– Интересно, – его голос проникал под кожу, приятно покалывая внутри, – в какой момент ты превратилась в это?
Вопросительный тон сбивал с толку: он хотел моего ответа? Рэй замолчал и потянул мои волосы на себя сильнее.
– Во что? – выдохнула я.
– В шлюху.
Резко, отточенно, непререкаемо. Он дал мне определение так, словно это была аксиома, очевидная нам обоим. И это… не обижало. Почему?
– Ты маленькая грязная шлюха, Уна, – продолжил он. – Несколько месяцев напрашивалась на наказание.
В какой-то степени он был…
– Прекрати думать. – Захват в моих волосах стал сильнее и больнее. – Отвечай.
– В тот момент, когда увидела тебя.
Рэй опустился ниже, оказавшись прямо над моим задранным кверху лицом.
– К кому ты обращаешься?
– В тот момент, когда увидела вас, сэр.
– Ты обвиняешь меня? – Его голос стал еще строже. – Дерзкая шлюха, которая флиртует с каждым мужчиной на расстоянии десяти ярдов[17], обвиняет меня?
– Нет, сэр, – тут же ответила я.
И в голове словно выключили свет.
Это не должно меня возбуждать. Это никого не должно возбуждать, это ненормально, но, кажется, влага, сочащаяся между ног, говорила об обратном. Я была ненормальной, получается?
– Мне придется преподать тебе урок.
Рэй потянул за волосы, заставляя встать. Он так и не разжал кулак, провел меня к кровати и вынудил залезть туда. Я снова оказалась на коленях.
– Для начала я хочу, чтобы ты повторила за мной: «Хорошие девочки не флиртуют с коллегами».
Щеки запылали, и в комнате стало слишком жарко. Рэй мог говорить что угодно, для него это казалось естественным: строгий, не терпящий возражений – именно таким он был каждый раз, когда мы виделись. Но чтобы повторять такое…
– Я не слышу твоего голоса.
Шелест – кажется, он доставал ремень из петель в джинсах, – и прежде, чем я успела произнести хоть что-то, раздался свист. Голую кожу моей задницы обожгло резкой болью, и Рэй вовсе не стеснялся в ударах. Сразу последовал второй.
– Каждое твое непослушание будет наказано.
– Хорошие девочки не флиртуют с коллегами! – вырвалось у меня.
Как только я произнесла заветные слова, на место удара легла ладонь, успокаивавшая больную кожу такой приятной лаской, что у меня задрожали колени. Властным движением Рэй нажал на мои плечи, заставляя опуститься на четвереньки, и после этого обошел кровать и сел напротив меня.
Его лицо, теперь снова узнаваемое даже в полумраке, оказалось над моим. Рэй сохранял строгость, и в его тоне не было ни намека на улыбку, но то, что он говорил, противоречило всему, что я видела.
– Если ты начнешь хорошо себя вести, тебя ждет награда. Большая награда, просто огромная для такой маленькой шлюхи. Ты ведь можешь быть очень хорошей девочкой, – холодно произнес он.
От этого несоответствия мое сознание выдало критическую ошибку и отключилось. Теперь локтями на постель опиралось возбужденное желе из Уны Боннер, готовое абсолютно на все, лишь бы получить ту самую награду.
– Скажи, что должна сказать.
– Я больше так не буду, – выпалила я первое, что пришло в голову.
– Что?
– Я больше так не буду, сэр.
– То-то же.
Он перекинул ремень через мою шею, словно поводок, потянул на себя… и схватил свободной рукой за лицо.
– Ты больше никогда не будешь вести себя как шлюха на работе. Ты скроешь свое настоящее лицо ото всех, если захочешь остаться моей персональной шлюхой, потому что я не потерплю чужих взглядов на тебе, чужих рук на твоем теле. Я не хочу даже слышать твоего смеха над чужими тупыми шутками.
Каждое слово вбивалось в мою голову, будто отпечатываясь татуировкой на затылке. Я смотрела в черные глаза, буравящие меня, и не видела ни одной эмоции, лишь требование к повиновению.
– Ты – моя игрушка. Только моя.
И я сдалась. Сомнения, сопротивление и любое непокорство, которое могло во мне оставаться, были сломлены двумя последними словами.
– Да, сэр, – выдохнула я ему в лицо.
– Это единственное, что я хочу от тебя слышать.
Рэй отложил ремень в сторону.
– Перевернись на спину, чтобы я тебя видел.
Когда я растянулась на постели, он снова обошел кровать, по дороге выдвинув ящик длинного комода, приставленного к стене, и, когда оказался рядом, на простынь что-то упало.
Рэй вырос надо мной, и это выглядело так, словно дикое языческое божество забирало меня, принесенную ему в кровавую жертву. Неон, оказавшийся слева, освещал только одну его половину. Решимость на лице, спокойная и непоколебимая, превращалась в жуткую маску власти на затемненной стороне.
– Мне нравится форма твоих сосков, – произнес Рэй. – Опусти руки.
Наклонившись, он обвел пальцами по очереди каждый из них. Это оказалось настолько нежным, что туман в моей голове стал плотнее, и я невольно подалась навстречу его рукам. Тихий одобрительный вздох, вырвавшийся из Рэя, был моей первой похвалой.
Еще пара движений – и он коснулся меня теплым влажным языком. Медленно обвел по кругу соски, сначала один, потом не забыл и о втором. Я зажмурилась от удовольствия, надеясь, что это будет только началом. Внутри все сводило от нахлынувшего и разраставшегося внизу живота возбуждения.
Рэй отстранился, но ненадолго, он протянул руку куда-то в сторону, и через секунду я снова выгнулась, но уже не от ласки: один из сосков пронзило болью, которая, впрочем, тут же превратилась из острой в ноющую. Не успев даже отреагировать, я взвыла: то же самое постигло и второй.
Я опустила глаза: на моей груди красовались две маленькие деревянные прищепки. Они сжимали ареолы, направленные на меня длинными концами. Рэй отстранился и наклонил голову, словно любуясь проделанной работой.
– Так они еще лучше.
Грудь ныла, но эта тупая боль почему-то не мешала моему возбуждению, которое, вопреки любой логике, становилось только сильнее. Я еле сдерживалась, чтобы не трогать себя, но тяжелое дыхание, кажется, меня и так выдавало.
Это не было нормальным. Ничего из того, что мы делали, не было таковым – и Рэй походил на маньяка, который мог меня уничтожить. Проблема заключалась в том, что я хотела быть уничтоженной.
Он снова наклонился, и когда его губы коснулись моего соска с невесомым поцелуем, кожа взорвалась тысячей новых ощущений: успокаивающее прикосновение сделало боль такой приятной, что я готова была умолять о том, чтобы ее стало больше.
Моей шеи коснулся холодный острый металл.
– Ты чувствуешь это? – спросил Рэй. – Чувствуешь, как боль открывает тебе новую дверь?
– Да, сэр, – еле слышно прохрипела я.
– Сегодня мы не будем слишком увеличивать ее, чтобы не испортить путешествие. Но точно выясним, где моя маленькая шлюха захочет почувствовать ее в следующий раз.
«Следующий раз»… Я была настолько погружена в этот, будто завтра собирался наступить конец света, но Рэй явно не планировал удовольствие одноразовым. Почему это звучало чем-то большим, чем признание? Почему его тон оставался строгим, но я так хотела уловить в нем ласку, что действительно слышала ее?
Почему?..
Металлические шипы двинулись, начиная исследовать мое тело. Каждое касание заставляло кожу пылать от удовольствия, которое приносила эта крохотная острая боль. Когда я смогла открыть глаза, то увидела, как маленькое колесико пробегается по рукам, отчего те покрываются мурашками, обводит овал груди, немного задевая прищепки. Новая вспышка ощущений вырвала у меня из горла стон – и губы Рэя снова успокоили ноющие соски.
Сумасшествие. Кажется, я была возбуждена настолько, что заливала кровать.
Но не смела просить о большем. Не смела даже открывать рот без команды господина, продолжавшего испытывать меня: колесико прошлось по моему животу, и я машинально подалась вбок, словно мое тело стремилось избежать неизбежного. Рэй жестко вернул меня на место и поднял голову.
– Не заставляй привязывать тебя. Так будет только больнее.
В памяти вспышками появились яркие картинки: ремни, обвившие мои запястья, чужая рука на моем горле… Господи. Внизу живота заныло от пустоты, тело требовало, чтобы его заполнили, чтобы перед глазами снова плясали искры. Кожа горела всюду, где коснулось это чертово колесико.
Рэй прав: я действительно была шлюхой. И планировала трахаться с двумя врагами, воевавшими друг против друга. И оба они были великолепны.
Шорох – и прохлада металла сменилась на мягкость пуха. Я распахнула глаза: широкая кисточка во второй руке Рэя нежно проходилась по тому же месту, где были шипы, щекоча кожу. От неожиданности вдох получился резким, голодным.
– Ты такая жадная девочка. Может, мне оставить тебя так?
Паника взорвалась в моей голове, и, не думая, что делаю, я резко приподнялась на локтях.
– Пожалуйста, нет!
– Не слышу, ты умоляешь?
– Да, сэр. Пожалуйста, не останавливайтесь.
– Дай-ка подумать… – Кисточка вновь сменилась на шипы, которые неторопливо двинулись по моему животу вниз. – Разве ты заслужила?
– Я… я… Нет, сэр, но ведь вы можете…
– Могу что?
– Проявить милосердие, – пришло мне в голову.
– Извиваешься, как маленькая пойманная змейка.
Рэй наклонился, чтобы заглянуть мне в лицо, и в этот момент шип коснулся моего клитора. Я невольно сжалась, затаив дыхание, и едва не разлетелась на куски от оргазма – настолько зашкаливало возбуждение. Но месяц тренировок дал о себе знать: мне удалось сдержаться.
– И как, по-твоему, выглядит милосердие? – наклонил голову Рэй.
Я упала обратно на постель и скосила глаза на его джинсы.
– Как ваш член во мне… сэр.
– Ты забыла, где находишься.
Он убрал колесико, раздвинул мне ноги и устроился поудобнее между ними. В момент, когда уже казалось, что сейчас Рэй расстегнет на себе джинсы, он обеими руками схватился за прищепки и потянул их вверх.
– Помни свое место.
Я закричала от внезапной резкой боли, но пальцы тут же разжались, и на соски легли мягкие ладони. Внизу живота запульсировала новая волна возбуждения, от которой руки начали мелко дрожать, а между ног потекло только больше смазки.