Агабек. Я помню.
Насреддин. Если у тебя в Магрибе появятся враги, ты с легкостью избавишься от них, превратив их в ишаков.
Агабек(воинственно). Я превращу в ишаков всех визирей и советников!
Насреддин. Вот-вот! (Передает Агабеку саблю и пояс.) Носи в знак того, что отныне ты служишь магрибской короне!
Агабек опоясывается саблей, подходит к ишаку, низко кланяется.
Агабек. О светлейший принц! Я, ничтожный, недостойный подметать своей бородой даже порог дворца великого султана, клянусь служить честно и преданно! (Оглядывается, подходит к ишаку, говорит ему на ухо.) Для начала сегодня утром я подарю принцу прекрасную рабыню: ее приведут ко мне вместо платы за воду… (Увидев что-то вдали.) Пресветлый принц видит: вон ведут ко мне эту рабыню!
Насреддин. Какие-то люди идут, это правда, но я не вижу среди них женщины.
Агабек. Посмотри внимательнее!
Насреддин. Одни старики.
Агабек. Ага! Опять идут просить за нее! Просите, просите… Когда я буду визирем в Магрибе, я введу подать на каждую просьбу. Попросил – плати! Еще раз попросил – опять плати! Живо отучатся!
Насреддин. Высокочтимый Агабек, каким светлым и могучим разумом обладаете вы!
Агабек. Я введу множество податей. Например, подать на слезы! Заплакал – плати! Еще раз заплакал – еще раз плати!
Насреддин. Какая мудрость! Казна вашего повелителя будет всегда переполнена! Подать на слезы вызовет новые слезы, а новые слезы – новую подать, и так без конца! Какая мудрость!
Агабек(увлекшись). А еще… Подать на смех!
Насреддин. Ну, на этом вы соберете не много! Вот если бы вы ввели подать на храпение во сне! «Хрррр… фью-у» – и давай, давай плати!.. «Хррр… фью-у» – и давай плати!
Агабек(радостно кивает). Это хорошая мысль: подать на храпение во сне!
Насреддин. А если так… (Храпит и свистит изо всех сил.) Хррррр… Фыо-у-у… Тогда платить вдвойне? Поистине самим Аллахом вы предназначены для занятия государственных должностей!
Входят дехкане, кланяются.
Мамед-Али. Мы пришли получить воду.
Агабек. Я не вижу рабыни. Вы зря пришли, почтенные!
Мамед-Али(с достоинством). Моя дочь не товар для торговли!
Агабек(удивленно). Чем же думаешь ты заплатить?
Мамед-Али. Вот! (Протягивает драгоценности.)
Агабек(с изумлением разглядывает их). Где ты взял?
Мамед-Али. Нашел в моем саду, под корнями яблони.
Агабек. Мамед-Али, ты рассказываешь сказки!
Мамед-Али. Я слишком стар для этого.
Агабек. Странно… И подозрительно…
Мамед-Али. Знающие люди говорят, что они стоят дороже четырех тысяч.
Агабек(прячет драгоценности; Насреддину.) Пусти им воду!
Лязгнул ключ, Насреддин снимает замок, старики берутся за ручки во́рота, ржавые цепи натягиваются, ставень шлюза пополз вверх. Слышно, как вода хлынула в лоток.
Все. Вода!
Мамед-Али(опускается на колени). О всемогущий! Благодарим тебя за воду, которая дарует жизнь деревьям, травам и через них – людям! (Благоговейно смачивает водой белую бороду, голову.)
Агабек. Жители Чорака! Сегодня я покину ваше селение. Хозяином озера будет вот он. И мы с ним заключим сделку!
Мертвая тишина, все стоят разинув рты. Агабек важно подходит к ишаку, покрытому попоной, кланяется ему и уводит. Вместе с ним уходит Насреддин. Старики заволновались.
Старики. Сделка?! Что это значит?! За сколько они сговорились? И откуда у этого сторожа столько денег?
Ярмат. Может быть, он переодетый разбойник?
Старики. К Агабеку мы уже привыкли и знаем его цену за каждый полив… А сколько теперь с нас заломит этот новый?
Ярмат. Ему надо очень много денег. Говорят, он своего ишака кормит абрикосами.
Сельская чайхана на перекрестке. На помосте важно сидит кадий Абдурахман, возле него – писец. Перед ними стоят Насреддин и Агабек в дорожной одежде, рядом на земле – две туго набитые переметные сумы. Агабек держит за повод ишака, покрытого шелковой попоной.
Кадий. Я, кадий Абдурахман, спрашиваю: есть ли здесь хоть один человек, который может обвинить продавца в кражах, или в убийстве, или в каком-нибудь другом преступлении? Пусть выйдет и скажет!
Молчание.
Появляются несколько запоздавших дехкан. Среди них – Зульфи и Саид.
Может быть, тогда кто-либо обвинит покупателя в каком-либо преступлении, пусть выйдет и скажет!
Ярмат(из толпы, робко). Он кормит своего ишака белыми лепешками и абрикосами.
Кадий. Что такое?
Ярмат. Белыми лепешками и абрикосами… ишака…
Кадий. Какой ишак? Какие абрикосы? Тебя спрашивают об убийствах и кражах!
Ярмат юркнул в толпу.
Приступаем к составлению бумаги! Итак, почтенный Агабек, как вы сговорились? Сколько денег и в какие сроки получаешь ты за свое озеро?
Агабек. Я не продаю. Я обмениваю.
Кадий. На что же именно ты обмениваешь свое озеро?
Агабек. Я обмениваю упомянутое имущество на этого длинноухого, покрытого шерстью.
Кадий. Что ты сказал?
Агабек. Я сказал, что обмениваю свое озеро на этого длинноухого, покрытого шерстью.
Голоса. На ишака… Он обменивает на ишака…
Кадий. Агабек! Ты нездоров?
Агабек. Я нахожусь в твердом уме и здравой памяти! Я говорю, утверждаю и настаиваю, что обмениваю упомянутое имущество на этого длинноухого и покрытого шерстью.
Кадий. Опомнись, Агабек! Да тебе за твое озеро пригонят табун ишаков!
Агабек. Мне табуна не надо. Мне нужен этот покрытый шерстью.
Кадий. Клянусь, никогда в жизни я не свидетельствовал подобных сделок.
Агабек протягивает ему кошелек.
(Хватает его и прячет. Писцу.) Пиши! «Упомянутое имущество – дом, сад и озеро – обменивается на ишака! О чем и составлена мною, кадием Абдурахманом, настоящая запись в полном соответствии с законом и ханскими повелениями!» (Берет бумагу.) Агабек, приложи палец!
Агабек, обмакнув палец в чернильницу, прикладывает его к бумаге.
Приложи и ты!
Насреддин прикладывает палец.
Свидетельствую сделку! (Насреддину.) Отныне озеро принадлежит тебе! (Агабеку.) А этот ишак – тебе! (Прикладывает к бумаге перстень-печать, встает, чтобы уйти.)
Насреддин. Не уходите! Вы мне еще будете нужны! (Протягивает ему кошелек, который исчезает в кармане кадия с такой же быстротой, как и первый.) Чайханщик! По миске плова почтенным блюстителям закона и справедливости!
Кадий. О хитрейший из хитрых! Ты, наверное, присмотрел где-нибудь золотые рудники и рассчитываешь выменять их на драную собаку!
Чайханщик приносит кадию и писцу по миске плова и по лепешке. Опускается занавес, на просцениуме остаются Насреддин и Агабек.
Насреддин(передавая Агабеку сосудик из тыквы). Чтобы вернуть превращенному человеческий облик, надо его обрызгать этим. И что сказать? Ну-ка?
Агабек. Алиф! Лам! Мим! Чунзуху! Тунзуху!
Насреддин. Верно. А если человека превратить в ишака?
Агабек. Тунзуху! Чунзуху! Лам! Мим! Алиф!
Насреддин. Вот-вот! (Хлопает себя по лбу.) Совсем забыл… Вам будут нужны магрибские деньги! Без них вас не пропустят через границу Магриба… Вот что! По дороге, в Коканде, спросите на базаре лавку менялы Рахимбая, отдайте ему драгоценности и возьмите взамен магрибские деньги. Не забудете? Его зовут Рахимбай!
Агабек. Помню, помню.
Насреддин. А теперь идите, путь далек… (Кланяется ишаку.) Да позволит светлейший принц пожелать ему благополучного возвращения под родной кров! (Набрасывает на него дорожные сумы Агабека.)
Агабек. Что ты делаешь?! Отягощать принца! Поистине ты лишен разума! (Взваливает сумы на себя.)
Насреддин. О! Вы самим Аллахом созданы для должности главного визиря! Не забудьте, когда вступите в должность: «Хрр… Фью-у-у…»
Агабек важно кивает и, сгибаясь под тяжестью сум, уходит вместе с «принцем». Вбегает Багдадский вор.
Ну как твое здоровье, мой добродетельный спутник?
Багдадский вор. О Ходжа Насреддин! Ты научил меня несравненной игре. Она интереснее, чем даже игра в кости! И теперь я не дождусь часа, когда доиграю ее до конца.
Насреддин. Какую игру?
Багдадский вор. Разве ты забыл о вдове? Мне не терпится увидеть лицо этой женщины, когда она найдет свои драгоценности в суповой миске.
Насреддин. В Коканд мы отправимся вместе. Мне следует позаботиться, чтобы Агабек никогда из Магриба сюда не вернулся. Однако моему ишаку, моему верному товарищу, в Магрибе делать нечего, он должен возвратиться ко мне! Но прежде мне надо тут доиграть другую игру!
Занавес поднимается, открывая сельскую чайхану. Кадий и писец поглощены едой. Толпа дехкан еще не разошлась. Насреддин поднимается на помост. Все услужливо расступаются.
Мамед-Али(низко поклонившись). Да позволено будет обратиться к высокочтимому хозяину озера! Когда озером владел Агабек, мы заранее знали цену за каждый полив. Теперь мы еще не слышали новой цены и не знаем, к чему нам готовиться.
Насреддин. Узнаете… (Оглядывает перекресток.) Скажите, кому принадлежит вот этот цветок мака? Вон, что растет на заборе!
Первый дехканин. Это мой цветок… Я сейчас его принесу.