Библиотека была обширной и разнообразной. Здесь присутствовали книги на любой вкус. Старинные тома, доставшиеся в наследство от предков. Коллекционные первые издания, полученные в подарок от друзей рода. Дед, насколько я знаю, гордится романами с авторскими автографами, полученными от Бунина, Мандельштама и Батюшкова. Мне эти фамилии ни о чём не говорили. Помимо семейных реликвий на полках громоздились монументальные энциклопедии, словари и оружейные каталоги, манускрипты на французском, греческом и латыни. Нашлось место для исторической прозы, мемуаров известных личностей, приключенческой и детской литературы. Даже фантастика имелась в наличии — преимущественно отечественных авторов.
Меня, впрочем, больше интересовал письменный стол, сервированный бутербродами, канапе, овощной и мясной нарезкой, чашками, кофейником и графином с апельсиновым соком.
— Ты... изменился, — батя окинул взглядом мою фигуру. — За два месяца стал шире в плечах... Не вылезаешь из тренажёрных залов?
— Биоскульптор, — ухмыльнулся я.
Глава рода уважительно кивнул.
И поспешно добавил:
— Налетай, не стесняйся. У меня лютый джетлаг, выспаться не могу. Вчера не поел, завалился спать, полночи ворочался, затем пришёл сюда пить кофе и книжки почитывать.
— Ты же в Екатеринодаре был, — после недолгих колебаний я тоже налил себе кофе. Мне спать хотелось по иной причине — Даша оказалась ненасытной в постели. Да и моё новое тело девушка оценила. — Туда прямой портал проложен.
Упоминание джетлага прозвучало как несусветная дичь в мире порталов.
— Слуги сдали? — нахмурился отец.
— Есть немного.
— Был, но не только в Екатеринодаре, — признался отец, забрасывая в рот ломтик оленины. — Знаешь, после того, как от нас Громовы отцепились, мы с дедом задумали... немного расширить бизнес. Так что я летал в Индонезию.
Я вспомнил, что здесь самолёты тоже могут перемещаться через проколы.
— Ого, — произнёс я с набитым ртом. Бутерброды были вкусными, с тонко нарезанной ветчиной и сыром. — Так далеко от империи?
— Там набирает обороты один островок, — сообщил отец. — Если сейчас вложиться в недвижимость, будет профит через несколько лет.
— А Индонезия... она разве не в Тихоокеанском Содружестве?
— Уже нет, — батя довольно оскалился. — Вышли из состава в прошлом году. Широкое поле для деятельности, сам понимаешь.
— Как и другие миры.
Глава рода пожал плечами:
— Займёмся и этим... через несколько лет. Не зря же я тебя на ВЭС отправил.
Я решил не поднимать тему своей договорённости с дедом. Корсаков-старший только что слил мне важную инфу. Илларион Данилович ведёт самостоятельную игру и предпочитает держать собственного сына в неведении относительно всего, что мы задумали. По краю ходит дедуля. Как бы не спровоцировать очередной внутрисемейный конфликт...
Кофе был отменным.
Бодрящим и без сахара.
Прям как я люблю.
Взяв с подноса ещё один бутербродик, я направился к ближайшим полкам. Отец сосредоточенно жевал, а меня заинтересовала местная фантастика. Скажу сразу: в моём времени бумажные книги никто не читает. Я их видел пару раз в частных коллекциях, на этом мои познания заканчиваются. Антиквариат, что с него взять. Сам я привык к электронному формату, с прямым выводом текста на зрительный нерв. Можно накладывать шрифты на реальность, ходить по квартире и сдвигать развёрнутые книги на периферию. Очень удобно.
Фантастики я читал немного.
Времени обычно не хватает.
Я либо готовился к очередной миссии по уничтожению врагов «Ростехно», либо тренировался на корпоративных полигонах, либо проводил время с дочкой.
Почему-то бросилась в глаза книга Лукьянчука «Портальный Дозор». Рядом выстроились тома Клеверского «Сердце призванной твари». Томов было много, целая серия. Тут же приютился «Коррекционных дел мастер» Бадоевского. Научной фантастики было немного. На общем фоне выделялись книги графа Стругацкого...
— Как с Дашей? — спросил отец, повернувшись в мою сторону.
— Отлично, — ставлю на место «Дистрикт обречённый», беру чашку и отпиваю немного кофе. — Мы встречаемся.
Батя просиял.
— Правильный выбор, сынок!
Ещё бы.
Просто мы разные значения вкладываем в эти слова.
Я с Дашей, потому что она мне нравится. Как человек, а не инкубатор для изготовления световых магов. И привязанность усилилась...
— Спасибо, — приблизившись к столу, я поставил опустевшую чашку на поднос и налил себе немного апельсинового сока в стакан. — Хорошая девушка.
— Из достойной семьи, — не преминул подчеркнуть Корсаков-старший. — Вижу, ты взрослеешь. И берёшся за ум, что похвально. Какие планы на будущее?
— Ну ты о чём, пап? Ещё и двух недель не прошло.
— Ладно-ладно, — открутил глава рода. — Не буду давить.
— Ты мне лучше скажи, — перевёл я тему в новое русло, — чего ждать от Ярославцевых. Они ведь там будут?
Батя помрачнел.
— Куда ж они денутся. Сделать они ничего не сделают, конечно. Ты приглашён официально, не докопаться. Будут следить. Возможно, попытаются выяснить, что мы задумали. Начнут рыть, искать компромат.
— Думаю, уже начали.
— Пусть, — отмахнулся отец. — За тобой нет ничего противозаконного. В вольнодумстве не замечен, с синдикатами не связан, налоги мы платим исправно. Узнают про Особый отдел, конечно.
— И что?
— Это их успокоит, — признал отец. — Решат, что ты строишь карьеру фискала. Значит, не представляешь угрозы для их нынешнего положения.
Я кивнул, приложившись к стакану.
— Вот только... — отец немного замялся. — Сын, что у тебя там с Громовой случилось?
Чуть не поперхнувшись, я переспросил:
— С Ланой?
— Именно.
— Да ничего, пап. Спас её от нападения одного придурка, переспали пару раз. А потом она начала об этом трубить на своих аккаунтах... Да ты не переживай, я с ней порвал. И папочка её на место поставил.
Уверен, что служба безопасности обо всём тебе доложила.
— Это хорошо, — сказал глава рода, — но больше не надо косячить. Из таких мелочей складывается репутация. Остепенишься, заведёшь семью, будешь вращаться в высшем свете. А этот эпизод, поверь, тебе припомнят. Всегда есть недоброжелатели, которые собирают всякую грязь. Честь превыше всего, помни об этом.
— Ты прав, — согласился я. — Ошибочка вышла.
— И это... я убрал твою горничную, Милану. От греха подальше.
— Я бы и сам разобрался.
— А так не пришлось.
Похоже, отец искренне верил в свою непогрешимость.
Я, например, думаю, что объяснение с горничной должно было состояться. За свои поступки надо отвечать, и решать проблемы чужими руками — неправильно. Андрей Корсаков — мощный боец и в прошлом щит императора, но его воспитательные методы... мягко говоря, оставляют желать лучшего.
После аудиенции с главой рода я пошёл искать деда, но от этого занятия меня отвлёк телефон. Звонил Артур Серебров, шеф родовой СБ.
— Сильно заняты, ваше сиятельство?
В обращении мне почудилась скрытая ирония.
— Да не особо.
— Есть информация по... некоему делу. Надо зайти к Маше, она всё предоставит.
— Спасибо, Артур Олегович.
— Не за что.
И я отправился к нашей великой айтишнице, предварительно утеплившись.
За время моего отсутствия в усадьбе ничего радикально не поменялось — Маша по-прежнему сидела в одноэтажном коттедже, а камера реагировала на гостей, поворачиваясь в их сторону. Звонок компьютерщица так и не провела. Вздохнув, я постучал в дверь. Ноль реакции. Как всегда, в общем. Приходится вызывать информационного гения кнопкой домофона.
— Иди в жопу, — говорит Харли Квин, появляясь на экране.
Впрочем, уже не Харли.
Я уставился на копну вьющихся волос, собранных в гульку. Кажущийся хаос, непослушная прядь выбилась на лоб. Цвет абсолютно нормальный — тёмный каштан.
— Что? — подозрительно прищурилась айтишница.
— Хорошо выглядишь, — честно ответил я.
— Издевается он... — начала возмущаться Маша.
И неожиданно умолкла.
— Правда, что ли?
— Чистейшая, — ответил я. И добавил: — Мария Игоревна.
Щёлкнул дверной замок.
Я переступаю порог.
И оцениваю метаморфозы. Убранство комнаты осталось неизменным — жалюзи, светящиеся дисплеи, голографическая развёртка. Только вместо звездолёта я увидел спиральную галактику. Хозяйка коттеджа сидела в своём любимом мешке, забросив ноги в розовых тапках на журнальный столик. Ноги прятались в несуразных широких штанах. Также на Маше был свитер с изображением мужика, подозрительно смахивающего на Че Гевару. Айкос отсутствовал. И вишней не пахло.
— Ты бросила курить? — восхитился я.
— Пытаюсь, — модифицированная Харли Квин лопнула пузырь жвачки. Некоторые вещи остаются неизменными. — Можешь называть меня Машей. Ты прошёл первый этап проверки.
— Какой ещё проверки?
— Ты, малыш, один из претендентов на должность моего одноразового друга.
Я заинтересовался:
— Это как?
— Одноразовый друг — это приятель на выходные. Или спутник для определённых моментов моей жизни. Сейчас у меня переосмысление ценностей, и я извиняюсь за то, что послала тебя в жопу.
— Милостиво прощаю.
— Кофе хочешь?
— Хм. Я употребил с утра.
— Это был акт социальной вежливости. У меня закончился кофе, новый ещё не подвезли.
Я снял ботинки, подошёл к девушке и уселся напротив. Естественно, без помощи стула — такового в коттедже не обнаружилось. Зато на полу валялось несколько подушек, на одной из которых я и обустроился.
— Зачем пожаловал? — Маша соизволила перейти к сути вопроса.
— Ярославцевы. Мне нужно всё, что есть в базах по этому роду.
Глава 20
Арену накрыло полупрозрачным энергетическим куполом.
Передо мной стояла Виктория Дайнеко.
Атлетически сложенная русоволосая красотка с аппетитными сиськами.
Под куполом соткался экран, демонстрирующий наши фотографии, личные данные и рейтинг. В зале яблоку негде было упасть. Я был восходящей знаменитостью, Вика — фаворитом соревнований. Пришли многие учителя, наш куратор, сенсей и даже ректор Академии. У меня возникло ощущение, что многие болельщики специально остались в Магикуме ради сегодняшнего поединка. А ведь это суббота.