– Я же тебя не на Северный Полюс приглашаю… – покосилась Ло на кашляющую подругу. – Солтлэнд совсем рядом, и там мы сможем найти себе приличную работу. Что толку просиживать в Волтингтоне с нашими талантами?
– С твоими, – поправила подругу Мэй.
– Нет, с нашими, – возразила Ло. – Ты – прекрасный гример. У тебя руки золотые. И школа визажистов за спиной. То, за что в Волтингтоне ты получаешь гроши, в Солтлэнде ты получишь приличные деньги… Я – неплохая актриса. С моей нынешней внешностью, думаю, долго без работы сидеть не буду. Поезжу на кастинги, глядишь, попаду в какой-нибудь сериал. Ну, для начала, может, и на вторую роль. А потом… – улыбнулась Ло, однако уверенности в ее голосе не было.
– А меня, значит, старого пердуна, никто и не спрашивает? – возмущенно поинтересовался Андрес. – Моя дорогая внучка полагает, что я отпущу ее в это логово разврата в одиночестве…
– Почему в одиночестве, дед? – Ло потянулась через стол и положила свою худенькую руку на пальцы деда, морщинистые, как плод сушеной сливы. – Поедем все вместе: я, ты и Мэй. Снимем квартирку, будем жить поживать да добра наживать…
– Ну да, – скептически улыбнулся Андрес. – А потом разбогатеем и купим дом на побережье океана… Ну ты и сказочница, Ло.
– Де-ед…
– Ну что – дед? Представь, каково мне, старику, с места на место ездить? Я уже, знаешь ли, не мальчик, Ло. И на такие подвиги не способен.
– Значит, ты отпустишь нас одних в это логово разврата? – ласково улыбаясь, спросила Ло.
Андрес задумался. Перечить внучке бессмысленно. Если она чего-то хочет, все равно сделает по-своему. Такая уж Ло упрямая девчонка… А может, она и права? Его жизнь уже прожита, а ее – только начинается…
– Придется, – ответил Андрес. – Ты все равно меня переспоришь… Только я вот о чем хочу спросить… – пристально посмотрел он на внучку. – Если бы не эта… не эти перемены, ты бы уехала из Волтингтона?
Подумав, Ло отрицательно покачала головой.
– Не решилась бы. Наверное… Хотя не знаю, дед… Я-то не изменилась. Изменилось то, что видят окружающие…
– А если этот твой… пускай, будет дар… возьмет да и исчезнет? Сам собой, как и появился? Что тогда будешь делать?
– Меньше всего хочу об этом думать сейчас. Пока я вижу только одно: у меня появилось то, чего никогда не было, и я могу этим воспользоваться. Вот и буду пользоваться – разве это плохо?
– Поживем – увидим, – пробормотал Андрес и, глядя на Ло, подумал, что все совсем не так просто, как кажется его внучке, которая до сих пор не повзрослела…
5
Первый и последний раз Ло была в Солтлэнде с дедом, еще в раннем детстве, когда обыкновенные многоэтажные дома казались небоскребами, бутики со стеклянными витринами детская фантазия превращала в сказочные дворцы, населенные феями, принцами и принцессами, а супермаркеты представлялись огромными «пряничными домиками», сделанными из сладостей и фруктов.
Большой город снова поразил Ло, но уже совершенно по-другому. По сравнению со спящим Волтингтоном он казался действующим вулканом. Люди сновали туда-сюда; по широким трассам ехало множество разноцветных машин, издали похожих на игрушечные. Витрины бутиков уже не казались сделанными из хрусталя, а девушки за ними – принцессами и феями. Но все же они притягивали Ло своим блеском, словно кричащим: «смотри, это же совсем другая жизнь», – и эта жизнь манила и неудержимо вовлекала ее в свой водоворот.
Андрес, переживавший за девушек больше, чем они сами, отдал Ло все свои сбережения, которые откладывал в течение долгих лет. Ло порывалась отказаться, но дед настоял, а благоразумная Мэй его поддержала. Им, и правда, нужны были деньги. Во-первых, надо было на что-то снимать квартиру, а во-вторых, одеться, потому что в шмотках с волтингтонского «блошиного» рынка не так-то просто найти приличную работу в большом городе.
Ло чувствовала себя виноватой за то, что оставляет деда одного. Но Андрес обещал, что будет регулярно звонить внучке и даже наведываться в Солтлэнд, если позволит здоровье. Ло в свою очередь тоже клятвенно заверила деда, что будет приезжать в Волтингтон.
Перед отъездом она, сама не зная зачем, зашла к Лукасу. Мать Лукаса, пожилая женщина с глазами грустного енота, открыла дверь и удивленно взглянула на красивую девушку, стоящую перед ней.
– Здравствуйте… Я к Лукасу, – объяснила Ло, краснея.
Миссис Кармайкл, естественно, ее не узнала.
– Лукас уехал в Солтлэнд и, боюсь, надолго. Но я буду звонить ему. Может быть, что-то передать?
– Спасибо, не нужно, – ответила Ло и поняла, насколько глупо было сюда прийти.
Даже если бы она увидела Лукаса, что бы ему сказала? «Привет, я – Ло. Я тут в красавицу превратилась, но ты по-прежнему интересуешь меня только как друг».
– До свидания, миссис Кармайкл, – попрощалась она, позабыв, что мать Лукаса ее не узнала.
– Простите, мы знакомы? – вгляделась в нее миссис Кармайкл.
Ло покачала головой.
– Нет, просто Лукас о вас рассказывал. Вы извините, я пойду, очень тороплюсь…
Квартиру они с Мэй нашли только через день после того, как приехали в город, – ночь пришлось провести на местном автовокзале, – хотя, хозяин сказал им, что бывает намного хуже.
– Та жиличка, – так он называл своих квартиросъемщиц, – что снимала тут до вас, две недели ничего не могла найти. Уже отчаялась, домой решила ехать. Ей повезло, что ее увидел мой друг и привел ко мне… Так что, девочки, вам еще повезло. Одна ночь на автовокзале – сущая ерунда.
Девушки переглянулись – то ли еще предстоит им в Солтлэнде…
Мистер Беккер – Ло не могла не прокатиться по поводу его фамилии, так напоминавшей о незабвенном Бэйкере, – взял с них меньше, чем они ожидали. Квартирка была старенькой и находилась на окраине Солтлэнда, но девушкам она показалась очень уютной. Даже вылинявшие желтые обои в цветочек и ободранная мебель не портили впечатления.
Ло заняла маленькую комнату с балконом, а Мэй – большую, но с окном. И балкон, и окно выходили на тихий дворик, где днем дети выгуливали своих родителей, а по вечерам собаки выводили на прогулку своих хозяев. В целом, район оказался бедным, но очень милым. И это вполне устроило девушек, для которых окраина Солтлэнда выглядела лучше, чем центральная площадь Волтингтона.
Первым делом Ло накупила газет, и они с Мэй принялись обрывать телефоны местных работодателей и кадровых агентств. Агентства брали дорого, поэтому от их услуг сразу пришлось отказаться. Работодатели, узнав о том, что девушки приехали из Волтингтона, не очень-то горели желанием звать их на собеседование, и все-таки Мэй удалось уверить одного из них, что опыт работы в театре, пусть и волтингтонском, дорогого стоит.
Ло тешила себя надеждой, что ей удастся найти работу в кино, где она давно хотела себя попробовать. Будучи реалисткой, она понимала, что пока может рассчитывать лишь на незначительную роль третьего плана, зато была уверена, что, показав себя, может добиться и чего-то большего. Теперь-то, с ее роскошной внешностью, ей уже никто не скажет, что она может претендовать лишь на роль почтенной матроны или чьей-то кормилицы…
И все же Ло чувствовала себя не очень уютно. Отражение в зеркале определенно ей лгало, причем лгало неубедительно: сама-то Ло прекрасно знала о своих недостатках, и они не переставали смущать ее, заставляя постоянно поправлять кофточку, чтобы, не дай бог, не оголить складки на животе, поправлять туго сидящие брюки и всем нутром ощущать свою полноту.
После десяти безрезультатных звонков – «мы уже взяли девушку на эту роль», «вы знаете, нам нужен человек с опытом работы в кино, а не в театре», «Волтингтонский? Далеко не самый лучший театр… А кроме него вы нигде не играли?» – Ло наконец нашла то, что искала. Некое агентство «Салюсити» приглашало актрис на кастинг для съемок в комедийном сериале «Минутка для счастья». Непридирчивых «Салюсити» устроил опыт в волтингтонском театре, поэтому менеджеры, посоветовавшись между собой, предложили Ло приехать к ним утром следующего дня. Устроителям кастинга Ло представилась Лолитой Лансен. Этот псевдоним когда-то придумал для нее дедушка – ее всегда раздражало глупое сочетание «Лора Тутти».
В общем, штурм солтлэндских работодателей увенчался относительным успехом, и теперь Мэй и Ло расслабленно сидели на кухне и пили кофе, довольно гадостный дешевый напиток, не идущий ни в какое сравнение с тем, что варил Андрес.
– Да, бывало и лучше… – покосилась на свою чашку Мэй. – Не знаю, что за кофе варил дедушка Андрес, но он был превосходным…
Ло кивнула. Она уже позвонила деду и рассказала о первых успехах. Он обрадовался, но Ло отчетливо слышала в его голосе нотки грусти. Ло никогда не уезжала от него, и теперь они оба тосковали друг по другу.
– Жаль, что дедушка все-таки решил остаться. Втроем нам было бы веселее. И потом, у нас была бы еда. А так придется питаться холодной пиццей. Во всяком случае, пока не купим микроволновку… Что же мы сидим, Мэй? – неожиданно встрепенулась Ло. – Завтра у нас с тобой собеседование, а нам нечего надеть, кроме дешевого тряпья, которым забиты наши чемоданы! Вперед, за покупками!
И девушки, наскоро собравшись, рванули покорять местный торговый центр.
По дороге Мэй и Ло впервые столкнулись с необходимостью прокатиться в метро. Обеим было жутковато, когда они спускались по эскалатору в неведомую бездну. Мэй так стиснула руку Ло, что у той на глазах выступили слезы.
– Ты чего?! – вскрикнула Ло, недовольно покосившись на подругу.
– Я боюсь, а вдруг эта штука рухнет… – Мэй опустила глаза на железную ленту, неумолимо движущуюся вниз. – И куда мы упадем?
– Не знаю, – сквозь зубы процедила Ло, которой тоже стало жутко от такого предположения. Рукой, свободной от цепких пальцев Мэй, она стиснула карман брюк и отругала про себя впечатлительную подругу.
Внизу было прохладно и не очень-то уютно. Люди с равнодушными лицами шагали по платформе или просто стояли, думая о чем-то своем. Ло заметила, что лица солтлэндцев отличались от лиц волтингтонцев. Если у вторых, как правило, лица излучали спокойствие и добродушие, то лица первых выражали тоску, безразличие, а то и вовсе недовольство.