– Пожалуйста, не говори никому, – попросила я.
– Что ж, теперь мне хотя бы понятно, откуда такое счастье, – мягко улыбнулась она. – Рада за вас обоих.
– Как твой парень?
– Вернулся в Эмираты на время. Так что пока я свободна, можем даже куда-нибудь выбраться вечером вместе.
– Он подарил тебе что-нибудь на Рождество?
– Он мусульманин, Уна, они не празднуют Рождество.
– Тогда что это за новые бриллианты в ушах?
– Это на Новый год, – засияла она. – Спасибо, что заметила.
Кабинет начал постепенно заполняться людьми, а я наконец погрузилась в свою новую тему. Система щедро сыпала информацией о Маргарет Сонмайер и ее нереально крутом стартапе. Если кратко, она могла с помощью жидкости, из которой состоит кровь, в домашних условиях отслеживать состояние человека. Один прокол – и любой хронически больной пациент может быстро понять, как он там.
Мне пришлось основательно порыться, прежде чем я заметила, откуда такой взрывной рост акций. Если до прошлого месяца мнения в Сети скорее разделялись между «это фантастика, новое слово в медицине» и «это фэнтези, вас обманывают», то теперь все изменилось. Уже ставшие родными боты активно сообщали, что продукт, который пока еще был только в стадии разработки, вот-вот выйдет на рынок. Вопрос пары месяцев. Диагностика перевернется!
Судя по тому, что мне сообщил Рэй, никакого продукта не было. Получалось, в ту самую секунду я была одной из немногих людей в мире, которые понимали, что огромный и очень хорошо проинвестированный стартап – ложь. Вот умели же люди играть по-крупному, как Маргарет!
– Твою мать, как это, нахуй, возможно, – сквозь зубы выдохнул сидящий рядом со мной Гаурав.
Я очнулась от собственной гиперфиксации и вспомнила, что все еще сижу в офисе, вокруг люди и они тоже могут говорить. Секунду назад мы с Маргарет словно находились недалеко друг от друга, и мне дали понаблюдать за ней сквозь стекло из темной неприметной комнаты, а в реальности наш кабинет был большим и светлым. И от этой перемены восприятия я даже заморгала, как от внезапно включенной лампы.
– Что случилось? – повернулась я.
– Ничего, – отмахнулся Гаурав. – Забей, я просто…
Ага, забей. Я подъехала к нему на своем кресле, и прежде, чем он успел свернуть окно, увидела новость о падении какого-то Ранда. Это еще кто…
– Что за скрытность?! – возмутилась я. – Мы же коллеги.
– Я же сказал, забей, – сквозь зубы проговорил Гаурав.
– М-м, мне нельзя совать нос в твои игры? Ладно, – обиженно поморщилась я.
– Не в этом дело, – тут же смягчился он.
Я знала, что с ним делать. Сложила брови домиком, посмотрела со смесью детской обиды и искренней обеспокоенности. Через несколько секунд сомнений он сдался.
– Это странно, – Гаурав подтащил мое кресло еще ближе и стал говорить совсем тихо, – южноафриканский ранд[18] просто рухнул за какие-то пару дней.
– А какое нам дело до южноафриканского ранда? – так же тихо спросила я.
– Это актив развивающегося рынка. Он уже пару лет как постепенно укрепляется, и я не замечал никаких предпосылок к тому, что происходит. То есть… Нет, ранд волатилен[19], он весь год находился в движении, но все равно не настолько.
Глядя на совершенно растерянное лицо, мне хотелось обнять Гаурава. Плавали, знаем. Я уже была в этом состоянии и отлично помнила свои злость и отчаяние.
– Ты уверен, что не было предпосылок?
– Я сдал годовой отчет по ранду перед Рождеством. Думаешь, не помню, что там было написано?
Мне в голову пришла совершенно дьявольская мысль.
– А ты его один делал? Или как мы сейчас, в команде?
– Ранд? Это личный отчет, я с ним долго возился.
Интересно, а был ли там на самом деле след «Рид солюшнс»? Или я параноила и даже эта армия ботов не могла обрушить целую валюту?
– Скачай его сейчас. Только не открывай из своей папки, скачай заново из системы.
– Уна, что за бред?
– Просто послушай меня.
Гаурав, видимо, решил не спорить с сумасшедшей. Он переключился на внутренний поиск, как я его учила, быстро нашел свой отчет и скачал его.
– Ну вот, все мои графики, все раскладки… – с сомнением протянул он.
Я дождалась, пока он долистает до конца, и с удовольствием заметила, что его лицо вытянулось. Да-да, малыш Гав, я тоже там была! Я тоже это чувствовала!
– Это не мой вывод, – упавшим голосом произнес он. – Я его не писал.
Глава 23 Гребаная двойная игра
День вышел фантастический: я успела сделать свою работу, выяснить все про Маргарет Сонмайер, успокоить истерящего Гаурава, скататься на ланч на спине необычно веселого Хэмиша и даже съесть булочку, которая мне все же понравилась.
В пять все уже собрались домой. Начало года, как оказалось, было для большинства офисных сотрудников своего рода раскачкой. Ничего крупного не происходило, заявки на отчеты поступали еле-еле. Я пропустила всех вперед и задержалась, ожидая, что первая волна людей в метро немного схлынет и туда хотя бы можно будет втиснуться.
Дочитывая статью, восхвалявшую невероятный гений Маргарет – она уже стала для меня кем-то вроде подружки, – я допивала купленный в перерыве на ланч и давно остывший кофе. Так забавно было наблюдать за взлетом этой дамы, уже зная все спойлеры, что я всерьез подумывала на следующей неделе взять попкорн и включить прямую трансляцию того, как ее схватит полиция.
Дверь приоткрылась. С учетом, что все уже ушли, было легко предположить, кто именно решил навестить меня в такое время. Я повернулась и встретила Рэя улыбкой.
– Почему ты до сих пор здесь? – холодно спросил он.
– Жду, пока метро разгрузится. Туда сейчас все побежали.
– На Канэри-Уорф не так много компаний, сотрудники которых уходят ровно в пять, – заметил Рэй, приближаясь ко мне. – Наша едва ли не единственная.
– Мне виднее, я на этом метро каждый день езжу.
Раз он здесь появился, значит, пора было валить: то, что мы трахались, почему-то не избавляло меня от долгих нотаций по поводу чего угодно, начиная от характера и заканчивая запятыми в отчетах. Так что я принялась закрывать все свои окна и всем своим видом показывать, что собираюсь домой.
– Скажи, пожалуйста, ты понимаешь, как выглядит твое поведение?
– Смотря что именно ты снова подглядел по камерам.
– Аккуратнее, Уна, – угрожающе понизил голос Рэй. – Мое доброе отношение к тебе может измениться.
– Назови хоть одно правило, по которому я нарушила договоренности. Если таких нет, значит, твое доброе отношение никак не зависит от моего поведения.
– Вы с Чакраборти все утро едва ли не обнимались.
– У него сложный период, нужна была моя помощь. И заметь, я успела сделать свою работу.
– А быть рюкзаком на спине Ливингстона ты решила, потому что у него легкий период и нужно добавить тяжести?
– Он показывал, как много бумажных учебников их заставляли носить в университете, а Фелисити отказалась на нем кататься.
– Тебе стоит брать с нее пример.
– Если бы я брала пример с Фелисити, занималась бы только своим узким направлением, отказываясь проявлять любопытство или даже проверять, как сработали мои прогнозы.
– Уна, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
– Ага. И еще понимаю, что твои попытки контролировать мои взаимоотношения с коллегами – токсичная херня, – поднялась я. – Ты сам их едва не испортил, когда выделил меня при всех в прошлом году. Можно мне хотя бы с тремя оставшимися приятелями общаться так, как я захочу?
– О нас болтают.
– С чего бы это? Не я появлялась на твоем пути, куда бы ты ни пошел.
– Просто давай поддерживать подобающую дистанцию и не провоцировать еще больше слухов, чем есть. Я серьезно, посмотри на Фелисити. Она ведет себя как приличная девушка в любой ситуации, у нее есть достоинство, и я очень надеюсь, что ваша дружба сможет хоть немного утихомирить тот хаос, что ты создаешь вокруг себя.
– А знаешь, что еще есть у Фелисити?
Я подошла к Рэю вплотную и ткнула пальцем ему в грудь.
– Желтый «Феррари». Конечно, она ведет себя как приличная девушка, ведь ее шейх дарит ей бриллианты и желтый, мать его, «Феррари». Вот он имеет право что-то требовать в ответ. А мы с тобой не в отношениях и даже не эксклюзивны. Ты видишь где-нибудь здесь машину, которую подарил? Вот и я тоже. А значит, твои нравоучения совершенно не имеют права на жизнь.
– Осторожнее, Уна, ты забываешься, – сжал Рэй мое плечо. – Я могу отозвать наш небольшой договор.
– Потому что я покаталась на спине у Хэма? Серьезно? Ты никогда не предложил бы его, если бы он не был бы тебе выгоден, Рэй Блэк.
Он не успел ответить. Я вырвалась и вышла из кабинета, надевая пальто уже на выходе из офиса. Рэй не преследовал меня по коридору, и в тот момент, когда двери лифта раскрылись передо мной, я поняла, какую херню выдала.
В голове одна за другой проносились панические мысли. Мне действительно стоило злить садиста? Кажется, сегодня был слишком хороший день, из-за этого я и переоценила свои возможности понтоваться перед Рэем независимостью и показывать характер?
Я до сих пор не выяснила, кем именно он работал в «Рид солюшнс», но недавно пришла к выводу, что барон Вустридж все же был подставным. Скорее всего, расклад вырисовывался такой: было какое-то руководство, вероятно акционеры, которым нужен был Вустридж в качестве публичного лица. А всю фактическую работу делал Рэй и зарабатывал огромные деньги на этом. Потому что квартира, в которой он жил, точно не подходила «ассистенту».
С учетом того, сколько он знал обо всех, включая меня, это делало его самым опасным человеком в моей жизни наравне с Эриком. Может, даже опаснее: Чаушеску, в отличие от Розенкранца с Гильденстерном, не был добрым животным. Так что плюс одно оружие в копилку Рэя.
И что я сделала, владея всей этой информацией? Нахамила ему. Теперь, зажатая между людьми в метро, я подумывала написать с утра Фелисити и соврать, что заболела. Вряд ли это помогло бы мне избежать наказания за длинный язык: по графику следующая сессия с Рэем уже в понедельник. Но хотя бы можно было не пересекаться с ним несколько дней.