— Ты чего морщишься Гнус? — спросила Лидка, заводила всей этой компании. — Если не хочешь, не пей и не переводи продукт. На вот закури, — она раскурила сигарету и подала ее ему.
— Не хочу, — хмуро ответил Сунг. — Противно.
— Ох ты ж боже ш мой! Вы поглядите на него? Ему противно. Может тебе и с нами противно?
— И с вами противно, — ответил Сунг.
— Ну тогда вали отсюда, чистоплюй. — Лидка не церемонясь толкнула его ногой. — Вали я сказала!
Сунг не ушел, только отодвинулся. — Мне некуда идти, грешница. Отстань.
— Кто я? Как ты сказал? Грешница? — Лидка сначала удивленно раскрыла узкие заплывшие от пьянства глаза, а затем громко расхохоталась. — Вы это слышали? — Смеялась она и била себя по коленкам руками. А? Нет, ну вы это слышали? Грешница! Да я, молокосос, самая настоящая святая. Понял кто я? Я святее всех святых. Вот сей час причащусь и еще святее стану. Она подхватил стакан портвейна и одним махом выпила. Закусила нарезанной колбасой и вытерла руки о линялые давно нестираные джинсы. Все теперь я как мать Тереза. Могу причастие принимать. Говори Гнус за какие грехи ты сюда попал?
— Ни за что. Случайно.
— Странный ты человек Гнус, — вступил в разговор Славик. Тебя уважили, в «обчество» приняли, а ты ругаешься. Не хорошо это. Не уважение. А за неуважение у нас знаешь что бывает?…
Сунг молча уставился на подвывшего мужичка с большой залысиной.
— За это бьют, — продолжил Славик и тоже сунул колбасу в рот.
Лидка лихо вскочила и сжав свои маленькие кулачки, заорала на всю котельную. — Бей сволочей чистоплюев! и размахнувшись ногой, попыталась ударить Сунга по лицу. Тот не вставая, схватил ногу и дернул ее на себя. Лидка после изрядной порции спиртного не твердо стояла на ногах и рухнула на Славика. Тот заорал еще громче Лидки. — Наших бьют! — И два других мужичка неопрятных в грязных штанах вскочили на ноги. Сунг подхватил кирпич и с размаху запустил его в ближайшего. Это оказался Толян. Кирпич ударил ему в лицо и он рухнул сверху Лидки, обхватив лицо руками и завыл. Другой мужичок, которого звали Алик схватил складной нож, им резали батон хлеба и отступая, запричитал, пряча за криком свой страх. — Не подходи, сука, не подходи! Убью!
Сунг огляделся, заметил обрезок ржавой трубы и поднял его.
Доверенные сотрудники службы безопасности по двое обходили район. Они показывали фотографию бородатого парня киоскерам, продавцам магазинов, охранникам и спрашивали не видели ли такого.
У супермаркета охранник вгляделся и сказал, — да вроде был такой, сидел полдня на ступенях. Я его не гнал тихий, безобидный. Насобирал денег и ушел.
— А куда ушел?
— Я покурить вышел, думал поболтать с ним, а он гляжу вон в ту сторону пошел. — Охранник показал рукой направление, куда ушел побирушка.
— Запомнили как был одет?
— Как одет? — повторил охранник и задумался. — Куртка спортивная адидас, джинсы коричневые вельветовые и сандали на голые ноги. Я еще обратил внимание, ноги голые, а чистые. Значит беда с парнем недавно приключилась.
— А почему Вы решили, что с ним приключилась беда?
— Так он же побирался. Стеснялся. Значит припекло. У меня тоже в жизни бывали такие моменты. Потому и понял.
— Спасибо. Вы нам очень помогли. — Двое молодых мужчин в черных костюмах вежливо улыбнулись и пошли прочь. Оба были как братья близнецы Крепкие, лысые, невысокие. У одного был сломан нос. Кривился в сторону.
— Да вы бомжей местных поспрашивайте. Он точно к ним прибился. — Крикнул им в спину охранник. — В конце квартала заброшенная котельная они там обычно собираются.
В котельной среди мусора что-то копошилось. — Ну и вонь. — скривился один из парней. Эй! Сюда идите! — Крикнул он в темноту. Ему никто не ответил.
— Посвети телефоном, — сказал он. — Я проверю кто там. Второй крепыш только со сломанным носом, достал телефон и включил фонарик. Под лучами светодиодного фонарика они разглядели четверых окровавленных бомжей, что сидели у котла и стонали. Все они были в крови и закрывали свои лица от света.
— Вот это да! — присвистнул парень со сломанным носом. — Это кто вас так?
Парни подошли ближе. — Говорить сможете? — спросил он. На него глянула зверем грязная женщина и зло ощерилась ртом с выбитыми зубами. Кровавые подтеки размазались по всему некрасивому лицу.
— Настоящая красавица, — усмехнулся второй. — Так говорит будем? — Тетка зло сплюнула ему под ноги.
— Понятно, — проронил парень и достал пятисотенную купюру. — А так? — держа ее в двух руках, спросил он, присев напротив избитых бомжей.
— Что Вы хотите? — спросил мужчина у которого еще были целые зубы.
— Этого мужчину вы видели? — Второй показал фотографию, подсветив ее фонарем. Увидев фото все четверо громко, со страхом вскрикнули.
— Видишь братишка, — усмехнулся тот что держал фото, — чоповец прав, к ним наш объект прибился. И не только прибился, но и почти прибил. За что он вас так?
— За грехи и богохульство, — ответил все тот же мужчина. Он был целее остальных.
— Вы его жаберете? — это уже спросила женщина. — Он шумшеший. Ей было трудно говорить. — Он шкоро придет.
— Да! Спасите на от него, — взволновано и горячо стал просить мужчина. Еще двое мужчин лежали вповалку и молчали. Но их хриплому дыханию видно было, что живы. — Он нас заставляет собирать для него деньги и говорит мы теперь его рабы.
— От дает Маугли! — Восхитился тот что с кривым носом. — Уже рабов себе нашел. Быстро он. — И посмотрев с усмешкой на бомжей, успокоил. — Не бойтесь заберем. — Он встал.
— А деньги? — воскликнул бомж.
Парни рассмеялись. — С вас достаточно того, что мы заберем с собой вашего рабовладельца.
Качек со сломанным носом достал телефон. — Мы нашли норку объекта. Но нам нужно подкрепление. Парень дерзкий и жестокий, будет отчаянно сопротивляться, можем принять жестко, но ему не поздоровится. Говорю адрес. Старая котельная у бывшего запустелого ДК. Да ждем. — Он убрал телефон и посмотрел на бомжей. — Вы сидите тихо. Сказал он — пусть рабовладелец заходит. Дальше наше дело, если все сладится пятисотка ваша. Поняли. Увидев согласные кивки, отошли к двери.
Сунг был в своей стихии. Как обращаться с рабами он хорошо знал. Поэтому жестоко проучив своих новых знакомых, он по праву сильного взял грешников в рабство. Он уже сидя с ними с самого начала, продумывал как ему здесь выжить, пока не выберется отсюда. Ему нужна была еда, питье и подходящий кров. Он вышел из сарая и пригрозил испуганным и избитым до полусмерти рабам, что если они уйдут, он их найдет и сожжет на костре. Сунг был убедителен. Он не слышал как ему в спину прогундосил Славик. — Мне теперь понятно почему его зовут Гнус.
Сунгу нужно было жилье. Не эта вонючая дыра куда его привели рабы, а настоящее жилье, достойное его. Он вышел и стал присматриваться. Вокруг были большие и высокие саркофаги пленных душ грешников. Он походил по улице и увидел старушку медленно идущую рядом с ним и несущую большую сумку.
— Милок? — обратилась она к нему, — не подсобишь бабушке? А я тебе рюмочку налью. Тут идти недалеко, вон мой дом. Она показала палкой, на которую опиралась, в сторону большого дома.
Сунг смекнул сразу, что из этого предложения может что-то выгореть. Он взял ее сумку и провел старушку в ее квартиру. Пока она ходила на кухню, он огляделся и решил, что этот саркофаг ему пойдет. Решительно прошел следом и ухватил старушку за шею. Та охнула и повисла на его руках. Убивать он ее не собирался, ему нужна была рабыня, которая будет готовить и ухаживать за ним. Он связал ее фартуком, который висел на стене и довольный не закрывая двери, пошел обратно в котельную. Он должен был привести рабов сюда, чтобы они не сбежали. Потом он на лбы наложит клеймо и все будут знать что это его рабы.
Он спокойно прошел в вонючий сарай и в этот момент его сбили с ног. Затем короткий разряд молнии его обездвижел. Над ним наклонился человек и чем то уколол в руку. Сознание Сунга расплылось и он потерял себя.
— Вот Палыч. Тот самый парень с фотографии, — улыбаясь и подсвечивая лицо спящего, — сказал тот у которого был сломан нос. Павел Николаевич посмотрел на лицо парня, на фото и согласно кивнул. — Заворачивайте его и везите на объект. — приказал он.
Сунг пришел в себя. Медленно открыл глаза и тупо уставился в темноту. Сознание отказывалось работать и анализировать. Сколько он пробыл без памяти, он не знал, но пробуждение было мало приятным. Его тошнило и болела голова. Вокруг разливалась серая темень и сначала он подумал, что снова оказался в том грязном сарае, но приглядевшись, понял что это подземелье. Он снова в своем мире и на сердце у него стало радостно. Он вернулся! Он смог вырваться из этого ада.
— Да что такое? — Услышал он рядом чей-то голос.
— Верка! — кричал кто-то рядом, грубо и требовательно. — Дрянь такая! Неси опохмелиться, а то после больнички ничего не вижу. Видимо сват денатурат, сволочь принес. Ослеп я. Ничего не вижу.
Сунга неожиданно схватили за локоть. — Поднимайся Верка и неси опохмелиться, — его грубо толкнули.
— Еще один раб, — подумал Сунг и вырвал локоть. — Я тебе сейчас покажу как хватать меня. Он поднялся и увидел за своей спиной лежащего на полу высокого худого человека в обносках раба.
— Ну точно раб, — с удовлетворением подумал Сунг. И презрительно приказал, — Вставай раб и становись на колени пред своим господином.
Раб замолчал. Потом пробормотал. — Глюки опять что ли? Голос рядом и не Веркин. Ох-хо! То легавые видятся, то господа. — Верка, курва, ты слышишь меня? — Раб заорал во все горло и тут же получил от неизвестно кого ногой по лицу. Он взревел как раненный медведь вскочил и с грабастал Сунга. Тот не ожидавший такой силы от раба, ойкнул от боли. Руки прошлись по его телу и отпустили. — Что за ерунда? — Произнес сильно удивленный мужик. — Не Верка это. Мужик какой-то. Эй, мужик, ты кто?
— Я твой господин, несчастный раб, моли о пощаде!
— Не, ну точно крыша поехала, — пробормотал мужик. — Надо прекращать пить эту дрянь, что сват приносит. То белый потол