Я должна сбежать. Сейчас же. Поэтому отступила назад, поправляя свой блейзер. Улыбка на моем лице разрывала на части.
Стелла выглядела такой маленькой и беспомощной на этом диване, но я напомнила себе, что она далеко не беспомощна.
— Ты ведь вернешься, верно? — спросила она детским голосом.
— Конечно, я, бл*дь, вернусь, — пообещала я. — Это Непал. — Я выгнула бровь, глядя на нее. — Не моя естественная среда обитания. Я направлюсь в духовное путешествие. А еще ради еды и какого-нибудь гребаного умиротворения. Потом я вернусь. Ради ботокса. Спланируйте вечеринку. Я снова стану собой.
Мысль об этом казалась нелепой, но я все равно цеплялась за нее.
— Даже если не стану собой, я вернусь. Ради тебя, моя дорогая. — Я быстро подсчитала и прикинула в уме. — Я обязательно вернусь в течение шести месяцев.
Я подмигнула ей, наклонилась, чтобы поцеловать в щеку, и вышла за дверь.
Я была очень горда собой… Я не плакала еще четыре часа.
Я была глубоко в горах, когда мне позвонили.
Технически, в монастыре не разрешалось пользоваться телефонами, но мне удалось очаровать одного монарха. Поскольку Стелла была беременна, а ее муж сражался с русской мафией, мне нужен телефон.
Служба безопасности Гринстоуна на постоянной основе следила за Стеллой и держала меня в курсе того, что происходит.
Стеллу похитили.
Гребаная русская мафия.
Средь бела дня.
Они выстрелили в лицо ее телохранителю Эрику, который как раз собирался переехать к своему парню и был полон энтузиазма по поводу будущего.
Они выстрелили ему в лицо.
Когда это закончится? Кровь, смерть. Потеря детей до того, как они смогли вдохнуть воздух.
Я уставилась на горы, заставляя себя делать успокаивающие вдохи.
Со Стеллой такого не случится.
Хватит потерь. Достаточно.
С этой мыслью я начала свой спуск с горы. Я не исцелилась. Не обрела внутреннего покоя, но моя подруга нуждалась во мне.
Я расхаживала по крыльцу коттеджа Карсона.
Первый раз я здесь после того дня.
Мне стало интересно, вся ли моя одежда все еще запихана в тот шкаф. Мои косметические средства все еще разбросаны по его ванной? Хотя он всегда тщательно расставлял их после того, как я ими пользовалась.
Интересно, что бы случилось, если бы я не поссорилась с ним в тот день? Если бы я осталась? Если бы я тогда согласилась выйти за него замуж?
Я была бы в этом доме с ребенком. С семьей.
Я покачала головой.
Эти мысли ничего не дадут.
Со Стеллой все в порядке. Мне позвонили, как только я приземлилась. Она направлялась обратно к Джею. Моим первым и самым непосредственным побуждением было отправиться прямо туда.
Но потом я подумала еще. Беременная жена Джея похищена русской мафией. С ребенком все хорошо. Услышав это, все во мне расслабилось. Я бы не пожелала того, что случилось со мной, даже злейшему врагу. Я бы жила каждый день с болью, лишь бы Стелла не испытала того же.
Конечно, они с Джеем сейчас должны побыть вдвоем. Спрятаться в доме. Он не выпускал ее из виду. Я верила в это. Доверяла ему.
Все кончено. Из того, что я слышала, Российская империя была практически разрушена.
Итак, я расхаживала по крыльцу. Ждала Карсона. Мне нужно было его увидеть. В целости и сохранности. И в глубине души я знала, что нужна ему.
Месть поддерживала его в последние месяцы. Поддерживала его работоспособность. Он на этом сосредоточился. Но теперь дело сделано. Не осталось никого, кого можно было бы убить или наказать. И я боялась, что Карсон может исчезнуть внутри себя.
Мое горло сдавило от беспокойства.
Наконец подъездную аллею осветили фары.
Я не сдвинулась ни на дюйм, пока он парковался, когда хлопнула дверь, и гравий захрустел под его ногами.
Я наблюдала, как он приближается, и сразу поняла, что что-то изменилось. Он был другим.
Кровь запачкала его рубашку.
Руки.
Глаза были наэлектризованными, пустыми, дикими.
Хотя он был в той же форме, он не был тем же человеком. Каким-то образом он стал больше. Он принес тени внутрь.
Его глаза были прикованы ко мне. Опасные.
Я по-прежнему не двигалась.
Он тоже не замедлил шага. Мы врезались друг в друга, как маньяки, его губы прилипли к моим, рука на затылке, он притянул меня к себе.
Мое тело пело для него, все во мне исчезло, кроме животной потребности. Мы рвали друг на друге одежду. Я отчаянно хотела почувствовать тепло его кожи. Кровь размазалась, смерть просочилась от него ко мне.
В какой-то момент мы добрались до дома. Потом оказались на полу. Дверь все еще была широко открыта. Карсон лежал на спине, пока мои руки пытались освободить его от штанов. В какой-то момент он уже сорвал с меня трусики.
Я, не колеблясь, накинулась на него, Карсон издал низкое шипение.
Сначала мне было больно. Мое тело полностью исцелилось, но прошло много времени с тех пор, как он был внутри меня. Я не прикасалась к себе, избегала этой части себя.
Я скакала на нем, пока боль не смешалась с удовольствием, пока мое тело не затрепетало от надвигающегося освобождения. Мои ладони опустились на его грудь, впиваясь ногтями до крови.
Низкое рычание вырвалось из горла Карсона, его глаза все еще хищно светились. Мне нравилось, что в этот момент он был почти чужим, что его зло прогнало моих демонов.
Его руки были на моих бедрах, притягивали к себе, подстраиваясь под мой ритм. Они скользнули по моему телу, когда я обмазала свои пальцы кровью. Его руки сильно сомкнулись вокруг моей шеи.
Он сжимал, уговаривал меня испытать оргазм, мои легкие сжимались от недостатка кислорода.
Я оседлала его сильнее.
Кончики пальцев покалывало от онемения, а легкие горели, когда очередной оргазм обрушился на меня, раскалывая на тысячу кусочков.
Сквозь биение моего учащенного сердцебиения и нашего общего тяжелого дыхания я услышала приглушенное рычание Карсона от облегчения.
Впервые за несколько месяцев я не чувствовала себя опустошенной.
Карсон спал.
В конце концов, мы добрались до спальни, приняв вместе душ, вода была бледно-розовой от крови.
Никто не сказал ни слова. Карсон все еще не пришел в себя, в его глазах плясало что-то холодное и пустое.
Я была рада этому. Я бы не выдержала прежнего Карсона. Тот, кто говорил стихи, кто ухмылялся мне, кто дорожил мной.
Вот почему я оттолкнула его.
Но этот человек… Этот настоящий злодей без морали и благородства, эта машина для убийства. Я могла дышать в его присутствии.
Так что я легла с ним в постель. Ждала, пока он заснет. Он уснул быстро. Выброс адреналина. Я сомневалась, что он много спал в эти дни.
Несмотря на то, как заманчиво было остаться там с ним, поддаться вспыхнувшим старым чувствам, я знала, что яркий дневной свет принесет то, к чему я не готова.
Хищник внутри Карсона исчез бы, и мои демоны плясали бы повсюду.
Я выскользнула из-под его руки, затаив дыхание, когда он двинулся. Карсон был чутким, даже во сне. Всякий раз, когда я вставала ночью в туалет, он просыпался и спрашивал, все ли в порядке.
На этот раз сон держал его слишком крепко. Спасибо и на этом. Я была недостаточно сильна, чтобы бороться с ним, если он проснется.
Моя одежда испорчена. В клочьях на крыльце и возле входной двери. Можно было бы надеть одежду Карсона, но в этом нет необходимости. Здесь есть моя одежда. Втиснутые на вешалки, как и в тот день, когда я уходила.
Даже халат, который был на мне в то утро, висел на стуле нетронутым.
Карсон ничего не сдвинул с места. Он ждал, что я вернусь.
Я вздрогнула, хватая первую попавшуюся одежду.
Она пахла лимонами и Карсоном.
Голос велел мне остаться.
Заползти обратно к нему в постель и встретить рассвет вместе.
Не позволить этой ужасной вещи испортить каждый уголок жизни. Каждый последний кусочек счастья.
Этот голос был знакомым.
Это был тот же самый голос, который велел мне кататься на яхтах посреди ночи, летать в нетронутые уголки мира с людьми, которых я только что встретила, голос, который велел мне вломиться в дом Карсона.
Это был голос прежней Рен.
Но я больше не была ею.
Чтобы быть с ним, ему пришлось бы стать моим костылем. Я бы так чертовски сильно опиралась на него, потому что он бы не убежал. Это не в его характере. Я бы высосала из него всю жизнь.
И отравила бы нас.
Если существуют отношения, в которых один человек буквально поддерживает другого в здравом уме, трезвости или жизни, в конечном итоге они становятся токсичными.
Карсону потребуется больше времени, чтобы обижаться на меня. Потом он будет ненавидеть меня. Может быть, это будет только на несколько секунд, прямо в конце, когда вся его жизнь промелькнет перед глазами, и он все ясно увидит. Увидит меня такой, какая я есть.
Но я не могу вынести мысли о том, что он возненавидит меня даже на секунду. Что говорить уж о целой жизни.
Я могла бы справиться с его ненавистью ко мне за то, что оттолкнула его, но я не переживу его ненависть за то, кто я есть. И во что я превратила нас.
Итак, с единственной слезинкой, скатившейся по щеке, я вышла.
СЕМЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ
Он ничего не сказал, когда я пришла к нему.
При дневном свете об этом не упоминалось. Он не бросил это мне в лицо, не использовал эти визиты как оружие в своем крестовом походе, чтобы вернуть меня. Возможно, он был плохим человеком, возможно, он был худшим человеком, но Карсон не поступил бы так со мной.
С нами.
Я яростно скакала на нем, безжалостно преследуя свой оргазм, мое обнаженное тело было влажным от пота. Большие руки Карсона обхватили мои бедра, крепко сжимая их, почти до боли.
Моя рука потянулась к его запястью, мои глаза встретились с его. Это единственный раз, когда я храбра посмотреть ему в глаза, наполовину обезумев от желания и удовольствия.
Глаза Карсона вспыхнули, он знал, чего я хочу, когда я убрала его руку со своего бедра, дернув за нее. Он боролся со своей собственной темной потребностью и с желанием защитить меня.