Макс перевернул орден обратной стороной: номерной знак – значит, настоящий.
– А сам-то дорого заплатил?
– Тебе-то что?! – ухмыльнулся продавец.
Кулак, будто помимо воли Макса, ударил в ухмыляющуюся рожу молодого продавца…
– Тебе профессию нужно получить, чтобы потом зарабатывать нормально, а ты вместо этого проблемы себе ищешь! – хватался за голову отец после того, как Макс вернулся домой из полицейского участка с «тиком» – первым открытым на него делом. – Вместо того, чтобы врастать тут… – воспитывал его отец.
– Не хочу я здесь врастать, – вдруг перебил его Макс.
Отец потерял дар речи.
– Душно мне здесь, – сказал Макс. – Выучить язык можно, а думать и писать всё-таки я буду по-русски.
– Ты о чём?
– Хочу книгу деда закончить и издать. Он начал, а я закончу. Может, и сам что напишу… Попробую. Но для этого мне дом нужен. Если писать, то на языке своего дома. Иначе не получится.
– Тебе не о ерунде думать нужно, а о специальности! – крикнул отец. – Письмом ты много не заработаешь, тем более, на мемуарах своего деда! И что там искать, кроме неприятностей на свою голову, на этом русском поле?!
– Папа, ты свой выбор сделал, а я – свой, – отрезал сын.
– Вот порода! – со злостью сказал отец. – Делай что хочешь! Я должен был тебя оттуда увезти, а дальше – как знаешь!
– Что ты так переживаешь? – успокаивала мужа дочь старика. – Он в любом случае теперь не так скоро выберется отсюда. Натворил дел, теперь пока его «тик» закроют, много времени пройдёт. Нужно нанять хорошего адвоката…
– Для этого нужно было сюда приезжать… – ворчал отец.
– Всё, что ни делается, к лучшему. Хорошо, что он пока не может уехать, а там, может, остынет, да и останется.
– Решай, а я в любом случае приму твой выбор, – сказала мать Максу. – Мы этот переезд затеяли из-за тебя.
«Даст Бог, всё утрясётся», – думала мать. – «Многим здесь нелегко, но потом ведь всё образуется». «Это он просто сорвался», – успокаивала она себя.
Макс, тем временем, ждал окончания «этой истории», ждал, когда ему откроют выезд из страны, а пока работал и в свободное время пробовал свои силы в творчестве.
Главным для него было закончить книгу, начатую дедом. Зачем ему это, он себя не спрашивал. Просто это ему нужно, и он это сделает.
Пьяный официант
– Кто налил ему столько водки? – грозно спросил хозяин.
Приближенные и рабочие босса прятали глаза.
Вечер, о котором так долго все говорили, был безнадежно испорчен. Таким Марка никто еще не видел. Да, собственно, никто не мог и представить себе его в таком виде. Ведь все так любили его: и хозяин, и гости, и те, с кем он работал. Да и как было не любить его всем? Он ведь такой безотказный, кроткий, услужливый…
Его можно было позвать на смену в любое время, в самый последний момент. В отличие от других официантов, он никогда не возмущался, если его вдруг вызывали на работу, никогда не устраивал скандалов, если ему недоплачивали, ни с кем не спорил, а главное, никогда не жаловался, хотя все знали о его финансовых проблемах. Из всего персонала он был самый тихий и за это все его любили, включая посетителей ресторана и самого хозяина.
И вдруг – дебош…
Все – рабочие и администрация – были раздосадованы: такие вот вечеринки за счет заведения хозяин устраивал не так часто. Он был чрезвычайно скуп, но вечеринка предназначалась для того, чтобы еще больше сплотить коллектив, чтобы рабочие почувствовали – хозяин тоже человек, и при этом довольно милый, если не на службе, разумеется. Все собирались «оторваться по полной» – когда еще получится в следующий раз так вот нахаляву погулять в ресторане? Поэтому о готовящейся вечеринке говорили еще месяца за два и готовились, предвкушая удовольствие.
А вместо этого получили испорченный вечер и чувство досады. Все были в шоке. Конечно, всяко бывает на таких мероприятиях. Но именно от Марка никто ничего подобного не ожидал: официанты и работники кухни часто его подначивали, что ему пора жениться, а у него даже подруги нет.
Ему было уже под сорок и среди официантов он сильно выделялся, поскольку работали в ресторане в основном юноши и девушки до армии или сразу после демобилизации. Женщины и девушки его дразнили, мужики «прикалывались», а он все молчком отделывался – огромный, как слон, и невероятно добродушный.
Выпил он не так уж и много, но ему и этого хватило. А все потому, что всем хотелось с ним выпить. Поначалу Марк все отнекивался, говорил, что вообще не пьет. Но не умевший никогда и никому отказать, он довольно быстро сломался и пил сначала с коллегами, потом с друзьями из местных, праздновавших здесь же чью-то помолвку, а потом – и вовсе с разными незнакомыми гостями. При этом Марк все больше багровел и становился разговорчивее.
Хозяину ресторана, внимательно следившему за происходящим вокруг несмотря на внешнюю непринужденность, вид Марка не понравился, и он велел больше не наливать своему работнику.
Марк же вошел во вкус и уже сам требовал налить. Когда он потянулся за бутылкой, кто-то из доверенных лиц шефа решительно убрал ее в сторону. Это действие и послужило детонатором взрыва. Марк схватил доверенное лицо за грудки и заорал:
– Ты что здесь распоряжаешься, а?!
Доверенное лицо пыталось вырваться, но руки у Марка были железными.
– Это я велел ему больше тебе не наливать, – спокойно сказал хозяин ресторана, восседавший в центре стола.
– Ты? – моментально переключился на него Марк, – А кто ты здесь такой вообще?! Ты что думаешь, что если ресторан твой, так ты и жизнью людей распоряжаться можешь как тебе хочется?!
Хозяин переменился в лице.
– Марк, прекрати пока не поздно, – пытались урезонить его другие работники, но он решительно отбрасывал тянувшиеся к нему руки и униматься не собирался.
Несколько мужчин не давали ему приблизиться к хозяину, и Марк продолжал кричать через их головы, обращаясь к своему боссу:
– Это на работе ты можешь командовать и решать, кому сколько пить. А сейчас мое время и моя жизнь!
– Марк, наша вечеринка оплачена хозяином, поэтому веди себя подобающе.
Марк внимательно посмотрел на говорившего. Он с трудом держался на ногах, но понимал смысл сказанного.
– Оплачено хозяином? – Марк вытащил из брюк кошелек и достал несколько купюр, – Сколько я должен? – спросил он, обращаясь к хозяину ресторана, – Скажи, сколько? Я все заплачу. На, возьми, – протянул он хозяину свой кошелек.
– Мне не нужны твои деньги, – спокойно сказал хозяин не меняя позы. Босс был совершенно невозмутим.
– Тебе не нужны мои деньги? Почему же тогда ты мне платишь гроши, будто я не работаю, а живу у тебя из милости?
– Сколько ты зарабатываешь, столько я тебе и плачу, – с достоинством ответил хозяин.
– Ты платишь мне ровно столько, чтобы я мог заплатить за свою хибару и не умереть с голоду! Скажи, я что, плохо работаю? Ты всем нам платишь копейки, да еще постоянно обсчитываешь. Ты наложил лапу на наши чаевые… Ты даже пустые бутылки вокруг своего ресторана собираешь, и все тебе мало!
– Все, что здесь находится, принадлежит мне! – наконец вышел из себя хозяин, – В том числе и пустые бутылки.
– А люди, которые работают на тебя, тоже тебе принадлежат?
– Если тебе не нравится у меня, найди себе другую работу, – окончательно разозлился хозяин.
– Ты мне одолжения не делаешь, тем, что я здесь работаю. Это я делаю тебе одолжение тем, что работаю на тебя!
– Скажи, – еле сдерживая ярость, заговорил хозяин, – Когда ты умолял меня о работе, и тебе нечем было платить за квартиру, тогда я был для тебя хорошим?! Когда я позволял тебе работать по шестьдесят часов в неделю, потому что тебе были нужны деньги, я был для тебя хорошим?! Когда позволял тебе спать в подсобке, потому что ты не мог платить вперед, и тебе никто не хотел сдавать квартиру, я был для тебя хорошим?! Когда тебе не на что было купить себе даже ботинки, и я принес тебе новые кроссовки, я был для тебя хорошим?! – один из двух глаз хозяина задергался от нервного тика.
Марк молча его слушал, а потом вытянул вперед руку и указывая на хозяина торжества сказал:
– Вот из-за таких, как ты, у меня нет ни собственного угла, ни даже денег на ботинки. – Упырь! – вдруг крикнул Марк, обращаясь к хозяину.
У хозяина отвисла челюсть. Именно так называли его за глаза многие: за отвратительный вид, за жадность и, наконец, за умение выжать из человека все до последней капли. Но в лицо сказать такое хозяину до сих пор не решался никто.
– Да кто ты такой вообще? – Все больше распалялся Марк, – Что ты без нас стоишь?! – Орал он, обращаясь к хозяину, и как танк пер на своего босса.
Другие работники пытались остановить Марка но он грубо их рассталкивал. Помощник босса по имени Яков, которого все называли ключником, потому что он заведовал у босса складами, пытался урезонить Марка:
– Прекрати! Ты потом сам станешь обо всем жалеть, да поздно будет!
– Мне терять нечего! – набросился на него Марк, – Я себе работу везде найду. Это ты ничего больше не умеешь в жизни, кроме как лизать своему боссу и стучать на всех!
Яков от нежиданности побелел весь и стал хвататься за сердце.
– Не нужны мне твои подачки! – Кричал Марк хозяину, – Сколько ты на нас зарабатываешь, и все тебе мало. Джипы меняешь чуть ли не каждый месяц, а для работяг тебе жалко лишнего гроша! Рабочих кормишь тем, что остается от гостей, держишь тут кучу стукачей, чтобы у тебя, не дай бог, не украли лишнюю тарелку или ложку, не стесняешься бутылки на стоянках собирать и по мусорным ящикам рыться… Наши чаевые считаешь. Думаешь, что все тебя боятся, потому что у всех ипотека и семьи. А мне плевать на тебя! – Он все напирал на хозяина, и мужчины все решительнее тянули его назад.
– Успокойся! – говорили ему товарищи, крепко держа Марка за руки. Но он вдруг рванулся и буквально раскидал всех.
– Вот из-за таких как вы, мы и живем еле сводя концы с концами. Вам бросят кость, и вы уже готовы руки ему лизать. Он вас всех имеет как хочет, а вы и рады, п….ры!