально честно. Если подумать, что он сделал бы со мной, если бы узнал? Вряд ли организовал бы для меня безопасный выход из ситуации.
– С тобой все в порядке? – встревоженно спросил Эрик.
– Да, просто… Помнишь всю ту историю с телефоном?
– Конечно.
– Я все праздники думала, что будет, если меня вычислят. Они точно пытаются что-то выяснить – это настолько очевидно, даже тошно.
– Мы же уже обсуждали, – спокойно повернул руль Эрик, – тебя выгонят с позором.
– И я сяду.
– Возможно. Но для этого им нужно доказать, что ты мне что-то рассказывала.
– У нас вся информация в телефонах.
– Мы же договаривались удалять переписки.
– Думаешь, они их не восстановят?
– Думаю, нет, – улыбнулся Эрик. – Я улучшил твой телефон, раз в неделю он полностью вычищает историю.
– Ты меня не защитишь, – осознала я.
– Я сделал все, чтобы в этом не было необходимости, так что… нет, если тебя поймают на шпионаже, лезть не буду. Но и они в полицию не пойдут, потому что у тебя больше компромата на них, чем у них на тебя.
– Вот такие мы друзья, – мрачно подытожила я.
Стало неприятно. Что за больной ублюдок, я ведь делала все почти бесплатно и достигла даже большего, чем мы договаривались! И теперь чертова болезненная и до хамства неприкрытая искренность его слов ранила больнее, чем сотня злых взглядов Рэя.
– Нет-нет, не путай, – быстро произнес Эрик. – Я всегда тебе рад. Готов подсказать, объяснить, накормить, дать крышу над головой и подарить любой вид оргазма, какой попросишь. Мы друзья, но работа – это другое. Ни ради какого друга я не положу собственную голову на плаху. И тебе не советую.
– То есть если тебя схватят и потащат в тюрьму, мне сидеть на жопе ровно?
– Нет. Приехать, снять свое имя с двери, забрать собак и отвезти их в Бристоль, – спокойно ответил Эрик. – А после этого сидеть на жопе ровно. Мы повязаны так, что не поможем друг другу, а только утащим на дно.
– Хорошо тебе говорить, когда есть деньги на адвоката.
– А вот это аргумент, – кивнул он. – Скинешь мне номер Бренды. Если тебя возьмут, я передам наличку на адвоката. Будешь считать комиссией.
Ну и пошел ты на хер, Эрик Чесмор. От обиды хотелось разреветься, но вместо этого я выбрала месть: играть против них обоих. Пусть не знают всего, что знаю я, пусть строят догадки и ошибаются.
Уна Боннер выигрывала в «Обратный отсчет» даже у чемпионов. Могла победить и сейчас.
– Я тебя услышала, – бесстрастно сообщила, стараясь дышать ровно. – Могу задать еще вопрос?
– Не злись, – Эрик положил ладонь мне на колено, – это просто логично и правильно.
– Согласна.
Хотя я вообще не была согласна! И на адвоката могла заработать сама. Часть денег уже лежала на счету.
На пару минут в машине повисла тишина, которая помогла успокоиться. Он ведь прав: мне не на что обижаться, если с самого начала условия работы установлены именно так. Ничего не изменилось. И я права: раз Рэй раскрыл меня, а Эрик не собирался помогать, значит, я стояла в одиночку в этой битве. И нефиг ему что-то рассказывать.
– Какой у тебя вопрос? – нарушил молчание Эрик.
– Зачем на самом деле ты приехал?
– Не нужно подозревать меня во лжи, – покачал головой он. – Сказал же, что соскучился.
Мы проехали мимо Ипсвича, отмерявшего половину пути до Лондона.
– Ты мог трахнуть кого угодно.
– В «Тиндере» скучно, – откинулся на спинку он, – и я не врал, когда говорил, что теперь считаю это опасным местом.
– В барах весело.
– А я хотел трахнуть именно тебя. Это что, преступление?
– Бегемотик… – настороженно протянула я. Дело принимало опасный оборот. – Мы, кажется, кое-что не обсудили.
– Что именно?
– Мы ведь не обязаны спать только друг с другом, правда? Это не отношения, не любовь, ничего подобного.
– Присмотрела кого-то в офисе? – рассмеялся он. – Нет, ты права. У нас нет отношений, а значит, нет эксклюзивности. Но есть и другая сторона вопроса.
– Какая?
– Мы с тобой сдали анализы, и будем делать это регулярно. Если ты притащишь хоть что-то, наши развлечения закончатся.
– Это касается и тебя.
– Естественно. Полагаю, что в моем случае ты меня еще и собакам скормишь. Моим же, – попытался вставить шутку Эрик.
– Если что, я никого не присматривала.
Он сам меня присмотрел. Только трахаться не давал.
– Не вздумай приходить ко мне хвастаться достижениями. – Его тон изменился. – Мы оба свободны, но вызывать у меня ревность – плохая идея. Тебе может не понравиться итог.
О беременности я не беспокоилась: не доверяя мужчинам с их презервативами, которые то маленькие, то некомфортные, то делают их несчастными, я в какой-то момент выбрала таблетки. А вот история с анализами звучала очень хорошо.
На самом деле мне не нужно было разрешение Эрика на секс с другими, меня больше пугали его внезапные признания. Приехать черт знает куда, потому что соскучился? Это не было похоже на отсутствие привязанности.
– Тебе сложно? – вдруг спросил он. – В таком формате?
– Скорее, не очень понятно, – призналась я. – У нас нет чувств, но ты не хочешь ревновать. Мы вольны спать с кем захотим, но ты предпочитаешь приехать в Норидж. Как это все работает?
– Довольно просто. Я – так себе материал для серьезных отношений и никогда в тебя не влюблюсь. Полагаю, с тобой та же история.
– Насчет любви – да.
Я уже была влюблена в Эрика в самом начале нашего знакомства. И во второй раз не получилось бы.
– При этом я живой человек, и у меня есть нормальные человеческие реакции. Ревность. Чувство собственничества. Здоровая эмоциональная привязанность к той, с кем мне нравится проводить время. Но это все не то, что стоит принимать за фундамент для будущей семьи.
Чем дольше он говорил, тем больше я понимала, насколько мы похожи. Ведь если зажмуриться, выключить шумящий вокруг мир и остаться наедине с собой, ответ на вопрос, кто для меня Эрик Чесмор, оказывался очень простым.
Друг с привилегиями, которому нельзя было доверять.
Это дома, в Норидже, все жили по простым правилам. Понравились друг другу – встречайтесь. Выдержали несколько лет вместе – женитесь. Обменялись кольцами – покупайте дом и заводите детей. Понятная, расписанная до самой смерти жизнь.
Мы были другими. Бродили внутри стелющегося по земле лондонского тумана, не зная, кто в следующую минуту окажется другом, а кто врагом. Наша привязанность была настолько хрупкой, что лишь отсутствие ожиданий спасало от разбитого сердца. Тонкий лед доверия, где каждый шаг мог оказаться последним, утянуть под воду, стал нашим полем боя.
Нужно быть осторожной.
– Хорошо, – откинулась назад я, – значит, друзья.
Глава 20 Гребаный шашлык
Бренда наблюдала, как я наворачиваю круги по гостиной, с невозмутимостью капибары. В одной руке у нее была бутылка пива, во второй – сэндвич с тунцом. Она жила свою лучшую жизнь, пока моя голова взрывалась от мыслей.
– Точно не хочешь сесть спокойно и поговорить? – уточнила она.
– Зачем он привез меня сюда?! – в панике заорала я. – Мне противопоказано свободное время и твои сраные вопросы!
Еще полчаса назад я была такой же, как она. Наслаждалась выходным, делала сэндвичи с тунцом, рассказывала об Эрике, укравшем меня из дома под аплодисменты родителей… До одного поворотного момента, когда наводящий вопрос Бренды выбил почву из-под ног.
«Ты уверена, что один из них не убьет тебя, если будешь играть против обоих?»
Я не была уверена. И конечно, услужливое воображение дорисовало все необходимые детали картины разной степени реалистичности. Они оба были на это способны: и Чесмор, и Блэк. А то, что мне выдалась возможность рассказать Эрику о ситуации с Рэем, а я ей не воспользовалась, потому что обиделась, не добавляло мне шансов на выживание.
– Сядь уже, – попросила Бренда.
– Не могу. Дай мне постоять на ногах, пока я жива.
– С тобой хоть не разговаривай. Сядь, а то я сама тебя вырублю.
Бренда могла, поэтому я послушалась.
– А теперь думай об меня, – так же невозмутимо предложила она. – Что ты обо всем знаешь? По порядку. Соберешь все детали и поймешь, как не спалиться.
– Эрик Чесмор – трейдер, который хочет поднимать деньги на том же, на чем это делает «Рид солюшнс». Он написал программу, которая работает на базе нейросети, а компания украла у него эту разработку. С ним есть две собаки, и они меня не съед