Женская обманчивость
Женщины, жертвующие своей карьерой, дружбой, свободой и идентичностью, чтобы угодить другим людям, продвигают убеждение, что именно это и означает быть женщиной – жертвовать собой и жить в служении. Феминистские установки не способны пересилить поведение, которое мы усвоили от женщин, которые нас воспитывали. Даже если мы действуем вопреки женщинам-угодницам из нашей жизни, мы загоняем себя в угол и действуем по указке Резистора, застряв в бунте против женщин из прошлого, но все еще несвободные делать приятное себе. Сегодняшние женщины должны разобрать запутанные сообщения женщин, которые жили раньше, поколения матерей, которые объединялись ради будущих женщин, но возвращались домой покорными женами, которыми их приучили быть. Вместо их не вполне понятного посыла быть теми, кем они хотели быть, куда более освобождающим будет сообщение просто быть собой.
Прямо сейчас, если вы угодничаете перед другими женщинами, то может показаться, что вы хорошая феминистка, вступаете в сестринство, разделяете с ними страдания, причиненные патриархатом, объединяясь с незнакомками в спорах и пытаясь исказить аргументы общего противника. По моему опыту работы с женщинами, плохие поступки совершаются ими так же часто, как и мужчинами. Женщины, шагавшие по головам других женщин или унижавшие других ради того, чтобы заработать популярность; женщины, осуждавшие выбор своих дочерей, подруг, коллег, матерей. Мы не можем обвинить в женской тяге угодничать одно женоненавистничество, ведь именно женщины, вырастившие девочку, направили ее по пути угодничества, а другие держали ее в узде.
Если прямо сейчас вы женщина, которая угождает окружающим, следите за тем, какие сообщения и какой пример вы подаете девочкам, которые взрослеют рядом с вами. Много моих клиенток рассказывают о вине, которую они ощущают как матери за то, что выбирают ходить на работу или иметь идентичность, не определяемую их детьми. Они чувствуют себя виноватыми за то, что не соответствуют образу домохозяйки и матери, которая сама готовит печенье и гладит школьную форму. За то, что они выбирают ходить куда-то с подругами, а не слушать своих ворчливых подростков. За то, что к концу долгой недели они уставшие и раздражительные, а не бесконечно терпеливы и внимательны с любимым человеком. Безусловно надо искать какой-то баланс, но когда вы вините себя за то, что вы не «идеальная» жена или мать, это отправляет сообщение, что такая идеальная женщина вообще существует – женщина, которая успевает все и умудряется угодить всем, которая ставит себя ниже всех остальных и никогда не испытывает неудовлетворенности, и насвистывает себе под нос веселую мелодию в конце очередного дня, когда она развлекала всех и вся. Это опасная ложь, из-за которой следующее поколение ожидает этого от себя, или, хуже, ожидают этого от женщин, с которыми будут вступать в отношения.
Позвольте детям на их опыте увидеть реальную женщину, которая умеет угождать себе и одновременно заботиться о них, и они получат модель угождения себе. Перестаньте винить себя за то, что вы недостаточно угождаете, и вы разорвете цепи ваших детей. Похожим образом, будьте осторожны: не нагрузите своих дочерей сексистскими антимужскими стереотипами. Взваливать на них ответственность вести войну против патриархата – сделать из них Резисторов, будущих женщин, которые будут заперты в сопротивлении, которое оставит им не намного больше пространства для угождения себе, чем было у женщин-угодниц до них.
Моему сыну девять лет, и мое сердце разбивается, когда он, посмотрев Шоу талантов по телевизору, спрашивает: «Почему все аплодируют “силе девочек”? Почему не силе мальчиков? Просто силе?» Когда он приходит домой и рассказывает, что одноклассницы ему сказали, что его гол не считается, потому что он мальчик, или что он не может злиться на них, когда они жестоки к нему, ведь они девочки, и поэтому злиться на них не разрешается. Мне больно смотреть, как «позитивные» мамы покупают своим дочерям футболки с кричащими слоганами «Girls Run the World» или «The Future is Female». Мы рискуем вырастить поколение девочек, обремененных необходимостью мстить за жертв прошлого, и мальчиков, которым достается за прошлые преступления. Только действительно сильные женщины могут выйти за рамки своего гендерно определенного прошлого и выступать за сильных, наделенных правами девочек и мальчиков.
Давление патриархата ощущается женщинами и мужчинами, мужчинами, которые не могут подчиниться его жестким и устаревшим правилам и не отвечают его губительным условиям, которые не относятся ни к одному враждующему лагерю, виновато репостят феминистские мемы и хоронят свой собственный неоднозначный опыт. Мальчики и мужчины тоже пострадали под гнетом эмоционально сдерживающих правил архаичной маскулинности, и им нужно такое же позволение быть собой, как мы увидим в следующей главе.
Угождение и маскулинность
Я вижу много разных шаблонов угодничества у мужчин, с которыми работаю, но они не всегда так же бросаются в глаза, как стереотипные женские многострадальность, жонглирование тарелками и самоуничижение, хотя и такие определенно встречаются среди мужчин. Иногда, чтобы угодить своему мужскому племени, мужчина должен активно вести себя неприятно. Должен вступать в дружбы, основанные на поддразниваниях, насмешках и соперничестве. На работе он должен быть беспощадным и побуждать остальных к действию, не имея нужд или уязвимостей. В собственной семье он должен защищать, зарабатывать и решать проблемы. В разных ситуа– циях бывают разные кодексы, но между ними одно общее: отсутствие разрешения чувствовать. Вместо чувств ему остается только думать головой и делать. Он должен быть сильным, успешным и уважаемым. Он должен быть уверенным в себе, решительным и прямолинейным. В некоторых случаях он даже должен быть неприятным, чтобы завоевать признание. Немного другая версия угодничества, но также основанная на страхе провала и неприятия племенем.
Теперь ему еще говорят «проверить свои привилегии»[10] и убедиться, что он ненароком не доминирует над окружающими женщинами. Да, это необходимо, но также грустно и как-то упрощенно, учитывая, что его привилегии – продукт той же патриархальной системы, которая эмоционально ограничивала мужчин столетиями. Мальчики, которые следовали этому кодексу и научились закапывать свою уязвимость, могут стать еще более страшными и опасными версиями себя, когда вырастут, а закрывать свои потребности они будут уметь только через принуждение и контроль. Особенно когда встретят выросших девочек, которых учили бояться конфликта, и ставших женщинами, неспособными и самим выражать злость и справляться с чужой злостью.
Я на своих сессиях часто вижу мужчин, борющихся с желанием угодить окружающим, часто их так или иначе подвели где-то в детстве и у них отсутствует способность заводить здоровые отношения, как взрослые люди.
Идрис старался делать так, чтобы окружающие были довольны. Он хотел быть хорошим человеком, чтобы его семья могла им гордиться, хотел быть успешным на работе. Он много работал и любил свое дело, занимался спортом по выходным и встречался с друзьями. И как часто бывает с мужчинами, с которыми я работаю, у него все было хорошо, пока в один день все не рухнуло. Кодекс, которому он всегда следовал, который велел прятать чувства и не обращать внимания на потребности, подвел его, когда у него наступил кризис в отношениях с женой, и у него не было способа с этой ситуацией справиться. Без карты, необходимой ему, чтобы пройти сквозь эмоциональный шторм, все, что он мог – отвлекать себя от боли и впадать в саморазрушение.
Он пришел на терапию, потому что его жизнь наконец разрушилась. Жена поймала его на интрижке, и, хотя она хотела наладить их отношения, он чувствовал, что не мог вернуться обратно. Некоторое время он старался делать так, чтобы обе женщины были довольны, перед обеими отрицал, что у него есть кто-то еще, и плел сеть лжи, пока не оказался в липком тупике, связанный по рукам и ногам. В итоге он принял решение и переехал из его с женой общего дома в собственную квартиру. Его девушка, интрижка, была в ярости. Жена отправляла ему электронные письма, в которых умоляла его передумать. Для того, кто не должен был ни на кого оказывать влияния, это была катастрофа, и тем не менее это был не первый раз, когда он подвел всех, стараясь скрыть правду.
Все в себе
Идриса воспитали так, что он считал, что правду надо скрывать, если что-то пошло не так или отношения разрушились. Много раз дела в его жизни шли не так, но он каждый раз закапывал свои чувства, заливал их алкоголем, играл в азартные игры или прибегал к беспорядочным связям, чтобы отвлечься от собственного несчастья. Он рассказывал мне свою историю не прерываясь. Идрис рассказал мне обо всех проблемах, с которыми разбирался или не разбирался, и как в конце концов он начал подумывать о самоубийстве. На следующей неделе он отменил нашу встречу, сказав мне, что ему срочно нужно быть на работе. Я не знала, придет ли он когда-нибудь еще, и мне было приятно, когда он вернулся и мы смогли поговорить о том, почему он отменил встречу. Он отменил ее не по той причине, которую назвал, а потому, что чувствовал вину за то, что вывалил на меня слишком много. Согласно его правилам он несправедливо обременил меня, саботировал наши отношения еще до их начала и причинил мне большое горе. Это кое-что рассказало мне о сообщениях, которые он получил в детстве. Я спросила его, что, как он думал, я сказала бы ему, если бы он пришел на встречу на прошлой неделе, как плани– ровалось.
«Это легко, – сказал он. – Как ты мог, Идрис! Я из-за тебя сильно переволновалась! Ты испортил мне всю неделю! И вы бы очень строго на меня посмотрели… вот так». Он сердито посмотрел на меня.
То, как он представлял себе мою реакцию, было реакцией, которую он получал от родителей.