– Ничего, – сказал Патрик. У Николаса зазвонил телефон.
– А мне обязательно это есть? – спросила Миа у Лекс. – Я хочу хлопьев.
– Эй, я потом перезвоню, хорошо? – сказал Николас в телефон.
– Попробуй три ложечки, – сказала Лекс.
– Лекси, – сказал Патрик, – мне правда очень нужно…
– Что? – сказал Николас. Его голос прозвучал так резко, что перекрыл общий гвалт, и мы все обернулись к нему. Он отодвинул стул и выскочил из комнаты, держа телефон у уха. Лекс побежала за ним, хоть Патрик и пытался удержать ее за руку. Миа побежала за Лекс, я за ней, а Патрик за нами.
Николаса мы нашли в игровой. Он уже включил телевизор и переключал каналы, пока не нашел местную программу новостей.
– Я тебе перезвоню, – сказал он в телефон и повесил трубку.
Репортер на экране стоял возле Лос-Анджелесского отделения ФБР – это здание я узнал бы из тысячи. Внизу висел баннер: «Новая улика в деле пропавшего мальчика».
– …Рассказали, что туристы нашли необычный велосипед, изготовленный по специальному заказу, еще три месяца назад, но тогда ФБР решило не обнародовать эту информацию. – На экране вместо лица репортера появилось фото красного горного велосипеда с широкими колесами и золотыми узорами на раме. – Это второе важное событие за последние недели в ходе шестилетнего расследования происшествия с десятилетним Дэниелом Тейтом, пропавшим из роскошного пригорода Хидден-Хиллз, когда он ехал на велосипеде к другу. Недавняя статья в «Los Angeles Magazine» вновь пробудила интерес публики к этому делу, а менее чем через месяц Тейт был обнаружен живым в Ванкувере, в Канаде. ФБР надеется, что находка велосипеда Тейта станет долгожданным ключом, который поможет выйти на его похитителей.
– Боже, – прошептал Николас.
Я оглянулся на Лекс. Она смотрела на Патрика. Удивления на их лицах было не заметно.
Так вот зачем они притащили меня сюда.
Я резко обернулся – слева раздался звон стекла. Джессика стояла в дверях, у ее ног валялись осколки разбитого бокала, и она неотрывно глядела на велосипед на экране.
Джессика опустилась на пол, прямо на осколки, и тут же затряслась в рыданиях, и Миа тоже расплакалась, увидев, как расстроена мама. Лекс обняла Миа и прижала к себе, а мы с Патриком помогли Джессике встать. Она хватала ртом воздух, несколько осколков стекла вонзились ей под кожу, и из порезов сочилась кровь. Мы с двух сторон обняли ее за плечи и помогли подняться наверх, в свою комнату.
– Они нашли в-велосипед? – сказала она.
– Я понимаю, это шок, но это хорошая новость, мама, – сказал Патрик. – Это поможет им найти тех, кто тебя похитил, Дэнни, верно ведь?
– Верно, – сказал я. Отличное прикрытие, Патрик. Очень ловко.
Мы уложили Джессику на кровать. Когда Патрик вышел в ванную за аптечкой, я хотел пойти за ним, но Джессика держала меня за руку мертвой хваткой.
– Эй, все в порядке, – мягко сказал я. Я совсем не умел утешать, тем более в такой дикой ситуации, поэтому просто погладил ее по руке – кажется, так полагается. – Все будет хорошо.
– Мне страшно, – прошептала она.
Я проглотил комок.
– Я знаю. Но все будет хорошо. Я здесь.
– Дэнни…
Патрик вошел в комнату, и Джессика смолкла. Он протянул ей пару таблеток и стакан с водой.
– Выпей.
– Патрик, – сказал я. – Ты уверен?..
– Она в истерике, – ответил он. – Ей нужен покой.
Мы вытащили из Джессики осколки, обработали порезы, и к тому времени, как мы закончили, она уже спала.
Я рухнул на кровать. Тело было обессилено, но мозг работал лихорадочно. Они нашли велосипед Дэнни, тот, что пропал вместе с ним, – нашли еще три месяца назад. Об этой находке не сообщили публике, но Патрик и Лекс откуда-то знали – в этом я был уверен. Статья в «LA Magazine», после которой все снова вспомнили об этом деле, и эта зловещая улика – вот что заставило их привезти меня сюда. Я появился в самое подходящее время для них, когда они были вне себя от тревоги и отчаяния.
Откуда они знали про велосипед?
Мой телефон завибрировал в заднем кармане. Я был так вымотан, что лень было даже за ним тянуться. Да и не с кем мне говорить. Но он все вибрировал, и наконец я сдался и выудил его из кармана.
«Рен», – высветилось на экране.
Я поколебался, борясь сам с собой, а потом ответил.
– Привет, – сказал я.
– Привет. Я просто увидела новости и хотела убедиться, что с тобой все в порядке. Хочешь поговорить?
– Я думал, тебе это ни к чему, а мне лучше поговорить со специалистом, – сказал я.
Она вздохнула.
– Я не хотела обрывать нашу дружбу, Дэнни.
Я перевернулся на другой бок, лицом к стене, и стал разглядывать ее. В одном месте сквозь крошечные трещинки на голубом фоне проступала старая краска. Рен хочет быть моим другом. Кому-то я хоть зачем-то нужен, кто-то хочет узнать меня. И почему я так старался держать ее на расстоянии?
– Ты права, – сказал я. – Извини. Я вел себя по-свински.
– Нормально ты себя вел, – сказала она. – Я знаю, что тебе нелегко. Я просто… скучаю по тебе.
Я прерывисто вздохнул.
– Я тоже по тебе скучаю.
Я представил, как она улыбается этим словам. Представил, что она сидит рядом.
– Так что, – снова спросила она, – хочешь об этом поговорить?
– Вот об этом как раз совсем не хочу.
– В таком случае – ты видел, как Изабелла целовалась с братом Кейджа в последней серии?
– Нет, расскажи.
Рен пересказала мне все, что я пропустил в «Жизни любви», а мне просто приятно было слушать ее голос. Когда я был уже в курсе всего происходящего в Бриджпорте, мы стали говорить о контрольных проектах по рисованию, о фантастических фильмах, о том, какой колледж выбрать, и все было так… просто. Хорошо.
– Дядя все покупает мне путеводители по разным колледжам и молча оставляет в моей комнате: думает, если он ничего не говорит вслух, то действует очень дипломатично, – говорила она. Голос у нее был тихий, теплый и почти сонный. Я посмотрел на часы: время позднее. – Но я еще даже не знаю, хочу ли вообще поступать в колледж, понимаешь? Кажется, это нужно только затем, чтобы как-то оттянуть настоящую жизнь. Наверняка ведь за этот год я еще не успею выбрать себе дело на всю жизнь, так какой тогда смысл?
– Может быть, ты слишком серьезно на это смотришь, – сказал я. – Необязательно выбирать себе дело на всю жизнь. Можно пока на ближайшие десять лет, или на пять, или на десять минут. Передумать никогда не поздно.
– Да, наверное, – она зевнула. – Я просто хочу быть счастливой.
У меня тоже глаза начали слипаться.
– Так в этом-то и штука – понять, что тебе нужно.
– Хм… – отозвалась она.
Мы оба молчали, и я вслушивался в ее тихое дыхание в телефоне. Потом глаза у меня закрылись, и я уснул.
Когда я проснулся, на подушке рядом лежал телефон, а в нем меня дожидалось смс от Рен: «Доброе утро, солнышко! Ты храпишь!:P»
Я улыбнулся и постарался сохранить в себе кусочек этого чувства на весь день.
Лекс предложила нам не ходить сегодня в школу (Николас приподнял бровь, услышав, что она способна на такое) из-за новостей с велосипедом, но Николас хотел вернуться к занятиям, чтобы успеть сдать все предметы до выпуска, а я хотел увидеть Рен, так что мы отказались.
– Черт, – сказал Николас, когда мы подъехали к школе Калабасаса. Там повсюду кишели журналисты – столько их я не видел, пожалуй, даже в тот раз, когда только вернулся в школу. – Что делать будешь?
– Переживу, – сказал я твердо, хотя в душе такой твердости не ощущал. – В класс же они за нами не пойдут.
– Позвоню Ашеру, спрошу, где он, – сказал Николас.
Мы остановились на ученической парковке, и Ашер вышел нас встречать. Так, на всякий случай.
– Привет, – сказал он мне, когда я вылез из машины Николаса. – Все нормально?
Я кивнул:
– Порядок.
– Это же хорошо, что они его нашли, да? Это поможет поймать тех гадов?
– Надеюсь, – сказал я, быстро переглянувшись с Николасом.
На полпути к школе нас перехватили репортер и оператор, выскочившие из-за какого-то пикапа.
– Дэниел Тейт? – спросил репортер, направляя на меня цифровой диктофон.
– Оставьте нас в покое, – сказал Николас.
– Дэниел, как вы оцениваете вероятность того, что ваши похитители будут найдены? – спросил репортер, делая еще шаг ко мне. Внезапно между нами вырос Ашер, его ладонь величиной с сервировочную тарелку уперлась репортеру в грудь и оттолкнула его от меня.
– Без комментариев, мудила.
Краем глаза я уловил какое-то движение в стороне. Обернулся и увидел целый строй камер у входа в школу, где стояли съемочные фургоны. Этот идиот-репортер привлек их внимание. Я сразу же отвернулся и закрыл лицо.
– Николас. Погляди.
Николас увидел ряды камер с телеобъективами и моментально принял решение.
– В задницу это все, – сказал он. – Уезжаем.
Мы пошли обратно к машине, и я прикрывал лицо руками, пока мы не отъехали от школы.
Мы вернулись домой, и, поскольку возле дома стояла только машина Джессики, не пришлось даже никому объяснять, почему мы не в школе. Рен прислала смс – узнать, как я, и я отправил ей код ворот и пригласил в гости вечером. А пока мы с Николасом заперлись у него в комнате и стали обсуждать все, что нам удалось разузнать, поскольку с расследованием теперь следовало поторопиться. Рассуждали мы недолго. Улик было всего ничего. Дэнни исчез внезапно, был – и нет.
Утром в субботу, когда Дэнни пропал, он завтракал со всей семьей, исключая Роберта, который уехал по делам в Пало-Альто еще в четверг, и Николаса, который остался ночевать у друга и там же провел почти весь день. Дэнни сказал Джессике, что поедет на велосипеде к своему другу Эндрю. Няня взяла выходной, поэтому Джессика сама повезла Миа к врачу и еще заехала кое по каким делам, что ФБР потом проверило и подтвердило. Патрик и Лекс были с друзьями, и их алиби тоже подтвердило несколько человек. Все их передвижения до того момента, пока Джессика позвонила в полицию и сообщила, что Дэнни пропал, были отслежены.