Все перечисленные технологии применяются к современной России. В конце 90-х — начале 2000-х гг. страны Запада и их союзники, страны Ближнего Востока (Саудовская Аравия, Иордания, ОАЭ), спонсировали террористическую войну на российском Северном Кавказе в финансовом отношении, поставляли в регион наёмников, военных советников, современное вооружение. Террористическая война была составной частью сепаратизма так называемой Республики Ичкерия, образованной на большей части Чеченской Республики в составе России, а также определенных сил в Республиках Ингушетия, Кабардино-Балкария, Дагестан (проект «Лакской республики»). Попытки осуществить «ромашковую революцию» в Российской Федерации наблюдались в 2003–2008 гг., а также в 2012 г. («белоленточное движение»). «Цветные революции» прошли по Сербии, Украине (дважды), Грузии, Киргизии.
Основные способы ведения гибридной войны в экономическом пространстве:
1) санкции против отдельных отраслей экономики страны — объекта агрессии, в том числе закрытие для нее международных рынков (или отдельных их сегментов) и блокирование доступа к определенным технологиям;
2) санкции против всех отраслей экономики страны — объекта агрессии в совокупности (экономическая блокада);
3) санкции против ключевых персоналий, определяющих содержание и ход экономических процессов в стране — объекте агрессии»[22].
Дополню данные тезисы уважаемой Натальи Александровны. Гибридная война — это сочетание «мягкой силы», применяемой во всех жизненно важных сферах государства — объекта агрессии, с жестким военным давлением и ограниченными военными действиями, операциями спецслужб и мощным информационным подавлением воли к сопротивлению.
Против России операция «гибридная война» ведётся на плановой основе. Она была запущена с момента введения санкций в 2014 году, 2 августа 2017 г. план операции был утвержден окончательно, с 2018 года начинается активная фаза её реализации.
Замысел операции противника я бы сформулировал так: «Используя экономическую слабость России и отсутствие устойчивой системы государственного управления, полномасштабную многоуровневую коррумпированность органов государственной власти, самый высокий в мире разрыв доходов населения, разобщённость и апатию офицерского корпуса, склонность большого числа офицеров и чиновников высокого ранга к услужению кому угодно ради денег, комфорта и удовольствий, — осуществить наступательную операцию гибридного типа с целью ликвидации российской государственности и приведению остатков Российской Федерации под полный контроль правительства, Конгресса и Федеральной резервной системы США».
И далее: «Главный удар нанести по системе государственного управления, производственному сектору экономики и финансовой системе государства».
Цель — паралич управленческой деятельности, производства товаров и военной продукции, финансовых операций. Другими направлениями ударов (и здесь основным ударным средством будет выступать главное киберкомандование Пентагона) должны стать дезорганизация работы транспорта, связи, платёжной системы, медицинских учреждений, что должно вызвать массовые протесты среди населения, силовые захваты банков, учреждений, торговых сетей и т. д. И затем — организация всероссийского бунта с целью разрушения государства и организация вооруженной междоусобицы. После чего — в «благих целях», взятие российского ядерного оружия под американский контроль. Затем игрушечный президент, и такое же, как сейчас, правительство. Попытки отдельных лиц и разрозненных организаций сопротивляться будут жестоко подавлены, как это было в 90-е годы. И всё это будет происходить на фоне усиления военной активности США и НАТО, включая непосредственное боевое соприкосновение и военные действия против российской военной группировки в Сирии. Весьма вероятно развёртывание широкомасштабного наступления украинских войск на позиции Донбасса и Луганска с целью их полного окружения.
Готова ли наша страна к отражению такой системной угрозы? Полагаю, что нет. Прежде всего — поскольку у нас нет теоретической основы для создания стратегии гибридной обороны, нет собственного Генерального штаба (не путать с Генштабом Вооруженных сил РФ — это другое), нет планов отражения гибридной агрессии.
Чем отвечать России?
Предоставим слово Н.А. Комлевой, предлагающей «контргибридный» ответ: «Для победы в гибридной войне, по нашему мнению, прежде всего, необходим «большой проект», то есть концептуально-системное изложение основ нового миропорядка, построенного на иных принципах, чем ныне существующий «однополярный» мир. Однако самого по себе глобального проекта, альтернативного существующему, недостаточно, даже если проект детально разработан. Необходим в той же мере проработанный механизм его реализации: ресурсы, акторы, технологии. Системная угроза требует и системного ответа.
Находясь внутри чужого глобального проекта, Россия так и будет оставаться «страной-мишенью», реагирующей на угрозы и вызовы в режиме «постфактум».
Какие системные геополитические выводы отсюда можно сформулировать сегодня? Они примерно таковы:
— западная «постиндустриальная» модель развития человечества привела к глобальным, планетарного масштаба экологическому и нравственному кризисам;
— завершается фаза западного цикла истории человечества, начавшаяся в ХV веке Ренессансом, эпохой Великих Географических открытий (колониальных захватов европейских держав) и последовавшем за ним индустриальным взрывом;
— глубочайшей геополитической ошибкой американских стратегов стала идея «конца истории» (Ф. Фукуяма);
— вестернизация превратилась в американизацию, а затем в мировую диктатуру банков и финансового капитала, наступило тотальное разочарование в этом «образе будущего» и «дорожной карты» к нему в виде «вашингтонского консенсуса» со стороны подавляющего большинства народов и государств современного мира;
— возникло и усиливается тотальное сопротивление политике США, и прежде всего в культурно-цивилизационной среде (духовно-нравственной сфере);
— существует тенденция возврата глобального миропорядка к фундаментальной биполярности по оси Запад — не-Запад (Запад — Восток);
— ценностная система Востока характеризуется тремя основными идеями развития человечества: а) экологическая, возвращающая человека к природе и космосу; б) глобальной постэкономической равновесности; в) нравственно-религиозного фундаментализма.
«Коллективный Запад» с удовольствием увидел бы на месте России свободную от любого государственного суверенитета (а в идеале — и от любого постоянного населения) «ресурсную территорию» типа севера нынешней Канады. «Коллективный Запад» будет всеми силами противодействовать любым попыткам усиления российского государства, под какими бы идеологическими лозунгами (или вообще без лозунгов) те ни происходили. «Коллективный Запад» никогда не признает руководителей российского государства «своими» и не инкорпорирует их в свою глобальную систему управления на правах даже операторов среднего уровня (максимум здесь — судьба М.С. Горбачёва, бывшего политического лидера мощнейшего советского геополитического блока, занимавшего добрую треть планеты, которому за сдачу этого блока разрешили пожить и доверили рекламу пиццы, а также кожизделий фирмы Louis Vuitton).
Всё это, вместе взятое, должно определять как главные цели, так и основные параметры мобилизационного проекта для современной России, для которого глобальный «коллективный Запад» является одновременно и противником и целью «номер один».
Владимир ОвчинскийМобилизационный проект в цифровом мире
В Послании Президента России Федеральному Собранию был сформулирован концепт мобилизационного проекта в цифровом мире. Этот проект касается не только первой части Послания, посвященной решению первоочередных экономических и социальных проблем российского общества и государства, но и второй его части, сконцентрированной на вопросах обороноспособности и национальной безопасности России.
А как ещё определить характер поставленных задач, как не мобилизационный? Сама терминология: «прорывное развитие», «преодоление технологического отставания как главной угрозы и нашего врага», обязанность государства и общества «сконцентрировать все ресурсы, собрать все силы в кулак, проявить волю для дерзновенного, результативного труда», «обеспечение такой созидательной мощи, такой динамики развития, чтобы никакие преграды не помешали нам уверенно, самостоятельно идти вперёд», — представляет собой идеологические лозунги мобилизационного проекта.
Традиционно к структурным компонентам мобилизационного проекта в теории управления относят:
— наличие угроз для существования общества как целостной системы, и её осознание руководителями государства;
— постановка руководителями государства цели, заключающейся в устранении этой угрозы или в эффективном противодействии ей;
— разработка государственного плана или программы достижения поставленной цели и организация соответствующими государственными органами действий по мобилизации ресурсов страны, необходимых для выполнения плана или программы.
Попытаемся рассмотреть — хотя бы в тезисной форме — эти компоненты.
Угрозы для существования российского общества
Они налицо. И вытекают не только из внутренних противоречий социально-экономического развития, но, прежде всего, — из системного, нарастающего цивилизационного кризиса, охватившего человечество в целом.
В последнем докладе «Римского клуба» (декабрь 2017 г.) подчеркнуто: «Деструктивные явления проявляются через социальный, политический, культурный и моральный кризисы, эрозию демократии, распад идеологий. На наших глазах происходит исчерпание капиталистической системой конструктивного потенциала развития…
…Общество столкнулось не с локальным, а с глобальным кризисом. В каждой части мира он проявляется по-своему. За «арабской весной» последовала череда гражданских войн и межгосударственных конфликтов. Они породили миллионы беженцев, тотальное разрушение гражданской, социальной и экономической инфраструктуры, нетерпимое нарушение п