– Ты, что ли, очень-то не выступай, – сказал полицейский. – Нужна информация…
– Ишь ты чего! – возмутился барабашка. – Информация! Я тебе что, стукач?
– А кто?
– Ну да, стукач, ладно. Но зачем же вот так сразу, с порога – эй, стукач, заложи-ка нам пару дружков! Сдай нам друзей своих закадычных, сотоварищей родимых, сородичей одноплеменных, с которыми под одним веником сидел, с которыми в стужу лютую за одной печкой парился, с которыми за одну шапку краденую мутузился…
Пламенную, хотя и слегка шепелявую речь перебило шуршание во втором чулане. Подготовленная Мари уже без труда увидела барабашку с заломленным набекрень ухом. Новенький не стал тратить время на декламации о высоких нравственных качествах, а сразу приступил к своим прямым обязанностям.
– А Кривонос молоко ворует! – завопил он, тыча коротким пальчиком в первого барабашку. – У кошки своей! Вот, гражданин начальник, выкладываю всю правду как на духу!
– А Ухокрут днем в форточку высовывается, – радостно парировал Кривонос, совершенно не обидевшись на предательство со стороны родимого сотоварища. – И у пылесоса хозяйского кнопку открутил и спрятал!
Третий и четвертый барабашки – один одноглазый, другой с толстыми, как у хомяка, щеками, – выпрыгнули из чуланов одновременно. Кошачий запах усилился. Четверо обитателей углов и антресолей разом оглянулись на первую дверь, из которой никто не появился, и наперебой заорали:
– А Крутолоб-то не пришел, гражданин начальник! Не пришел ведь, охламон! А мы, как увидели, что он не пришел, мухой к гражданину начальнику – и все рассказали, всю правду-матку порезали! Вот мы какие!
– Ай, молодца! Ну а теперь, сородичи родимые… – Георг демонстративно положил на стол пустой мешок. Барабашки разом присмирели. – Если не возражаете, приступим к делу. Нужна информация. Зубастый. Залетный. Беспредельщик.
– Вона как, – уважительно произнес Кривонос. – Ну так это совсем другой коленкор. Ты бы, гражданин начальник, так бы сразу и сказал – нужна информация. Мы бы по пустякам тебя бы не отвлекали, что ж мы, не понимаем. Мы ж все понимаем. А Полуглаз и Вислощек опоздали! – не удержавшись, добавил он.
Георг поднял руку с мешком, останавливая готовый хлынуть поток встречных доносов.
– Так. С этой минуты сведения о своих не считаются информацией.
Лохматые осведомители разочарованно выдохнули и задумались. То ли пытались понять, кто тут кому свой, то ли силились сообразить, как это сведения о своих не могут быть информацией.
– Ну, что молчите? Полуглаз?
– Мокрохлюп недавно вернулся, – нерешительно произнес Полуглаз. – Этот подойдет?
– Какой Мокрохлюп? Который Чвак Колодезный?
– Не-а. Который Каранбуль.
– Вряд ли, – сказал Георг. – У него и зубов-то нету. Кривонос?
– Отломень третьего дня проездом был! – провозгласил барабашка.
– И что? – не понял Георг. – Где Отломень, а где зубы?
– Так он же Отломень! Он чего хочешь отломить может!
– Понятно. Вислощек?
– Пропадень куда-то подевался, – с готовностью сообщил Вислощек. – Пропал и нет его.
– Пропадень пропал? Так на то он и Пропадень!
– Вот я и говорю. Пропал Пропадень.
– Повторяю вопрос, – Георг начал терять терпение. – Беспредельщик…
– Я, я все знаю про беспредел! – подпрыгнул Ухокрут. – Мой кот вазу разбил, а на меня подумали!
– А кто его за хвост дергал? – ехидно спросил Кривонос.
– А чего он вазу разбил?
– Так ты ж его за хвост дернул!
– Но вазу-то не я бил!
– А Полуглаз, – включился в беседу Вислощек, – на кухне половицами скрипит!
– Моя кухня! – закричал Полуглаз. – Чем хочу, тем скриплю!
– Так на кухне-то сплошной линолеум! Ни одной половицы!
– Курсант Мари! – инструктор бросил девушке мешок. – Задержать подозреваемых!
– Все расскажем! Про всех расскажем! – испуганно заверещали осведомители, но стажерка уже приступила к выполнению задания.
Задержать барабашек оказалось не так просто. Лохматые болтуны ловко уворачивались от Мари, умело используя топографическую неоднозначность офиса. При этом они резко активизировали доносительскую деятельность, перейдя от волнения на какой-то тарабарский язык:
– А любопыри нефарлаво сникнулись! Отребник отхлебника в кошатор закулдычил! Сверносил теликнул воспору, а сам потом вселся! Сюдатники с грозырьми людейство сностропалили! Мамара вражерлу заклопасила, а вражерла давай коровкать…
Временами барабашки разом, как по команде, исчезали за вещевыми возвышенностями, а потом дружно выскакивали, снова затевая галдящую круговерть. Если бы не Георг, перекрывший пути отступления к чуланам, миссия наверняка завершилась бы полным провалом. А так, проделав десяток кругов по комнате, Мари все-таки смогла загнать Вислощека в угол. Увидев перед собой раскрытый мешок, барабашка сразу сник, опустил лапки и больше никакого сопротивления не оказал.
Позади вновь затопотали и зашмыгали, с грохотом рассыпалась стопка книг, но девушка не сдвинулась с места. Она решила сменить тактику бессмысленной беготни на тактику разумного выжидания – и не прогадала. Топот замедлился и вскоре прекратился вовсе. Мари уловила краем глаза движение сбоку и слегка повернула голову. Из-под ближайшего стула на нее смотрела хитрая мордашка Ухокрута.
– А Вислощек в мешок попался, – радостно наябедничал он.
Курсантка цапнула Ухокрута за свободное ухо и водворила к сотоварищу.
– А где у нас Кривонос затаился? – громко спросила она. – Кто-нибудь знает?
– Я знаю! – подскочил Полуглаз, прятавшийся под шкафом. – Он за холодильником схоронился! Ой-ой!
Мари подняла потяжелевший мешок и неслышно шагнула к холодильнику. За ним возились и постукивали. Позицию барабашка выбрал идеальную – с какой бы стороны курсантка не зашла, он мог сбежать в противоположную. Но Мари уже овладела секретным оружием охотников на барабашек.
– Интересно, – протянула девушка, – а что Георг хранит за холодильником?
– Два носка разного цвета, чистых, штопаных, – тут же отозвался Кривонос. – Пистолет табельный ржавый. Бутерброд с сыром засохший, надкусанный… Эй! Эй!
Очутившись в мешке, Кривонос повел себя так же, как и предыдущие задержанные, – замолк и перестал шевелиться, словно его выключили.
Мари поставила мешок с добычей на стол.
– Ловко ты их, – сказал Георг. – Я больше одного за раз никогда не ловил.
Мари качнула бровями.
Старший инспектор раскрыл мешок. Три с половиной пары глаз уставились на него.
– Кстати, – сказал Георг, – а где Твердолоб? Почему не пришел?
Семь глаз синхронно моргнули, но ничего не ответили.
– Что такое? – нахмурился полицейский.
– Дык а что Твердолоб? Твердолоб он Твердолоб и есть. Твердолоб-то? Да он эта… Он че? Он ниче… Лоб у него твердый, да… Твердолоб он, вот ведь петрушка какая…
– С этой минуты сведения о своих снова считаются информацией, – вдруг сказала Мари.
Инструктор недоуменно глянул на курсантку, но барабашки уже включились:
– Загрустил Твердолоб, затосковал, закручинился! Кто-то в его доме завелся, прямо в соседнем подъезде. Кто-то не из здешних мест, а откуда – непонятно. Залетный это, вот что я вам скажу! И что творит, что творит – жуть! А зубы-то какие, ей-ей, не приведи леший с такими зубами повстречаться…
– Зубастый, значит? – сказал Георг.
– Ох, зубастый!
– Залетный, говорите?
– Точно залетный! И беспредельщик!
– Что ж вы, половики говорящие, сразу не сказали?!
– А не могли мы, гражданин начальник. Не было никакой такой у нас возможности. Не велели нам. Грозились, ежели скажем, то все.
– Что «все»?! Кто грозился?
– Да вы же сами и грозились, – сказала Мари. – Вы им запретили о своих говорить, вот они про Твердолоба и не могли сказать.
– Она тебя заложила, – сказал Ухокрут.
– Да что ж я совсем… – расстроился инструктор. – Ну нельзя же так… Эй, вы, четверо, марш к Твердолобу, за руки, за ноги его – и сюда!
Георг вытряхнул осведомителей из мешка, и они гурьбой полезли в первый чулан. Уходивший последним Кривонос оглянулся.
– Этот полицейский нас мешком стращал, – доверительно сообщил он Мари и исчез за дверью.
Курсантка оглянулась на инструктора. Тот уже наполовину скрылся за холодильником.
«Носки? – удивилась Мари. – Бутерброд? Ах да…»
– Вот он! – воскликнул Георг, выбираясь наружу с ржавым пистолетом в руке. – А я уж его искал, искал… Почему он там оказался?
– Не знаю, – сказала Мари. – А почему они так мешка боятся? Это какой-нибудь особенный мешок?
– Да нет, обычный мешок, – ответил инструктор, с любовью гладя обретенное оружие. – Из-под сахара. Это неважно, они все мешков боятся – и барабашки, и сюдатники, и глотатели…
– Значит, чтобы поймать кошмар, достаточно мешка?
– Что? Нет, конечно. Нужна еще твердая уверенность в том, что кошмар можно поймать мешком.
– Но у меня такой уверенности не было, – подумав, сказала Мари.
– А причем тут ты? У кошмара должна быть уверенность, что его можно поймать мешком.
– Ага… А кошмары в этом заранее уверены?
– Только те, кого уже ловили. Остальных тебе сначала придется в этом убедить.
– А как?
– Ну, для начала ты должна быть уверена, что сможешь поймать кошмар мешком.
Мари показалось, что она продолжает говорить с барабашками.
– Что-то я не пойму…
– В этом и состоит сложность нашей работы, – сказал Георг и передернул затвор. Из пистолета выпал патрон.
В первом чулане застучало, загремело, закряхтело, шваркнуло по стенам.
– Несем, несем, гражданин начальник! Все как ты приказал, за руки, за ноги!
С этим хоровым докладом Кривонос, Ухокрут и Полуглаз внесли в комнату Вислощека.
– Это же Вислощек, – сказал Георг.
– Он, он! – радостно подтвердили барабашки. – Он, ирод!
– А Твердолоб?
– Шустрый шибко этот Твердолоб, не ухватишь. Мы только его за руки, за ноги, а он руки в ноги и усвистал.
– А Вислощека вы зачем при