Громко посигналил.
Из трубы тянулся дымок, что недвусмысленно намекало на обитаемость жилья.
Не дождавшись, когда из дома появится хозяйка, я заглушил мотор и выбрался из тёплого салона наружу. Парка отлично спасала от непогоды, а шапку я надевать не стал. Всё равно два метра пройти.
Топаю, стряхивая снег с ботинок.
Стучу в дверь.
— Ким! Холодно же, открывай!
Нулевая реакция.
Дёргаю ручку, полотно поддаётся. Добротная, кстати, дверь. Крепкая, дубовая, не скрипит. Со встроенным видеонаблюдением вместо стандартного глазка.
Стоило мне зайти, как рядом нарисовалась Кимберли.
Выступила из тени, провела быстрый захват и прижала лезвие ножа к сонной артерии.
— Где остальные?
— Я один.
— Снайпер в лесу?
— Не дури. Хотели бы штурмовать дом — пробили бы одноразовый портал.
— Я знаю, что тебя взяли, малыш. Так что не вешай лапшу, — прошептала Ким, едва не касаясь губами мочки моего уха. — Ты сдал наше убежище?
— Не неси дичь. Проверь внутренний карман парки.
— Что там?
— Документ. Полезный, в хозяйстве пригодится.
Брукс хватку не ослабила.
— Сам достань. Медленно. И не вздумай замедлять время, со мной такие фокусы не прокатывают.
«Молния» у меня расстёгнута.
Завожу руку под отворот куртки, нащупываю пальцами царскую «индульгенцию», вытягиваю за угол и демонстрирую Брукс. Несколько секунд ничего не происходит. Затем инструкторша убирает керамбит, отпускает меня, выхватывает бумагу и внимательно перечитывает.
— Охренеть. Как ты это сделал?
— Ким, ты отвратительная хозяйка. Никакого гостеприимства. Сначала накорми, чаем напои. А потом уже вопросы задавай. Тебя родители хорошим манерам не учили?
Женщина фыркнула и изобразила приглашающий жест.
— Ладно. Будет тебе чай. И это... кто бы говорил о родителях.
Я поспешил разуться и снять куртку — в доме хорошо натоплено.
Коттедж был очень просторным — его, как мне кажется, создавали адепты разных экопоселений. Одна здоровенная комната на первом этаже, зонированная так, чтобы совместить кухню, гостиную и столовую. Панорамное остекление в пол. Экологически чистая вагонка. Классическая русская печь посреди помещения. Ячейки с аккуратно напиленными и нарубленными дровами. Оленьи рога над дверью, узкая лесенка на второй этаж. За время моего отсутствия ничего не изменилось. Разве что срача стало больше — всюду разбросаны женские шмотки.
— Подкинь дровишек, — попросила Брукс.
Я заметил, что Кимберли прикарманила ценную императорскую бумажку. В этом, конечно же, нет необходимости. Розыск прекращён, дело закрыто, во всех базах силовиков сделаны соответствующие пометки.
Нахожу почерневшую от сажи рукавицу, открываю топку и шевелю прогоревшие поленья кочергой. Скармливаю огню ещё парочку буратин. Тем временем, Брукс наполняет водой электрочайник, щёлкает кнопкой и лезет в холодильник.
— Перловку будешь? С тушёнкой.
— Не откажусь.
— Я думала, откажешься. Ладно, придётся разогревать.
Не прошло и десяти минут, как мы, устроившись в мягких креслах под лестницей, приступили к распитию чая и поглощению перловки. Точнее, я поглощал, а Брукс ограничилась благородным напитком.
— Итак, тебя взяли, — начала разговор Кимберли. — И ничего?
— Почти ничего, — хмыкнул я, наслаждаясь ароматом классического улуна. — Если не считать того, что менталист пытался взломать ядро моей личности, а я взломал его, освободился и снёс башку Глебу Ярославцеву огненным мечом.
— Световым, — поправила Брукс.
— Какая разница, — отмахнулся я, дегустируя перловку. Сытно, приготовлено на печи и очень вкусно. Ощущается этот, как его, деревенский дух.
— Ты убил начальника Дворцовой полиции? — дорубила Кимберли.
— Он меня раздражал.
— А дальше что?
— Влетел император с кучей магов. Захотел поговорить. Я согласился.
— И?
— Мы вроде как союзники теперь. И я больше не работаю на фискалов.
Я рассказал всё, что со мной произошло в мельчайших подробностях. Ким особенно заинтересовали рапорты из Дела Номер Один. Всё, что касалось прямого столкновения с «Эскапизмом». Пришлось углубиться в тактические нюансы, описать штурм головного офиса чуть ли не поминутно.
— Консультант, — Кимберли попробовала на вкус новое слово. — Ты же не можешь вести самостоятельные расследования, и всё такое?
— Официально я ничего не могу. Только советы раздавать, когда спросят.
— И в чём подвох?
— Мне дан полный карт-бланш. Государь заинтересован в победе над «Эскапизмом». Так что снаряжаем экспедицию, ищем дорогу домой.
— Хочешь, чтобы я с тобой пошла?
— Конечно.
— Я подумаю.
— Вот только не надо, Ким. Уверен, ты хочешь принять участие в похоронах своего врага.
— Допустим. Но нас всего двое. А тебе надо разыскать босса одного из самых влиятельных преступных синдикатов империи. Да ещё собрать отряд крепких боевых магов, готовых сразиться с неизвестной цивилизацией, превосходящей нас технически.
— Уже «нас», — я отставил грязную тарелку в сторону.
— Ой, всё.
Мы рассмеялись.
И впервые за несколько недель спало нервное напряжение. Мне больше не надо планировать рейд в Петергоф, не надо биться в Сезоне Турниров, ходить на осточертевшие пары, общаться с глупыми малолетками... Гораздо приятнее развалиться в кресле, уставившись на кружащиеся за окном снежинки, налить себе третью порцию чая и прислушаться к гулу огня в печи. Потрескивают дрова, над лесом сгущаются ранние сумерки. И все тревоги улетают в трубу вместе с дымом прошлой жизни.
— У нас есть время на сбор команды, ты же знаешь, — сказал я, посерьёзнев.
— Меньше, чем ты думаешь, — отрезала Брукс. — МОР восстановится. Парадокс в том, что если это произошло, то произошло. Нам неведом ход событий в параллельной вселенной.
— Возможно, мы уже мертвы, — решил я поддержать мрачную философию напарницы. — Или мертвы те, кто нас подставил. Это, знаешь ли, гадание на кофейной гуще.
— У тебя гадание, — фыркнула Брукс, — а у МОРа — вопрос вычислительных мощностей.
— Мы справимся.
— Сказать честно? — Брукс лукаво посмотрела на меня. — Я даже не надеялась, что мы выберемся живыми из этой переделки. Шансы влезть в романовский архив, уцелеть и покинуть империю через внешний портал... согласись, были равны нулю.
— Ты бы хоть предупреждала о таких вещах, — подколол я.
— Думала, ты просто псих-камикадзе.
В комнате было очень жарко. Я снял свитер, забросив его на спинку кресла. Остался в футболке и джинсах. Сумрак уже начал затапливать комнату, очертания предметов размазывались.
— Ладно, — сказал я. — План состоит в том, чтобы вытащить Кару с Лешим из программы по защите свидетелей. Они сейчас живут хрен знает где, изображают из себя влюблённую парочку. Под вымышленными именами. С поддельными паспортами. А мне эти ребята нужны в команде.
— Они же прятались от Ночного Братства, разве нет?
— Вроде того.
— И ты предлагаешь им отказаться от новой жизни. Чтобы отправиться в гости к Ночному Братству.
— Ага.
— Я бы послала тебя в жопу. Без обид.
— Какие обиды. Я морально готов к тому, что меня отправят по этому адресу.
— И?
— Предложения от Деда Мороза слишком заманчивы, чтобы от них отказывались. Я пока не буду раскрывать карты, но уверен, что мои аргументы сработают.
— Ну, допустим. И когда ты планируешь свой рейд?
— Вот сдам экзамены за семестр — и в путь.
***
Осенний Раут оказался поворотным моментом в моих отношениях с Дашей. Я ведь исчез почти на сутки, бросив свою даму на произвол судьбы. Так это выглядело для всех, включая мой род и отца Даши. Как вы понимаете, о моём задержании Дворцовая полиция не распространялась.
Наверное, если бы я имел дело с Лагранж, то познал бы все прелести девичьих истерик, услышал бы много нелицеприятного в свой адрес и надолго разуверился в необходимости с кем-то встречаться на постоянной основе.
Даша удивила.
Как только я появился на пороге её блока в общежитии, девушка открыла дверь, втащила меня внутрь, обняла и начала покрывать поцелуями.
— Боже мой, Витенька... Я думала, тебя не выпустят... Ночь не спала, плакала, места себе не находила... Ты же понимаешь, Ярославцев... И зачем ты туда пошёл?
Я пытался вставить хоть слово, но из девушки лился нескончаемый поток сознания. Лишь поцеловав Вешенскую в губы, мне удалось восстановить порядок.
— Всё хорошо, — сказал я, отстранившись. — Откуда ты знаешь, где я был?
— Твой отец сказал.
— А он откуда знает?
— В «Филимоново» заявились фискалы. Взяли твоего деда, куда-то повезли, затем отпустили. Да чему ты удивляешься? У Корсаковых хватает друзей при дворе.
Ну, не друзей, подумал я, а бывших подчинённых.
— В общем, папа что-то пытался выяснить по своим каналам, потом с твоими созвонился. А затем пришли к нам, начали допрашивать, устроили обыск.
— Прости, — сказал я.
— Отец злится, — прошептала Даша, снова прижавшись ко мне. — А я не могу. Я тебя люблю, Витя. И я очень переживала.
В тот момент я испытал лёгкий укол совести. Даже не лёгкий, а весьма болезненный. Человек, к которому я привязывался всё сильнее и сильнее, не заслужил такого обращения. Я, по сути, воспользовался доверием Вешенских, чтобы проникнуть во дворец. У меня была подготовлена легенда, которая даже близко не являлась правдой. Там были межведомственные конфликты спецслужб, переводы из одного отдела в другой, улаженные недоразумения и прочий бред. Не было только одного — правды.
Через час я вышел от своей девушки и отправился к себе.
Первая пара была пропущена, а это очень плохо. Близятся экзамены, многие преподаватели Магикума отличаются злопамятностью.
С отцом я уже поговорил, мать тоже успокоил.
Всем скормил одинаковые байки.
Я и представить себе не мог, что наиболее трудным окажется для меня разговор с отцом Даши. После всех пар, допов и беготни на полигоне у меня освобождалась часть вечера. Теперь я числился консультантом дома Романовых и имел полное право забить на тайную канцелярию. Табельное оружие пришлось сдать вместе с ксивой, казённой сим-картой и боезапасом. Подписать очередную бумажку о неразглашении. Справившись с этой задачей и ощутив запах пусть и относительной, но свободы, я решил нанести визит вежливости будущему тестю. Даша меня любит, её позиция ясна. Что касается пожилого аристократа, то он наверняка видит то, что произошло на Рауте, в несколько ином свете.