– Что это меняет?!
– Хочешь, я расскажу тебе свою историю?
– Нет.
– Почему?
– Просто не хочу и все.
– У меня был ребенок.
– У меня тоже скоро будет.
– У меня была хорошая жизнь.
– И меня это ждет.
– А потом я умерла…
– Понравилось? – спрашивает Марсия, выползая из-под одеяла.
– Неплохо, – говорит Мэрдок.
– Привыкай, – улыбается Марсия. Она засыпает, прижимая к растущему животу его руку.
– Уже шевелится? – спрашивает Мэрдока киндрид.
– Еще как!
– И что ты чувствуешь?
– Не знаю.
– Когда у меня появился ребенок…
– Не начинай!
– Почему?
– Потому что я ничего не хочу знать о тебе.
– Думаешь, что я не твой родственник?
– Не знаю.
– Почему же тогда не позвонишь в службу поддержки?
– Потому что ты нравишься Моргане.
– А тебе?
– Ну, и мне тоже.
– Почему?
– Потому что с тобой весело.
– Ты мне тоже нравишься.
– Правда?
– Нет. Но у меня была одна знакомая, вот ей бы ты точно понравился.
– И что за знакомая?
– Блондинка.
– Фу!
– Тебе не нравятся все, у кого цвет волос отличается от твоего?
– Да нет.
– Тогда не перебивай.
Ребенок спит в колыбели, а киндрид рассказывает Мэрдоку и Марсии о том, как занимался любовью со своим мужем.
– По-моему, это немного пошло, – говорит Марсия, смотрит на Мэрдока, но он молчит. Они лежат в постели, слушая указания робота.
– Она привыкнет, – обещает Мэрдоку киндрид. – Вот увидишь, ей это даже понравится.
– По-моему, ей не нравится.
– Но ведь тебе-то нравится?!
– Да.
– Значит и ей понравится!
Марсия расчесывает волосы и ложится спать. Мэрдок сидит на кухне и курит сигарету за сигаретой.
– Выглядишь неважно, – говорит ему рыжеволосый робот.
– Скорее неудовлетворенно.
– Ну, я уже не знаю, чем тебе помочь!
– Да я понимаю.
– Может, дело в Марсии? – забрасывает удочку киндрид.
– А что Марсия? Она и так делает все, что я хочу.
– Я имею в виду не секс.
– Не секс?!
– Ну, не только секс. Помнишь, ту блондинку, о которой я тебе рассказывала? Вот с ней, у тебя было бы все иначе.
– Она умеет то, чего не умеет Марсия?
– Сомневаюсь.
– Что тогда?
– Думаю, с ней ты смог бы стать другим. Не паразитом, понимаешь?
– Нет.
– Понимаешь, просто боишься.
– У меня уже есть жена и ребенок. Забыла?
– Нет. А еще я помню о твоем отце и о лифте. Как думаешь, в следующий раз ты сможешь уцелеть?
– Так ты тоже считаешь, что происшествие с лифтом не было несчастным случаем?
– Знаю.
– Вы из службы поддержки? – спрашивает Мэрдок, открывая дверь Белинджеру и Квое.
– Мы больше, чем служба поддержки, – улыбается ему Квое. – Так о чем, вы говорите, рассказывает ваш киндрид?
– О моем отце, – Мэрдок пожимает плечами. – О лифте. О том, что я должен оставить свою жену.
– А вы хотите оставить свою жену? – спрашивает Квое.
– Не знаю. У нас ребенок и мы недавно женаты…
– Значит, не хотите, – устало подытоживает Белинджер и делает какую-то запись в своем блокноте.
– Я просто хочу жить, как все, – говорит Мэрдок.
– А вы считаете, что живете не как все? – Квое улыбается.
– По-моему, вы не из службы поддержки, – говорит Мэрдок.
– Это еще почему? – фальшиво удивляется Квое.
– Потому что… – Мэрдок косится на своего робота. – Он сказал мне, что так будет.
Лифт закрывается и начинает медленно спускаться вниз.
– Ну и что ты думаешь? – спрашивает Квое.
– По-моему, у парня просто не все в порядке с головой, – говорит Белинджер. – А та блондинка, это как…
– Навязчивый образ?
– Да. Навязчивый образ. Уверен, если все как следует проверить, то, скорее всего, не окажется даже той планеты, о которой он говорит.
– А может и окажется.
– Так ты веришь ему?
– Нет. Просто у подобных людей, как правило, все выстраивается по очень сложной, обоснованной многими фактами системе, опровергнуть которые крайне сложно, а иногда и невозможно.
– Значит, дело не в роботе?
– А ты хочешь, чтобы дело было в нем?
– Почему бы и нет?
– Могу я спросить?
– Конечно.
– Почему ты так не любишь киндридов?
– Это Кейн просил тебя спросить об этом?
– Причем тут Кейн?
– Не знаю. Ты скажи.
– Думай, лучше о Пэм.
– Причем тут Пэм?
– Не знаю. Ты скажи.
– Мне страшно, – призналась Файоли Лебон своему роботу. Кольт, который она купила, был старым, но уличный торговец заверил ее, что оружие все еще боеспособно. Он даже объяснил ей принцип действия кольта. Вот рамка, вот ствол, вот кожух затвора, который двигается вперед и назад по направляющим, встроенным в рамку. А вот затвор, ударник и выбрасыватель. Вот предохранитель, который блокирует курок до тех пор, пока рукоятка полностью не обхвачена рукой.
– Ты сможешь, – сказал Файоли киндрид голосом ее покойного мужа. – Это только кажется сложным. В действительности…
– Откуда ты знаешь, каково это в действительности?! – закричала Файоли.
– Знаю. – Робот начал читать стихи. – Помнишь, как это было?
– Помню, – прошептала Файоли.
– А после мы лежали и смотрели, как за окном падает снег, – в черных глазах робота-Персибала стояли слезы. – Просто лежали и смотрели. И это была наша жизнь. Жизнь, которую у нас забрали. – Файоли заплакала. Холодная сталь кольта перестала пугать. Теперь она чувствовала ее тепло, представляла праведный меч, который пронзит грудь дьявола. – Наша жизнь уже кончилась, – сказал робот. – Не позволь им разрушить жизни тех, у кого еще есть шанс в этом мире.
– Не позволю, – пообещала Файоли, вытирая со щек слезы. – Не позволю…
В эту ночь Кейн был слишком нежен. Даже неестественно нежен. Он не занимался сексом. Нет. Он превратил этот процесс в прелюдию чего-то большего, чего-то более важного, чем скупое удовлетворение плоти.
– Что-то не так? – спросила его Квое, обнимая за шею. Он замер. Приподнялся на локтях и посмотрел ей в глаза.
– Я просмотрел твое личное дело, – сказал он. – У тебя накопилось много отгулов…
– Ты хочешь, чтобы я взяла их?
– Да.
– Почему?
– Просто сделай то, что я тебе говорю, – глаза Кейна светились заботой. Чистой, искренней заботой. – У меня за городом есть небольшой дом. Свежий воздух, горы, леса. Помнишь, ты говорила, что мечтаешь научиться ловить рыбу? Так вот, лучшего места для этого и не найти. Несколько горных рек впадают в озеро. Его можно увидеть прямо из спальни. Пару лет назад я запустил в озеро форель…
– Почему я должна уезжать? – прервала его Квое.
– Потому что ты дорога мне, – Кейн поцеловал ее в губы. В неподвижные плотно сомкнутые губы. – Обещаю, я приеду к тебе сразу, как только смогу. Ты и я, – он заглянул в ее глаза. – Сделай хоть раз то, о чем я тебя прошу.
– Так, значит, ты получил еще один отчет Борка?
– Ты знаешь, я не могу разглашать…
– Просто скажи мне: да или нет?
– Да. – Квое вздрогнула. – Если ты сделаешь так, как я говорю, то тебе ничего не угрожает, – попытался успокоить ее Кейн. – Ты не нужна Борку…
– А кто ему нужен? Белинджер? – Квое смотрела Кейну в глаза. – А кто потом? Ты? Я? – Он молчал. Гладил ее щеку и молчал. – Все это не правильно, – сказала Квое. Ты понимаешь, что все это… – закричала она, но Кейн закрыл ей рот поцелуем. Просунул язык между сомкнутых губ и наполнил ее легкие своим дыханием. – Я остаюсь, – выдохнула Квое, когда этот долгий поцелуй закончился. – И не пытайся меня переубедить. Тебе это не удастся.
– Но…
– Нет, Кейн, – она снова прижала его к своей груди. – Я не побегу. Просто не побегу и все. – Ее бедра подались к нему на встречу. – Ну, где же ты там? – она заставила себя улыбнуться. – Подожди, – Квое выскользнула из-под Кейна. – Сейчас я все исправлю. – Он послушно повалился на спину, закрыл глаза. Хотел сказать, что это, возможно, их последняя ночь, но не сказал. Лишь отыскал руками голову Квое и запустил пальцы в ее густые волосы, наслаждаясь больше этими прикосновениями, чем ее ласками и стараясь ни о чем не думать. Совсем ни о чем…
Когда Кейн ушел, Квое еще раз прослушала запись разговора с Мэрдоком. Запросила полный отчет о планете 1142 и еще раз сверила полученные данные с рассказом Мэрдока.
– Все это ничего не значит, – сказала она своему безликому роботу. Робот промолчал. Еще один запрос. На этот раз имена и фамилии, события и законы. История робота вырисовывалась очень медленно, но в ней определенно была стройность. Не литературная стройность с правильными сюжетными линиями и продуманным поведением героев, а что-то рваное, приближенное к реальности. Квое запросила трехмерную фотографию Мэрдока. Изучила его лицо. Затем его сестра, отец, родственники. Квое изучила жизнь жены Мэрдока, не упуская ни одной подробности. Изучила всех женщин, с которыми переплеталась его судьба. Затем разделила жизнь Мэрдока на то, что было до падения лифта и после. Подробностей стало меньше. Отчеты складывались из показаний сторонних роботов. Робот Марсии, робот Морганы, робот Бетти, робот Карлоса… «Может быть, Мэрдок и не безумец? – подумала Квое. – Может быть, все, что он рассказал о своем роботе – правда? Но что тогда все это значит? Просто техническая ошибка электроники или что-то большее?». Квое снова вернулась к истории робота. Снова изучила планету 1142. Что так притягивало киндрида к Дальним Границам? История его семьи? Или же история его свободы? А, может, все это было чем-то более масштабным? Касающимся не только Мэрдока, но и тех, кто его окружает? Может быть, робот пытается уберечь ребенка Марсии, от судьбы отца и деда? Лифты падают слишком часто. А если не падают, то всегда есть такие, как она и Белинджер. Квое снова вспомнила Кейна. Есть ли у нее шанс что-то исправить? Можно ли поставить под вопрос решения Борка? И есть ли у нее аргументы для этого? Нет. Никаких аргументов. Никакой логики. Жизнь слишком многогранна, чтобы судьба одного человека могла значить в ней больше, чем капля чернил, использованных для буквы в многотомном романе, а может быть даже в библиотеке. И снова Квое вспомнила Мэрдока. Нет не Мэрдока. Его робота. Ведь она и Белинджер тоже теперь часть этой судьбы. Что если это и есть тот шанс на спасение, который тщетно она пыталась найти? И что если, упустив его, она уже никогда не сможет простить себя и вскоре станет еще одним закрытым делом под грифом «секретно» в нескончаемых библиотеках электронного архива Борка? Квое запросила видеозаписи планеты 1142. «А мне нравится, – подумала она. – Определенно нравится»…