А лекция, похоже, на том и кончилась. По крайней мере, когда я оторвала взгляд от размашистой подписи декана, профессора в комнате уже не было. Студенты, не удивленные его отсутствием, занимались своими делами: кто-то зарылся в разложенные повсюду книги, кто-то уже мародерствовал в шкафах с реактивами… или что там использовалось в алхимии. Часть, правда, меньше тяготела к учебе и тихо перемещалась к выходу. Подумав, я последовала за ними. А что мне оставалось делать? Судя по всему, учить нас никто не собирался, а вне этих стен можно было провести время с куда меньшей опасностью для жизни и здоровья. Здесь, если даже ничего не взорвется (в пробирке у девушки, мимо которой я проходила, жидкость запузырилась и зашипела), то точно часть здания на голову свалится.
Не тут-то было.
— Куда-то собрались?
За дверью меня поджидал мужчина с планшетом. Стайка пойманных прогульщиков стояла рядом с постными лицами.
— Я думала, занятие кончилось.
— Спустя пятнадцать минут после звонка?
— Но преподаватель ушел…
Мужчина тяжело вздохнул.
— К сожалению, профессор Нава придерживается точки зрения, что алхимия — это искусство, которому нельзя научить, его нужно постигать самостоятельно, методом проб и ошибок. Однако это не значит, что учебный план можно не выполнять. Ян Байер, ассистент профессора Нава. Тема проекта?
— Простите?
— Тема вашего проекта? — он смерил меня задумчивым взглядом поверх очков. — Вам на почту сегодня прислали силлабус,[4] читали?
— У меня компьютер был сломан…
Знаю, плохая отговорка. Я бы и сама не поверила. Сломанный компьютер, отсутствие интернета, флешка, которая случайным и определенно волшебным образом размагнитилась на турникете в метро — самые ленивые всегда всё валят на проблемы с электроникой. И до сегодняшнего дня я была не в их числе. Но, с другой стороны, что я могла сказать? Это была правда!
Мужчина посмотрел что-то в планшете.
— Соколова, верно?
— Да.
— Свободны. Но к следующей неделе, будьте добры, подумайте, в какой области хотите защищать проект на экзамене. Остальные — марш в аудиторию.
А ведь обещали просто зачет. Да еще и автоматом. За что?! Если бы знала, никогда бы не согласилась сюда записаться. Я же ничего не смыслила в алхимии, я даже не знала, что это такое; как я могла что-то защищать? Спустившись, я вышла из алхимического корпуса и, глядя себе под ноги, побрела мимо кактусов обратно к общежитию.
Было еще кое-что, что меня беспокоило. Почему меня отпустили? Всех остальных, кто попытался улизнуть с занятий, погнали обратно. Ассистент преподавателя знал мое имя — или, по крайней мере, угадал с первой попытки. И это настораживало. Задумавшись, я не заметила, что впереди кто-то стоял, и на полном ходу врезалась в чью-то спину.
— Извините, — пробормотала я, поднимая глаза.
Ой.
Спина эта (вообще-то бок) была зеленой и пупырчатой. И заканчивалась клыкасто-шипастой головой. Проще говоря, сосредоточившись на своих мыслях и разглядывании земли под ногами, я умудрилась наткнуться на дракона. И на этот раз нас не разделял забор.
Чудовище повернуло голову и плотоядно оскалилось, глядя на меня, судорожно перебиравшую варианты. Драться или бежать? Перцовый баллончик или относительно безопасные стены алхимического факультета?
— Стоять!
От неожиданности замерли мы оба — и я, и дракон. А потом так же одновременно посмотрели в сторону кричавшего. Со стороны факультета криптозоологии к нам спешил… студент, наверное. По крайней мере, если судить по одежде, то вероятность встретить профессора в клетчатой фланелевой рубашке и ковбойских сапогах должна быть существенно ниже. При виде нового действующего лица дракон радостно взвизгнул и похромал (надо было делать ставку на укрытие в корпусе, отметила я) к нему. И парень вовсе не пытался от него спастись. Вместо этого он терпеливо позволил себя облизать (впечатляюще устойчивая нервная система: если бы возле моего уха оказались дюжины острых зубов, я бы так спокойно не стояла) и потрепал его по холке.
— Тише, тише. Чем она тебя так обидела?
Кто, я? Да я тут, между прочим, вообще к смерти готовилась. Второй раз за день. А после этого сама и виновата. Студент перевел взгляд на меня, в его глазах мелькнуло узнавание.
— Эй, это случайно не ты два дня назад при виде Пушка в обморок грохнулась?
Пушка? Какой считающий, что обладает чувством юмора, человек его решил так назвать? Да покажите мне на этой ящерице хоть один волосок! На звук своего имени дракон снова осклабился, заставив меня шарахнуться в сторону.
— Тише, хороший. Она не злая, просто глупая, — что?! — раз драконов боится.
— Глупо было бы не бояться, — не выдержала я. — Почему он вообще не за забором?
— Потому что он ранен, ему пока нельзя к остальным.
Ну да, логично, он ведь хромал. Чудовище жалобно опустило голову. Как будто специально подставляло, чтобы его погладили и утешили. Ну уж нет! Призвав на помощь всю имевшуюся у меня силу воли, я развернулась и, стараясь не сорваться на бег, пошла обратно в общежитие.
Дойдя до комнаты, я рухнула на кровать. Вернее, не так. Дойдя до комнаты, я посмотрела тот самый силлабус, после чего, даже не раздеваясь, рухнула на кровать. Сил не было. Я обещала себе не жаловаться и не думать о нормальной жизни, оставшейся где-то там, но… я так не могла. Драконов не существует. Магии не существует. Компьютерные вирусы не заставляют ноутбук летать по комнате. Это все было неправильно, и ничего в моей предыдущей жизни не могло подготовить меня к тому, с чем я столкнулась в ГООУ.
Сколько я так пролежала, я не знала. Только в один момент поняла, что комната наполнилась ароматом ванили и шоколада. Открыла глаза: так и думала, как и в первый вечер, у моей кровати сидела София с чашкой какао.
— Тяжелый день? — сочувствующе поинтересовалась она.
— Ты даже не представляешь, — я взяла в руки чашку. — Спасибо.
Это была благодарность не только и не столько за горячий шоколад. За доброту и участие — в гораздо большей степени. Надо было признать: по крайней мере, с соседкой мне повезло. Уже что-то.
— Зачета по алхимии не будет.
Это было преуменьшением. Без презентации «уникального исследования, имеющего практическую значимость (применение представляется экзаменационной коллегии отдельно) и научную актуальность» (все звучало не так страшно, пока не вспоминалось, что речь шла об исследовании в области чертовой алхимии!) у меня не будет оценки по алхимии, у меня не будет кредитов за пройденный предмет, у меня не наберется достаточное количество кредитов за семестр, меня отчислят, а значит, и убьют… и лучше, пожалуй, об этом пока не думать.
— Мне жаль.
Я пожала плечами. Мне тоже было жаль, но проблема так просто не решалась.
— Лучше скажи, что ты тут делаешь вечером. Я уже привыкла, что ты уходишь после обеда и до утра не возвращаешься.
— У меня сейчас занятия в студии, — она достала из комода рулон с кистями, — пришла захватить сумку.
Значит, она училась на художницу. Глядя на ее мольберт, я гадала, хобби это или что-то большее.
— Разве для рисования не нужен дневной свет? — удивилась я.
— Раньше — может быть. Но современное искусство удобно тем, что ты можешь рисовать хоть в полной темноте во время семибалльного землетрясения, и кто-то все равно сочтет это концептуальным.
Странная точка зрения. Особенно для студента изобразительных искусств.
— Он спрашивал о тебе. Диз.
Это было неожиданно. С чего вдруг она решила вспомнить наглого айтишника?
— Что?
— Диз спрашивал о тебе. Пока ты ходила за кофе. Не подумай, я ничего не сказала…
Да я уже догадалась, что он меня неспроста тогда выпроводил.
— Нет, что он спрашивал?
— О тебе. О том, правда ли ты ничего не знала о ГООУ.
Я застонала. Нет, надо побыстрее придумать какую- то правдоподобную ложь и пользоваться ею как прикрытием.
— Неужели это действительно так странно?
— Не то чтобы совсем странно. Редко. На моей памяти ты здесь третья такая.
Третья — не единственная, уже хорошо.
— На твоей памяти — это за сколько лет? — на всякий случай уточнила я.
— Я здесь восьмой год.
Сколько? Неужели на художника нужно учиться так долго? И во сколько лет она тогда сюда попала? Потому что по ее виду я бы не сказала, что у нас большая разница в возрасте.
— А сейчас такие, как я, в ГООУ есть? — с надеждой спросила я.
— Нет.
Интересно, что с ними стало. Получили дипломы и отправились домой или… София отвела взгляд. Понятно. Лучше об этом тоже не задумываться.
— Слушай, а вы с Дизом хорошо знакомы?
— Учились когда-то вместе.
На информатике или на ИЗО? И то, и другое почему-то было сложно представить.
— Я тогда училась на философии, — пояснила соседка.
Еще, как говорила Алиса, которая была в Стране чудес, страньше. Ладно, не будем углубляться в детали и предположим, что это был один из общих курсов вроде макроэкономики.
— И что ты можешь о нем сказать?
София долго молчала. Так долго, что я даже не ожидала уже услышать ответ.
— Он — не худший из тех, кого можно здесь встретить.
Щедрая оценка.
— Но?..
— Почему ты считаешь, что обязательно должно быть «но»?
По тону. И потому что моей интуиции компьютерщик очень не нравился.
— Но он не из тех, кого можно не опасаться, — наконец сказала София.
Очень полезная информация.
— Еще загадочнее ты не могла сформулировать?
Соседка закинула на плечо сумку и ухмыльнулась.
— Извини, чужих секретов не рассказываю. Ни твоих, ни его. Я пошла, вернусь завтра.
— Подожди! — дверь не успела закрыться. Я набралась храбрости и сумела все-таки задать вопрос: — А ты… тоже из тех, кого следует бояться?
Она тихо рассмеялась.
— Еще как. Вспомни об этом, когда опять решишь завести будильник на восемь утра.