Затем пришла парализующая ее мысль: — А может здесь и умирают по настоящему! Но впасть в панику и проверить свои предположения она не успела. На ее зов пришел Грег. Он грубо перевернул ее с тела убитого ею тестера и усмехаясь спросил. — Скажи мне детка, зачем ты полезла в эту клоаку?
— Грег потом… Все потом. Вытащи меня отсюда, я выйти не могу.
— Я знаю, детка. — Рыцарь поднял забрало. — Это я заблокировал тебя.
— Ты?.. Зачем? — Слова давались ей с трудом. Она не понимала Грега. Не понимала его поступков. Она смотрела на своего рыцаря сквозь слезы и старалась понять шутит он или нет. Но он стоял скрестив руки на груди и с ухмылкой на красивом благородном лице, которая искажала его, смотрел на нее. Его горящие неистовством глаза накладывали на его черты лица отпечаток демоничности. И ей было видно, что он наслаждался ее мучениями.
— Затем, дурочка, — довольно произнес он, — что бы ты поняла кое-что в жизни. Я не прощаю измен.
Он присел рядом с Синтией и поднял ее голову за подбородок. — Хочу посмотреть в твои бл… глаза. — Произнес он. Чем этот Эмиль лучше меня? Скажи чем?
— Грег, мне больно, забери меня отсюда и я все тебе расскажу. — Умоляю… взмолилась девушка, ухватившись одной рукой за его руку, держащую голову. Другой она прижимала рану на животе, откуда вытекала тонкой струйкой кровь.
Скажи что я самый лучший, — глумливо рассмеялся он.
— Грег, ты самый лучший. Не мучай меня.
— Я все думал как тебе отомстить, потаскуха, — не обращая внимания на ее слова продолжал рыцарь. Но ты сама подсказала мне что нужно сделать. Он поднялся отпустив ее подбородок. — Давай, подруга, пока, до свидания, — засмеялся он. — Думаю вам вдвоем будет нескучно.
— Грег! Не оставляй меня здесь! — закричала Синтия и в ее голосе Матвей услышал неподдельный ужас.
— Как две геенны, — произнес он и сплюнул. — Шакалы. Друг с другом спите и друг друга жрете.
Рыцарь остановился и нагнувшись, ухватившись рукой, за горло, подхватил тело Матвея и легко поднял. — Так ты жив, падаль.
Матвей хрипел и задыхался. Пальцы рыцаря словно удавка стягивали его шею. Воздуха не хватало, но он собрался с силами и плюнул в лицо обидчика. Плевок перемешанный с кровью растекся по губам Грэга. Того передернуло от отвращения и он резко дернув рукой, сломал Матвею шею. Но тот успел проговорить, пусть не внятно, тихо: — Брумус прими меня в жертву… хррр.
Тело повисло на руках Грэга и он с омерзением отбросил его в сторону. Вытер плевок платком и выбросил его. Посмотрел презрительно на девушку, что лежала у его ног и рыдала. Глумливо проговорил. — Мы еще встретимся, дорогая. А пока это пусть будет тебе уроком. — Он развернулся и не обращая внимания на плачь Синтии, сделав пару шагов назад, исчез в стене.
Все это Матвей наблюдал, поднимаясь к потолку. Неужели так и в жизни? подумал он. — Душа отделяется от тела и все видит и слышит?
Глава 13
Чем мы провинились перед Богом, Аллахом и другими?
Есть только миг между прошлым и будущим. Именно он называется жизнь… Так в песне поется. Но жизнь человека для него самого до какого-то возраста протекает медленно, тянется и кажется нескончаемой. Он торопиться жить, сожалеет о упущенных возможностях и верит, что они появятся снова. А потом в какой то момент человек пересаживается с телеги времени на скаковую лошадь и скачет дальше по жизни галопом. Оглянуться не успевает. И куда эта жизнь его заведет он и сам не знает.
Не знал Матвей, что вступившись за девушку, поменяет круто свою жизнь, не знала этого Синтия, когда остановила в баре Матвея. Сокрыто знание своего будущего для человека. И кто скажет хорошо это или плохо?
Тело Матвея лежало внизу, а сам он придя в философское настроение размышлял о превратностях судьбы и ненадолго зависнув у свода потолка, рассматривал с безразличием уходящего рыцаря и рыдающую девушку. Затем стал медленно втягиваться в камни свода подземелья. Подвал исчез и он очутился в Долине павших героев. Неизменный багровый свет и могилы, над которыми кружило воронье, обсыпавшиеся холмики с грудой ржавого оружия, все как обычно, в этом практически неизменном мире.
Почему он отдал себя в жертву Брумусу, а не Тени, Матвей не понимал и сам, просто действовал по наитию. Он завис над холмиком, на который раньше не обращал внимания. Посмотрел себе под ноги и понял, это его могила. Пустая со свежевыкопанной землей, она навевала грусть и в сердце его кольнуло легкое огорчение, которое к слову сказать тут же прошло. — Ну могила и что? — подумал он. — Не навсегда же мне здесь лежать.
Между чужих могил к нему шел мертвый рыцарь в матовых черненных доспехах. Шел уверенно, тяжелой поступью хорошо снаряженного воина. В двух шагах от Матвей он остановился и поднял шлем наподобие гоплитского или как его называли коринфского.
Матвей уже догадался что это был Брумус. Только уже не скелет с гниющим мясом на костях и издающий жуткое зловоние. Теперь это был настоящий мертвый рыцарь с человеческим пожелтевшим как мумия лицом. Но он все равно производил впечатление мертвяка. И слово мертвый рыцарь к нему подходило как нельзя лучше.
Брумус несколько секунд рассматривал Матвея, а затем произнес. — А ты не такой тупой, как показался мне вначале. Решил не класть все яйца в одну корзину?
Матвей промолчал. Да и что он мог ответить этому Брумусу, что заглянул ему в самые потаенные глубины души, куда он сам не хотел смотреть. Действительно подсознательно Матвей решил искать помощи не только у Тени, но наученный горьким опытом общения с искинами, даже не хотел думать об этом, что бы не выдать своей тайны. А вдруг боги хоть и забытые — мстительные, ревнивые и обидчивые создания.
— Мне не нужен твой ответ человек, — усмехнулся Брумус, показав пеньки сточенных желтых зубов. Только сейчас Матвей понял что эти проснувшиеся духи вроде как правившие миром прежде, не называют его по имени. Почему? Они не знают его нового имени или так у них небожителей принято. А может в имени героев хранится какая-то информация? У Матвея как всегда были вопросы и одни предположения.
— Отдай мне этот нож, — не ожидая ответа человека, проговорил Брумус и Матвей с удивлением посмотрел на свою левую руку. Он держал в руке кинжал лучницы. Молча протянул его рыцарю, рукояткой вперед и раскрыл ладонь. Тот забрал кинжал. И спрятал его за пояс. — От меня тебе будет подарок. Ты можешь призывать этот кинжал, когда захочешь. Я усилил его свойства. От меня он будет питаться трупным ядом. А теперь возвращайся, сюда идет помощник Владыки. Не надо чтобы он тебя видел рядом со мной.
— А что это? — Матвей показал на холмик под ногами.
— Со временем поймешь, — отозвался мертвый рыцарь и небрежно махнул рукой. Легкий ветерок подхватил Матвея закружил и утянул вниз.
— Вы умерли и воскресли. — Прозвучало у него в голове одновременно со звоном колокольчиков.
Матвей был здоров и полон сил. Вспомнив что здесь осталась лучница, что хотела его пристрелить, он вскочил, но в подземелье было серо и пусто. На каменном полу недалеко от него остались большие пятна засохшей крови, но самой девушки нигде не было. — Уже хорошо! — вздохнул он с облегчением. — Даже не знаю, что бы я с ней делал? — И тут же чуть ли не закричал. — Стрелы! — Она же оставила здесь с десяток стрел. Он бросился к стенам, обшаривая глазами и руками пол, но к его великому огорчению ничего подобного не было. — Проклятье! — выругался Матвей. Видимо она все же умерла и ее вещи ушли вместе с ней. У прокаченных игроков, а она была несомненно прикаченной, он это хорошо понял по ее силе, шанс потерять свои вещи со смертью минимальный. Лишь кинжал остался у него и тот забрал Брумус. А почему? А скорее всего потому что он тоже бы исчез, если бы не влияние на систему со стороны мертвого рыцаря. Он не мог напрямую вмешаться в игровой процесс, но мог немного его подправить, забрав кинжал в качестве жертвы. — Возможно? — подумал Матвей и сам себе ответил. — Вполне.
В обще игровой процесс таил в себе множество тайн. — Это было сделано специально чтобы подогревать интерес. — Так думал Матвей, размышляя над прошедшими событиями. — Кроме того некие силы стараются внести непредсказуемость, преследуя свои интересы. Они заинтересовались постоянно пребывающим в игре Ду Риком и чем могут стараются… нет они не стараются помогать, все это глупость. Каждый преследует свои интересы, — остановил свои размышления Матвей. — Они его используют. Для чего? А какое ему дело, до всего до этого. Враг моего врага, мне кто?… ну если не друг, то партнер. Вот и надо постараться стать партнером. Но возможно ли это? — Матвей задумался. — Они кто? Существа типа боги. — Людьми их назвать, не поворачивался язык, — А он кто? Простая козявка. Как сказала эта чокнутая блондинка? — Смирдош скунс. Или типа того. На каком это языке? Интересно здесь есть свой игровой язык, который он не знает? А что вполне возможно. С кем он тут общается с пауком да с богами. Подумав о круге своего общения Матвей рассмеялся. — Подземные твари и небесные боги. Во как! И чем я заслужил сию награду — типа наказание. Прямо казни египетские. — Хотя что это такое Матвей и сам не знал. Но мысленно разговаривая сам с собой, он старался таким способом сохранить рассудок. Пусть я козявка, но козявка нужная. Вон как они в меня вцепились.
Матвей устал размышлять, не понимая что он хочет получить в процессе своих рассуждений и решил идти к построенной им стене. Спать после смерти и воскрешения не хотелось. Выстроенная им горбатая стена стояла на прежнем месте. Половина была облеплена паутиной. От нечего делать Матвей стал разбирать свободную половину стены и продвинувшись вперед на пару шагов, стал перекладывать стену. — Пусть будет уже, за то ближе, — подумал он. В тот раз он перестарался и сделал шире чем требовалось, это создавало некоторые неудобства при маневрах. Затягивало время. А его у него было в процессе схватки мало. Пока паук замрет, но пока Матвей обежит стену, чтобы попробовать напасть с тыла, на это уйдут драгоценные секунды.