— Я хочу пригласить тебя на свидание, — сообщила я ему.
Прищуренные глаза Карсона сказали, что он не такого ответа ожидал. Вероятно, он ожидал спора. Он представлял меня сильной, независимой женщиной, которая не собиралась принадлежать мужчине. И в этом отношении он правильно меня понял. Но хотя Карсон, казалось, многое видел во мне, он не мог понять, насколько сильно он повлиял на меня.
— Ты хочешь пригласить меня на свидание? — повторил он. Его голос был слегка хриплым. Он был полон секса. Обещания.
Я сжала бедра вместе, крепче сжимая ножку своего бокала с мартини.
— Да. Ты боишься летать?
Карсон медленно покачал головой, всего один раз.
— Боишься, что сильные, способные женщины будут управлять тобой и дестабилизировать динамику власти, к которой, бьюсь об заклад, ты так привык? — спросила я.
Наконец, выражение его лица изменилось, губы слегка приподнялись.
— Я более чем рад, что ты дестабилизировала динамику власти между нами, дорогая, если мой член будет внутри тебя на этом свидании.
У меня пересохло в горле, стало трудно глотать.
Сколько времени прошло с той ночи? Годы, как будто. У меня пересохло во рту. Внезапно отчаянно я нуждалась в нем.
Я облизнула губы, доставая из сумочки горсть банкнот, чтобы бросить на стол. Затем встала на нетвердые ноги и направилась к Карсону, остановившись только тогда, когда наши тела соприкоснулись. Волосы на моих руках встали дыбом от его близости. Я не сводила с него глаз.
— С этого и начнем свидание, дорогой, — прошептала я.
Затем я повернулась на каблуках и направилась прямо в уборную.
ГЛАВА ПЯТЬ
Romeo & Juliet — Peter McPoland
На свидание мы полетели в Напа-Вэлли.
У нашей семьи там был дом. Родители использовали его только для ежегодной вечеринки. Они оба были слишком заняты, чтобы приезжать на виллу в испанском стиле в центре винодельческой страны.
О, проблемы богатых людей.
Я никогда не возила сюда мужчин. Это же мой дом. С видом на виноградники и запахом трав из тщательно ухоженного сада. Спальня с французскими дверями, которые открывались в бесконечную сельскую местность.
Было тихо. Мне тут нравилось.
Я привозила сюда Стеллу, Зои и Ясмин. Для винных выходных. Девичьи посиделки. Это было особое место, которое я делила с особыми людьми.
И я привела туда Карсона на наше, так называемое, первое свидание. С другой стороны, мы трахнулись в туалете бара, так что теперь мы не были незнакомцами.
— Ты впечатляешь, знаешь это? — тихо спросил он.
Мы ковырялись в приготовленной мной сырной доске. Это было единственное, в чем я была хороша — нет, великолепна — на кухне.
Мы сидели во внутреннем дворике, на одном из диванов, наблюдая за закатом.
Тошнотворно романтично, на самом деле. Но это казалось совершенно правильным. Хотя на прошлой неделе, мы с подругами замышляли убийство Карсона и его босса.
Лучше не поднимать эту тему.
Я закатила глаза от его слов.
Ему не понравился такой ответ, он схватил меня за подбородок и повернул лицом к себе.
— Ты доставила нас сюда на гребаном самолете, Рен. — Его низкий, скрипучий голос согрел меня.
— Я в курсе, Карсон, — ответила я, мой голос был напряжен. — У меня есть время и деньги, чтобы платить за уроки пилотирования, и я привезла нас на частном самолете моей семьи. Это не так уж впечатляет.
Его взгляд стал грозным.
— Когда ты со мной, лучше не делай этого дерьма.
Я прищурила глаза.
— Какого еще дерьма?
— Не говори о себе свысока. Я не буду это слушать, — ответил он, крепче сжимая мой подбородок. — Иначе, мне придется тебя наказать.
Кончики моих пальцев покалывало.
— Да, — пробормотал он. — Я вижу, тебе нравится эта затея. Но тебе не понравится, когда я перекину тебя через колено, отшлепаю задницу до красноты, умоляя позволить кончить на меня. — Он положил свою руку на мою щеку, небрежно обнимая. — Ты же не хочешь умолять, правда, милая?
Я ненавидела то, что его мягкий тон делал со мной. Ненавидела то, что чувственно реагировала на картину, которую он рисовал в моем сознании. Ненавидела то, что знала — он был чертовски серьезен.
Карсон долго держал мое лицо в руках, зная, что я не смогу ответить.
В конце концов, он отпустил меня, и я испытала одновременно облегчение и разочарование.
— Хочешь узнать секрет обо мне? — спросила я, взбалтывая вино в бокале.
— Я хочу знать каждый твой гребаный секрет, — ответил Карсон, голод подчеркивал его хриплый тон.
Я улыбнулась в свой бокал с вином.
— Конечно. Потому что я кажусь женщиной, у которой может быть много интересных секретов, невыразимых глубин.
— Не сомневаюсь, что ты полна невыразимых глубин.
Я сохранила улыбку на лице, надеясь, что он не увидит, насколько фальшивой она была. И как мне было страшно под его пристальным взглядом. Взгляд, который действительно видел меня.
— Я делаю все эти безумные вещи, например, встречаюсь с принцем, попадаю в плен к нефтяным баронам, ввязываюсь в международные инциденты, потому что так я кажусь интересной, а не потому, что я интересная.
Я сделала глоток, нуждаясь в мужестве, отчаянно нуждаясь в передышке от его пристального взгляда.
— Я взрослый человек с высшим образованием, купленным родителями. Конечно, я иногда зарабатываю собственные деньги, но в том бизнесе, который помогли начать деньги от родителей. Я никогда не знала труда, настоящего труда. И думаю, что только настоящий труд превращают людей в тех, кем они действительно должны быть. — Я откинулась на спинку дивана, вздыхая. — Или, может быть, это просто мнение зазнавшейся богатой девчонки.
Птицы ответили на тишину, наступившую после моих слов. Я не собиралась так много рассказывать. Я никогда ни с кем не делилась подобными вещами. Они звучали жалко перед лицом реальных проблем, с которыми люди сталкивались каждый день.
Поскольку я была погружена в самоанализ, не была готова к тому, что Карсон выхватит бокал из моей руки, поставит его на стол и одним плавным движением перекинет меня через свое колено и задернет платье, обнажив задницу.
Его ладонь легонько коснулась меня.
— Я же говорил тебе, что случится, если ты снова опустишь себя, — проворчал он. — Я человек слова.
Моя киска уже была мокрой, дыхание поверхностным, тело напряженным от ожидания и возбуждения.
Его рука скользнула по моей заднице.
— Ты провела свое исследование обо мне, — продолжил он. — Я провел свое о тебе. Я был внутри тебя, Рен Уитни. Ты чуть не подралась со мной из-за своей подруги, хотя знала, кто я такой. Не боялась. Не заботилась о своем собственном благополучии.
Его рука все еще скользила по коже моей задницы, спускаясь к внутренней стороне бедра, прежде чем вернуться вверх.
Это пытка.
Я не смела пошевелиться.
Не осмеливалась заговорить.
— Ты летаешь на самолетах, — продолжал он свои манипуляции. — Ты знаешь, как обойти очень чертовски сложную систему безопасности. Свободно говоришь на трех языках и сносно владеешь еще двумя. Создала два успешных бизнеса, а затем передала управление этими предприятиями сотрудникам, у которых не было бы другого шанса.
Его слова заполнили мою голову. Хотя я не должна была удивляться, я опешила от того, что он узнал.
— Есть много других чертовски впечатляющих вещей, которые наравне с глубинами внутри тебя, — сказал он мне с хрипотцой в голосе. — Но мы здесь засидимся, если я начну все перечислять. И я жажду наказать тебя, дорогая.
Он схватил меня за задницу до боли. Я стиснула зубы, мое тело уже было заряжено и готово взорваться.
Карсон не заставил меня ждать ни секунды дольше.
Его рука оставила мою задницу, и воздух слегка засвистел, прежде чем его ладонь опустилась с резким шлепком.
Я зашипела от боли и удовольствия, моя киска пульсировала от желания.
Его рука водила кругами по нежной коже.
Другой рукой он схватил меня за волосы и повернул лицом к себе, чтобы яростно поцеловать.
— Я еще далек от финала, Рен, — прорычал он мне в рот. — Так что держись, черт возьми.
Я держалась, как могла, черт возьми. Но в какой-то момент я снова покинула землю.
Мы лежали в постели. Была середина ночи. Очевидно, Карсон получил отгул от злодейских выходок, потому что он разговаривал по телефону в течение тридцати минут после того, как мы приняли душ, а затем сказал, что мы уезжаем утром.
Он сказал, когда мы уезжали.
Как будто он тут главный.
Несмотря на то, что всего пару часов назад он посадил меня на колено и заставил умолять кончить, я положила руку на бедро и приготовилась разразиться монологом о том, что это я решу, когда мы улетаем, поскольку именно я управляю этим чертовым самолетом. Но потом он преодолел расстояние, перекинул меня через плечо и пошел в спальню. В течение следующего часа я едва могла вспомнить свое собственное имя, не говоря уже о том, чтобы начать какой-либо монолог.
После этого тихонько заснула. В объятиях Карсона. И именно там я проснулась, когда вокруг нас все еще была густая ночь, а запах шалфея на ветру смешивался с запахом Карсона.
Он проснулся. Я почувствовала это по ритму его дыхания, он рисовал медленные, ленивые круги на моей спине.
— Мы не никому об этом не расскажем, — нарушила я молчание.
Он остановился. Я злилась на себя за то, что испортила этот момент удовлетворения, близости между нами.
— Не расскажем? — тон Карсона был ровным, тщательно выверенным.
— Нет, — ответила я, не двигая головой с места на его груди. — На данный момент я не собираюсь рассказывать своим подружкам. Если мы случайно столкнемся друг с другом на публике, ты будешь тем человеком, с которым я спорила тогда на тротуаре.
Я чувствовала себя немного виноватой из-за такого требования. Мне было не все равно на Карсона. Теперь нет возможности этого отрицать. Я не хотела причинять ему боль. Но я не хотела возводить наши… отношения на свет, ведь придется вести себя так, как будто это еще одна из моих интрижек. У меня нет сил лгать своим подругам.