– Да нет, все в порядке. Прогуляюсь по району, к тому же сегодня моя очередь покупать кофе на всех.
– Где ты его берешь?
– Пойдем, покажу, – я подвела Рэя к окну и ткнула пальцем вниз, – вон, на углу.
– Сходи на Кэбот-сквер. Там кофе лучше, а булочки просто разрыв.
Его голос, оказывается, умел быть таким уютным… Я даже задержалась в этом моменте, где Рэй говорил простые вещи и они звучали так, словно мы не находились в квартире у садиста. Словно вчера он не заставлял меня выть, пока горячий воск заливал мой гиперчувствительный живот.
– Позавтракай, пожалуйста, – попросила я, стряхнув воспоминания. – И хорошая идея, зайду туда.
– Возьми и мне булочку. Если вернешься в офис до половины восьмого, там еще никого не будет.
Рэй задумчиво посмотрел на тосты, промазанные джемом, – мои кулинарные способности все время вызывали у него сомнения, – но лохань, которую я держала в заложниках, стала более весомым аргументом.
– Тебе необязательно меня кормить, в курсе?
– Это не для тебя, я спасаю весь офис. По статистике, в дни, когда завтракаешь, ты меньше издеваешься над нами.
– Спасибо, что сообщила, теперь я буду отслеживать это, – сухо ответил Рэй, – чтобы издеваться над вами во все дни одинаково.
– Тебе просто нравится приносить боль?
– Как ты догадалась? – Его взгляд скользнул по моему телу.
– Садист.
– Аферистка.
Чаушеску воспользовался нашей небольшой перепалкой и залез лапой в тарелку, но Рэй привычным жестом перехватил ее.
– Вот поэтому я не люблю есть дома.
– Просто воспитай кота.
– Знаешь, – повернулся Рэй к Чаушеску, – твоя идея пытать ее в подвале была не так уж плоха.
– Чему ты только его учишь?
– Вряд ли я могу чему-то научить гения Карпат, – погладил тот кота, – так что будь осторожнее.
Их отношения были даже милыми. Чаушеску обожал своего хозяина и часто искал внимания, требуя то взять себя на ручки, то погладить, то просто поговорить. Он был довольно молчаливым, я всего пару раз слышала его тонкий детский голосок.
Когда я вынудила Рэя позавтракать и собралась на работу сама, мы едва не столкнулись на пороге спальни.
– Прости, – отодвинулась я. – Ты готов?
– Один момент. Когда ты видишься с Эриком?
– Завтра, – постаралась вспомнить я. – Завтра ведь пятница? Я еду к нему.
– Поздно. Напиши сегодня. Вам нужно обсудить наши прогнозы по биотехнологиям. Пусть сбрасывает, если у него есть.
– Если именно так скажу, это будет выглядеть подозрительно.
– Ладно. Тогда передай, что на следующей неделе Маргарет Сонмайер будут брать, и сегодняшний рост для ее компании «Плазма инк» – последний.
– Я почитаю об этой конторе, ладно? Иначе не смогу объяснить, если будут дополнительные вопросы.
– Это всегда забавно, – хмыкнул Рэй. – Как ты стараешься во всем разобраться, даже если не нужно.
Вот это уже прозвучало обидно, но я не успела недовольно свести брови, как между ними лег палец Рэя.
– Это комплимент.
Выйдя наружу, я пошла по привычному кругу, но свернула не налево, к Аппер-Банк-стрит, а направо, к скверу. Январский воздух был холодным и кусачим, под ногами хрустел тонкий слой свежего снега, который, впрочем, грозился растаять уже к полудню, превратившись в кашу.
По улицам стелился низкий молочный туман. Через полчаса Канэри-Уорф начнет заполняться людьми, привычно спешащими в огромные небоскребы, в свои огороженные пластиком полукоробочки, запертые в коробочках попросторнее.
Здесь воздух вечно пах амбициями, и поэтому уютная квартира Рэя так выбивалась из общей картины. Но сейчас, пока я шла по темным улицам, чужие эмоции не так заглушали это место. Мрачное, бездушное и слишком современное – один из тех районов Лондона, где история города не чувствуется вовсе. Собачий остров, лучше названия не придумать.
Симпатичная смуглая бариста в той самой кофейне едва подготовилась к новому дню и даже удивилась, увидев меня. Кажется, я стала ее первым посетителем. Ну да, Рэй спустился на работу к семи утра, а в такое время сюда приезжали только сумасшедшие. Местных тоже не было видно.
Пока бариста занималась моим заказом, я, воспользовавшись отсутствием очереди, села за небольшую стойку у витрины, откуда открывался чудесный вид на еще одну стеклянную коробку. Других здесь практически не встречалось.
Золоченые буквы над одним из входов блестели, как новенькие, и подсветка над ними пробивалась даже сквозь туман. «Инвестиционный банк Хьюз». Название было смутно знакомым, но я никак не могла вспомнить, откуда. Может, в офисе его обсуждали?
Мне нравилось ночевать у Рэя, даже с огромным недостатком в виде Чаушеску. Вчера за вечер я получила два оргазма подряд – кто бы знал, что так тоже можно. Еще бы кожа заживала быстрее…
Рэй был настойчивым и все время повторял: мы не достигли моих границ восприятия боли. Хотя горячий воск и кожаная плеть с хвостами – кажется, она называлась флоггером, – явно о них потерлись.
Странно было воспринимать себя в новой роли. Никогда бы не додумалась, что я мазохистка, да и мне всегда казалось, будто это жалкие извращенцы, которым стоит сходить к психотерапевту. И вот Уна Боннер, жалкая извращенка, два раза подряд кончает от того, что ее трахают в задницу, капают воском на живот и хлещут по груди. Да, настолько все было плохо. Даже хотелось повторить.
Перестали ли мы трахаться с Эриком? Конечно нет. После того как Рэй находил новые способы возбуждающе оскорблять меня, слышать похвалу от рычащего во время секса Эрика было глотком свежего воздуха и заставляло мои соски каменеть.
Насколько не в порядке я была, если меня возбуждало и то, и то?
Насколько сумасшедшей я оказалась, если не планировала останавливаться? Наоборот: самой сладкой мечтой в последние дни становилось посмотреть, как они справились бы, если бы трахали меня вдвоем. Жаль, что это точно было недостижимо. Но если бы у меня оставались силы на мастурбацию, я бы представляла в своей голове именно это.
В тумане по направлению к кофейне двигалась одинокая фигура. Фонари немного рассеяли плотный влажный воздух, и в этот момент мне удалось узнать добротное, сшитое личным портным двубортное пальто Хэмиша, которое чуть натягивалось на подкачанной спине. Я даже проверила время – он никогда не появлялся на работе настолько рано.
Навстречу ему двигалась еще одна смутно знакомая фигура. Они встретились прямо напротив кофейни, и в этот момент я поняла: Эванс из отдела продаж. Я даже подалась вперед, не боясь, что раскроют. В чем меня можно было обвинить? Что приехала на работу пораньше?
Хэмиш и Эванс пожали друг другу руки и вели себя как-то… нервно, что ли. По крайней мере, они постоянно оглядывались, а Эванс так и вовсе переступал с ноги на ногу. Я не успела разглядеть их лиц – да и стояли они на другой стороне дороги, – как ко входу подъехал длинный черный роллс-ройс.
Теперь их было трое. Вышедший из машины мужчина, когда та скрылась, не был нашим сотрудником, но его лицо все равно казалось мне знакомым.
Словно вспышкой, меня осенило воспоминаниями. Рождественский вечер. Барон Вустридж. К нам подошел этот мужчина, а потом Рэй сообщил, что он работает… В инвестиционном банке Хьюз!
У него было такое старое пафосное имя. Вандербилт? Кенсингтон?
Бартоломью. Бартоломью Фитцсиммонс, исполнительный директор инвестиционного банка Хьюз. Он коротко поздоровался с Эвансом и Хэмишем, и они двинулись за ним ко входу.
А я была не единственной черной овцой в стаде, да? Вот это номер.
– Ваш кофе готов, – послышалось позади.
И напиток готов, и свежайшая сплетня. Все великолепно горячее.
Я забрала четыре стакана и пакет с булочками, но пока шла, поняла, что не хочу делиться этой сплетней ни с кем. Фелисити будет паниковать и пойдет сдаваться начальству, Гаурав, скорее всего, использует это в свою пользу, а Рэй… этому точно нельзя предоставлять такую ценную информацию бесплатно.
К моменту, когда я поднималась в лифте, из списка тех, с кем можно было обсудить это событие не как что-то, из чего нужно делать оружие против Хэмиша, а как сплетню, осталась только Бренда.
Расставив стаканы по местам друзей в пустом кабинете, я включила компьютер и решила сразу посмотреть, что это за Маргарет Сонмайер. И пока ковырялась в поиске, рядом появился уже хорошо знакомый запах кофе.
– Где моя булочка?
– В пакете, – кивнула в сторону я.
– Ты связалась с Чесмором?
– Мы не общаемся в такое время. Позвоню ему вечером.
– Кстати, – Рэй принялся рыться в пакете, – как он у тебя записан? Когда мы смотрели…
– Ты залез в мой телефон, – повернулась я.
– Естественно, – пожал плечами он. – И это повторится.
– Никак, я запомнила его номер и набираю по памяти.
– Трогательная конспирация. – Рэй достал ту булочку, что я взяла себе, и помахал ею: – Я это конфискую. Как вышло, что ты так осторожничала, но прокололась на истории поиска?
– Хорошего дня, – скорчила рожу я.
Теперь-то он точно должен был заплатить мне огромные деньги, чтобы узнать, с кем завтракает Хэмиш. Мало того что я вынуждена выслушивать сарказм до восьми утра, так он еще и забрал мою булочку!
– Гуд, доброе утро, – послышался его необычно довольный голос. – Боннер принесла всем булочки, рекомендую попробовать.
Я едва не завыла, роняя голову на руки. Вот и не спалились. Ни разу, сука, не спалились. И ладно бы я что-то сморозила, у меня ведь бывает, но сам Рэй!..
– Он так счастлив, будто с утра кого-то убил, – вздохнула Фелисити, подходя ко мне.
– Скорее всего, так и есть. – Я подвинула к ней пакет. – Вот, возьми.
– Новая кофейня?
– Я приехала слишком рано и решила прогуляться. Нам ведь тоже нужно иногда что-то менять в своей жизни.
– Уна, – наклонилась к моему уху Фелисити, – ты правда рано приехала или просто ночевала на Канэри-Уорф?
У меня внутри все сжалось. Врать ей казалось невыносимым: среди нас всех она, кажется, единственная была хорошим человеком.