по статусу расположились вагон и маленькая тележка сотрудников, включая офицеров, следователей, референтов, старших оперов и даже консультантов. Тимофей Волков занимал должность старшего следователя по особо важным магическим делам. Круче только инспекторы и ведущие оперативные сотрудники. Верхушка пирамиды — руководители инспекций и управлений, а также директор канцелярии. Все эти ребята имели аналоги во всероссийской Табели о рангах. Директор во всех документах фигурировал как действительный тайный советник первого класса.
Мы направлялись в кабинет руководителя магического управления, действительного тайного советника Виктора Константиновича Горчакова.
— Выруби телефон, — посоветовал Волков. — Иначе сгорит.
Я послушался мудрого совета.
Горчаков был вторым по значимости человеком в иерархии канцеляристов. Чиновник руководил наиболее важным управлением спецслужбы, включавшем, в числе прочего, и наш Особый отдел. Следак, как вы понимаете, подчинялся тайному советнику, руководившему Отделом. И вынужден был мириться с существованием главного инспектора.
Мы остановились перед массивной дверью, обитой кожей и украшенной позолоченной табличкой с указанием должности хозяина кабинета.
— Говорить буду я, — предупредил куратор. — Вперёд батьки не лезь. Отмалчивайся. Не пытайся выстроить ментальную защиту — Горчаков её всё равно сломает.
— Зачем мы здесь?
— Формальная процедура. Ты получишь ксиву, табельное оружие и электронный пропуск, привязанный к твоему психопрофилю. Вручение этих атрибутов — своеобразный ритуал.
Переступаем порог.
И предсказуемо оказываемся в чистилище — вотчине референта.
— Назначено, — сказал Волков.
Молодой человек, носивший очки в тонкой оправе, кивнул, не отрываясь от... пишущей машинки. Агрегат не имел ничего общего с компьютером. Чистая механика. Пальцы референта бегали по кнопкам. Каретка двигалась по направляющим, буквы взлетали и с громким звуком впечатывались в белый лист.
Боги.
Вы бы ещё на глиняные таблички и стилосы перешли.
С обжигом.
Рядом с секретарём затрезвонил стационарный телефон с наборным диском. Референт перестал печатать, снял трубку и с непроницаемым выражением лица произнёс:
— Приёмная Горчакова. Да. Он занят.
Стук клавиш возобновился.
Вторая дверь выглядела ещё более внушительно, чем первая. Вместо кожи — наборные деревянные панели. Врезанные в структуру полотна руны. И золочёная табличка с надписью: «УПРАВЛЯЮЩИЙ».
Следователь открыл дверь.
Глава 14
Виктор Горчаков не стал корчить из себя большого босса. Завидев нас, мужик поднялся из-за стола, радушно поздоровался с каждым, предложил чаю, но мы отказались.
— Тёзка, — балагурил тайный советник, усаживая нас в мягкие кресла. — Это хорошо.
Гостепримство управляющего не ввело меня в заблуждение касательно его нрава. Взгляд цепкий, умный. Двигается экономно, ничего лишнего. Одновременно с трёпом ухитряется складывать документы, сканировать наш эмоциональный фон, делать какие-то выводы и доставать из ящика письменного стола лакированную деревянную коробку с канцелярским логотипом. Юлий, мать его, Цезарь.
— Спешите? — Горчаков уселся на прежнее место.
Я наконец-то смог рассмотреть этого человека получше. Короткая стрижка, чуть седоватые волосы. Лёгкая полнота — мужик отошёл от оперативной работы. Впрочем, если он возьмётся за себя прямо сейчас, то исправит положение за полгода-год... Дорогой костюм, явно пошитый на заказ. На запястье — механические часы. Будь я в старой России, они были бы швейцарскими, но здесь, в могущественной и технологически развитой империи я сходу узнал варшавский «БОСТОНЪ».
— Да, ваше высокопревосходительство, — подтвердил Волков. — Надо познакомить сотрудника с отделом, всё показать, рассказать...
— Понимаю, — кивнул Горчаков. — Тогда приступим.
Придвинув ко мне деревянный ларец, управляющий торжественно произнёс:
— Виктор Корсаков! Добро пожаловать в тайную канцелярию Его Императорского Величества. Уже не первое столетие мы словом и делом поддерживаем дом Романовых. Государь — основа империи. И теперь вы будете вносить посильный вклад в общую копилку. Прошу.
Я принял ларец.
— Внутри находятся ваше служебное удостоверение и карта электронного пропуска, — сообщил тайный советник. — Оружие, которое, я надеюсь, не придётся слишком часто применять. Теперь мы — одна большая дружная семья.
На губах босса — полуулыбка.
Вполне искренняя, между прочим.
— Спасибо, — я не знал, что говорить в подобных случаях. — Постараюсь оправдать доверие.
— Ещё как постарается, — заверил куратор. — Нам пора.
Спешно ретируемся, пожав сухую и крепкую ладонь начальника.
— Ты ему понравился, — сказал Волков, когда мы покинули приёмную. — Редкий случай.
— Он знает, кто я?
— Конечно. Знают все, кому положено знать.
Чувствую себя диковинной зверушкой.
Поднимаемся наверх.
Я держу ларец в правой руке.
— А зачем эти деревянные ящики? Почему не выдать табельное оружие и ксиву под роспись в самом Отделе?
— Во-первых, сложились определённые традиции, — пояснил куратор, сворачивая на очередную площадку. — Новички получают атрибуты силы из рук управляющих. Во-вторых, контейнер, выданный тебе тайным советником, обладает рунной защитой. Его настроили на твой психопрофиль, так что открыть ларчик сможет лишь один человек.
— Что мешает взломать?
— Как-нибудь попробуй. Тебя ждут сюрпризы.
— Это же дерево.
— Укреплённое особым образом дерево, — уточнил следователь. — Оно прочнее металла и служит неплохой заменой бронированному сейфу. Поверь, наши рунные мастера не зря едят свой хлеб.
Внутри коробки ничего не болталось.
Значит, атрибуты силы надёжно закреплены.
— У меня будет свой кабинет?
— Размечтался, — хмыкнул следак. — Пока будешь делить рабочее пространство с другими сотрудниками.
Добравшись до знакомого коридорчика с красным ковром, я облегчённо перевёл дух. Физподготовка Корсакова улучшилась, но от одышки я полностью не избавился. Думаю, потребуется ещё несколько недель упорных кардиотренировок, чтобы достичь приемлемого результата.
Мы упёрлись в бронированную дверь.
— Запоминай код, — сказал Волков. — Теперь можно.
Шесть цифр в непредсказуемой последовательности. Куратор нажимал клавиши медленно, давая возможность отложить инфу в памяти. Я молниеносно схватываю такие вещи. Всё-таки за плечами многолетний опыт проникновений на всевозможные охраняемые объекты.
Дверь щёлкнула, впуская нас внутрь.
Я вспомнил, что необходимым условием для получения кода было ментальное экранирование. Значит, Волков наводил справки о моих успехах в Академии...
— Куда сейчас?
— К начальнику отдела.
Фёдор Севастьянов отнёсся к моему появлению прохладно. Тайному советнику непрерывно кто-то названивал, так что Фёдор Антонович отделался дежурными поздравлениями и отправил нас дальше. Неприметный человечек, по которому так и не скажешь, что он — гроза одарённых целой империи. Низкорослый, крепкий, со слегка выдающейся челюстью и густыми чёрными бровями.
— По долгу службы тебе придётся много с кем взаимодействовать, — говорил Волков, шагая по бесконечному коридору. — Сейчас покажу кабинет. С коллегами познакомишься. И на сегодня всё.
— А пропуск мне зачем?
— Ты получаешь доступ в те части комплекса, которые не охраняются кодовыми замками. На паркинг, полигоны, в гаражи, арсенал, залы для брифингов. И в общий архив, разумеется.
— Я могу всем этим пользоваться?
— Не просто можешь. Должен.
— Машины у меня нет. Для чего нужен паркинг?
— Сейчас — нет. Но выдадим и заставим сдать на права. Выбора у тебя нет, оперативники перемещаются на своём транспорте.
Ясно.
Снабдят музейным раритетом, на котором в приличном обществе лучше не показываться.
— По арсеналу, — мы свернули за угол и продолжили свой путь. Пару раз мимо проходили неизвестные сотрудники спецслужбы, с которыми Волков здоровался отрывистыми кивками. — Ты будешь пользоваться табельным оружием, но отдельные операции... скажем... потребуют вооружаться более мощными штуками. У нас хватает игрушек, которые тебе понравятся, кибермансер. Рекомендую потратить свободное время на тир и полигоны.
— Я записался на ган-ката.
Волков покосился на меня с уважением.
— Разумно.
Мы вошли в комнату с двумя дверями. Простыми, не отягощёнными лишними наворотами. Четыре стола, платяной шкаф, система хранения. Парочка стульев у окна. На столах — компьютеры с рунной защитой и горы бумажного мусора. Значит, здешние сотрудники не настолько круты, чтобы пользоваться пищущими машинками... А вот проводные стационарные телефоны никуда не делись. Точнее — один телефон на весь кабинет.
Три стола пустовали.
За четвёртым сидела молодая женщина лет тридцати пяти. Когда хлопнула дверь, женщина отвлеклась от монитора — её уставшие глаза скользнули по Волкову и задержались на моём лице.
— Засиделась, Наташенька, — Волков сокрушнно покачал головой. — Дети ждут.
— Отчёт не станет ждать, — грустно улыбнулась сотрудница.
— По Сухомлинскому?
— Он самый.
— А что, Ромка тут ещё?
— Тут, — женщина вновь погрузилась в своё занятие. — И Ярик с ним.
— Вот и хорошо, — Волков подтолкнул меня к правой двери. — Привёл вам нового орла на растерзание.
Трудоголичку мы больше отвлекать не стали.
Куратор без стука вломился в соседний кабинет, и мы стали свидетелями занимательной сцены. Два мужика, толстый и тонкий, ожесточённо спорили у дальней стены, на которой висела карта с булавками, стикерами и магнитиками, прижимающими фотки неизвестных мне людей.
— В этот дистрикт они не поедут! — рявкнул толстяк. — Головой думай, а? Там усиленный контроль после прорыва! Проверяют айди, допуски, вообще всё!
— Они могут этого не знать, — флегматично возразил тощий.