– То есть, когда мы приходим к моменту, где коммунистов гноят в тюрьмах, преследуют, убивают – это задача не имеет решения? – усмехнулась тётя Гортензия. – А когда это делают коммунисты – ага, я так и знал, проклятые ублюдки хотят загнать всех в лагеря и медленно убить?
Гарри не нашёл, что ответить.
– Помни Гарри: всякий антикоммунист – сволочь, – добавила тётя Гортензия.
– Это ещё почему? – буркнул он.
– Потому что изначальная идея коммунизма – освобождение человечества, – объяснила тётя Гортензия. – До этого ни один строй не предполагал социального равенства и социальной справедливости, а также не закладывал в своей основе освобождение человечества. Всегда были угнетаемые, где угодно, хоть в феодализме, хоть в капитализме. Ты против социального равенства и социальной справедливости? Ты против освобождения человечества?
Это был ловкий демагогический ход, который Гарри считал, но контраргумента у него не было.
– Ну, вообще-то, если в целом, не против, – признался Гарри. – А антикомуннисты, получается, против социальных равенства и свободы?
– Антикоммунисты, выступающие против этого строя, также выступают против этих идей, – улыбнулась тётя Гортензия. – В идеале коммунизм – это наиболее справедливая форма социального строя. Только вот рецептов его достижения ни у кого нет. Зато есть социализм – нечто близкое к коммунизму. По сути, коммунизм – это высшая форма социализма, как империализм – высшая форма капитализма. И человечество, в лице развитых стран Запада, приложило невероятные усилия, чтобы достичь империализма, хотя, если подумать, это было очень и очень непросто. Так почему бы всем вместе не попытаться достичь высшей формы социализма? Запад этого очень не хотел, но он сам выбрал свою судьбу.
– Жестковато как-то, – покачал Гарри головой. – Насильно мил не будешь.
– И мы вновь возвращаемся к задаче, которая не имеет решения, – вновь улыбнулась тётя Гортензия.
– И снова, да, – согласился Гарри.
Они приехали в порт, а там происходило что-то, что кто-то менее избирательный в словах, охарактеризовал бы как пожар в борделе.
Тысячи машин были практически утрамбованы вдоль дороги, а также набиты на парковки. Десяток тысяч, а может и больше, людей, щемился в зону погрузки, с вещами, с детьми и домашними питомцами.
– М-да… – произнёс Кай. – Как здесь найти корабль в Белфаст?
– Знаю один способ, – ответила тётя Гортензия и зачем-то достала блокнот. – Гарри, припаркуй машину.
– Понял, – Гарри объехал неудачно торчащую корму красного минивэна и начал парковку.
Тётя Гортензия вышла из машины и начала что-то писать в блокнот.
– Ты понимаешь, что происходит? – спросил Кай у Гарри.
– Без понятия вообще, – ответил тот.
Гортензия Смит стояла и курила, записывая что-то в блокнот.
Затем со стороны порта приехал массивный грузовик. Из него вышел некий упитанный араб, крепко обнял Гортензию, после чего они начали вести беседу.
– А это ещё что за фрукт? – недоуменно спросил Кай.
– Ты о любой непонятной фигне будешь спрашивать? – раздражённо спросил Гарри. – Скоро всё узнаем.
Гортензия беседовала с арабом несколько минут, после чего дала Гарри знак выходить.
– Вот этот? – спросил араб. – Мархабан.
– И тебе мархабан, – ответил Гарри.
– Гарри вытаскивай пятьдесят слитков золота, – потребовала тётя Гортензия.
– С какой это стати? – возмутился Гарри, понявший, к чему всё это идёт.
– Мы покупаем яхту, – ответила тётя Гортензия. – И она будет принадлежать тебе.
– Я не хочу себе яхту! – воскликнул Гарри.
Он планировал купить себе яхту, но как-нибудь потом, в будущем.
– Либо так, либо едем через море на машине, – пожала плечами тётя Гортензия.
С деньгами расставаться было откровенно жалко. С другой стороны, надо было как-то добираться до Белфаста…
– Ладно, – тяжело вздохнул Гарри и снял рюкзак.
– Эй, не здесь! – воскликнул араб. – Пройдёмте к машине.
У грузовика Гарри поочерёдно извлёк драгоценные кирпичики, всё сильнее грустнея с каждым слитком.
– Яхта хоть нормальная? – спросил он.
– Лучшая яхта в Кардиффе! – заверил его араб. – Меня Саддамом звать. Я знаю твоего дядю, Таргуса. Конкретный мужик!
– Ага, приятно познакомиться, – никак не выражая этого невербально, ответил Гарри. – Гарри Поттер.
– Знаю-знаю, – пожал ему руку араб Саддам. – Всё, вижу, что с вами можно иметь дело! Поехали к яхте! Пересаживайтесь в грузовик, машину придётся бросить.
Тётя Гортензия очень легко рассталась с машиной, лишь забрав несколько вещей, после чего они поехали с Саддамом.
Грузовик свободно проехал в закрытую зону, охраняемую силами королевской армии. Видимо, Саддама тут хорошо знают.
– А чего ты здесь вообще? – спросила у него Гортензия.
– Приказано было ехать сюда, – пожал плечами Саддам. – А у меня в Кардиффе конкретные связи, железобетонные! Ты же меня знаешь – я могу достать что надо. И генерал-майор Тренчард об этом тоже прекрасно знает! Поэтому меня наняли в логистическую службу, где я сейчас и служу. Тут такие возможности…
Очень быстро грузовик доехал до отдельного пирса, где стояла роскошная яхта.
– Эх, продешевил я, продешевил! – пожаловался Саддам. – Надо было сто слитков просить, эх, надо было! За такую красавицу и двести не жалко попросить!
Яхта была пусть и не самой большой, но зато очень представительной. Серебристого цвета, с парусом. На самом деле, Гарри вообще никак не разбирался в яхтах, поэтому не мог быть объективным.
– Прошу на борт! – патетически поклонился Саддам.
– А кто-нибудь умеет управлять этой штукой? – спросил Кай.
– Я умею, – ответила тётя Гортензия. – Не переживайте, доберёмся нормально.
Внутри яхты было довольно просторно, видно было, что она рассчитана человек на десять, а не на четверых. Но больше всего Гарри порадовал трюм. Трюм был просторным, а также с хранилищем на кодовом замке.
– На ней же не наркоту возили? – спросил Гарри.
– Зная Саддама – возможно, – пожала плечами тётя Гортензия.
– Сейф – мой, – заявил Гарри.
– Будешь хранить там своё золото и чахнуть над ним ночами? – усмехнулась тётя Гортензия.
– Может и буду, – не стал спорить Гарри. – Нет, точно буду!
Решив, что перегрузку золота в хранилище лучше будет осуществлять в открытом море, Гарри вышел на палубу и увидел в небе знакомый силуэт.
Птица начала пикирование и, в последний момент погасив инерцию крыльями, села на предплечье Гарри.
– Хедвиг, – удовлетворённо произнёс он. – Наконец-то!
На лапе её было письмо от Гермионы.
Гермиона сообщила, что всё ещё находится в Кардиффе. С круизным лайнером начались серьёзные проблемы, так как желающих слишком много и уже начались потасовки среди потенциальных пассажиров. Есть ещё безбилетники, проникающие на лайнер – погрузка сопряжена с большими сложностями. Очередь семьи Грейнджеров ещё не подошла и вряд ли подойдёт в ближайшие несколько дней. Задержки также объясняются человеческими жертвами, разбирательствами и прочими неурядицами. Когда люди считают, что их жизни что-то угрожает, они начинают глупить и их жизни действительно начинает что-то угрожать.
Гарри посчитал, что это отличная возможность встретиться.
Он сел на палубу и начал набирать текст письма. Вполне возможно, что Грейнджеры захотят добраться до Белфаста, а уже оттуда…
Гарри не знал точно, куда лучше отправиться, но точно знал, что в Северной Ирландии задерживаться смысла вообще нет. Приобретение яхты – это потрясающая возможность. Можно добраться куда угодно, если хорошо всё спланировать…
«Забрать тётю, возможно, захватить Грейнджеров, если захотят…» – размышлял Гарри. – «А потом рвануть куда-нибудь на Мальдивы? Гавайи? Нет, туда коммунисты обязательно шарахнут ракетами, США же, как-никак… Какие ещё есть острова? Канары? Не, слишком близко к Европе! Бора-Бора? А это вообще где? Может, необитаемый остров какой? Головняков дохрена… А, потом решу!»
Окрылённый открывшимся возможностями, Гарри начал писать письмо Гермионе.
Глава двадцать третья. Гарри, ты в Ирландии!
//Великобритания, Англия, г. Кардифф, 26 сентября 1992 года//
Гарри стоял у ворот особой зоны порта и ждал, пока семья Грейнджеров пройдёт через толпу.
Хедвиг доставила сообщение за несколько минут, поэтому Гарри быстро наладил сообщение с Гермионой и теперь они могут встретиться. Пришлось дать Саддаму два слитка золота, чтобы он организовал доступ посторонних. Военные были не рады, но поддались на его уговоры.
– Гарри! – бросилась в объятия Гермиона.
– Привет, – улыбнулся Гарри, ответив на объятия, а затем посмотрел на родителей Гермионы. – Здравствуйте.
– Здравствуйте, – приветствовали его они.
– Пройдёмте ко мне на яхту, – пригласил всех Гарри. – Нечего нам тут стоять.
Покинув особую зону порта, они поднялись на борт яхты и прошли в кубрик.
– Собираетесь в плавание? – спросил мистер Грейнджер. – Кстати, мы не представлены. Томас Иэн Грейнджер, стоматолог.
Выглядел отец Гермионы как типичный стоматолог, коих Гарри в своей жизни видел много, особенно в раннем детстве: лицо представительное, серьёзное, но сейчас слегка недоуменное, волосы светло-каштановые, зализанные назад, с признаками начавшегося облысения. Челюсть квадратная, нос высокий, глаза тёмно-серые, уши слегка оттопыренные. Средней комплекции, ростом не выше метра восьмидесяти. Одет в серые брюки, светло-синюю рубашку и серый шерстяной жилет. Действительно, очень похож на типичного стоматолога.
– Джин Мишель Грейнджер, – представилась мама Гермионы. – Тоже стоматолог.
Маму Гермионы Гарри бы тоже охарактеризовал как типичного стоматолога, но, возможно, это было связано с тем, что он заведомо знал, что эти двое стоматологи. Лицо у Джин Грейнджер было узким, лоб скрыт под чёрной чёлкой, глаза были тёмно-синими, будто бы копией глаз Гермионы, хотя, скорее, наоборот. Ростом не более метра семидесяти, комплекции субтильной. Одета в шерстяное пальто модного фасона.