Юрий ТавровскийМобилизация Поднебесной
Новая мобилизация призвана вывести Китай в мировые лидеры
Китай встал на рельсы нового мобилизационного периода в конце 2012 года. Тогда только что избранный на пост генерального секретаря ЦК КПК Си Цзиньпин провозгласил план «Китайская мечта о великом возрождении китайской нации» и обозначил время его реализации — 2049 год. Уже первые пять лет движения к намеченной цели доказали реалистичность замысла превратить Китайскую Народную Республику в мощнейшее государство современности при условии наличия и надлежащего применения необходимых элементов мобилизации:
— правильно поставленной стратегической цели,
— выбора оптимальной экономической модели, наведения дисциплины и порядка в управленческом слое и обществе в целом,
— создания атмосферы подъема национального духа, наличия благоприятного внешнего окружения,
Прошедший в октябре 2017 года XIX съезд КПК одобрил итоги первых пяти лет «китайской мечты» и утвердил её в качестве курса правящей партии на перспективу до середины XXI века. Теперь мобилизация «китайской мечты» будет набирать темпы.
Нынешний мобилизационный период — вовсе не первый в почти 70-летней истории КНР. Одержав к 1949 году победу в многолетней гражданской войне, коммунисты получили отсталую страну, состоявшую из разных по уровню развития крупных районов. Японцы оставили довольно развитые промышленные центры на Северо-востоке, которые создавались в расчёте на превращение этой территории во «вторую Японию». Там же действовали построенные еще Российской империей в конце XIX — начале ХХ века железные дороги и порты. В районе Шанхая были довольно развиты лёгкая промышленность и внешняя торговля. Военная промышленность функционировала в провинции Сычуань и прилегающих районах, которые в конце войны с японцами (1931–1945) оставались последним оплотом Китайской Республики под руководством партии Гоминьдан и Национальной армии во главе с Чан Кайши. Коммунисты контролировали обширные районы на Северо-западе с преимущественно аграрной экономикой. Тибет и Синьцзян являлись практически автономными регионами под властью местных военных или религиозных деятелей.
Собрать страну воедино, наладить нормальную хозяйственную деятельность и создать взаимосвязанную транспортную систему — это была задача-минимум. Одновременно надо было начать сокращать огромную дистанцию в развитии с внешним миром. Проблема усугублялась отсутствием кадров, способных разработать столь необходимый мобилизационный план, а затем и осуществить его. Мао Цзэдун и его окружение, выбравшись, после десятилетий осады, со своих баз в бедной провинции Шэньси, не имели опыта решения экономических и социальных проблем общенационального масштаба. Полуграмотная крестьянско-солдатская масса захлестнула города, из которых сбежали на Тайвань и без того немногочисленные квалифицированные кадры управленцев, инженеров, учёных и технических специалистов.
Удержать власть в руках Компартии и спасти страну можно было только за счёт выбора эффективной стратегии, мобилизации скромных наличных ресурсов и поддержки союзников. Не удивительно, что в Пекине, хотя и не без колебаний, выбрали социалистический путь развития по советской модели, которая подразумевала экономическое планирование и преимущественное развитие тяжелой промышленности. Перед глазами у Мао Цзэдуна и его соратников стоял успешный опыт индустриализации и коллективизации в сталинском СССР 30-х годов, победа Советского Союза в Великой Отечественной войне и уже очевидные успехи послевоенного восстановления.
Выбор оказался верным. При содействии СССР в середине ХХ века в Китае было построено 250 крупных промышленных предприятий, цехов и других объектов, которые оснащались новейшим оборудованием. 8,5 тысяч советских специалистов руководили не только строительством крупнейших предприятий, но и заняли на них места инженеров и техников. В 1954 году Москва безвозмездно передала Пекину свыше 1400 проектов промышленных предприятий и свыше 24 тысяч комплектов различной научно-технической документации. Особое внимание было уделено верстке первого пятилетнего плана развития народного хозяйства — китайским коллегам помогали лучшие специалисты Госплана и отраслевых министерств.
Первый план составлялся с 1951 года, работа над ним растянулась на несколько лет. Всё это время в Пекине шла острая внутрипартийная борьба по ключевым вопросам экономического и политического развития, тогда же развернулась кровопролитная Корейская война (1950–1953). В результате работа над планом на 1953–1957 годы была завершена лишь к началу 1955 года, а утвержден он был в конце июля того же года. Тем не менее, этот первый опыт государственной политики развития оказался успешным. Задания первой пятилетки были выполнены и перевыполнены. Промышленное производство в 1957 году превысило показатели 1952 года на 141 %. Новорожденные тяжелая промышленность и машиностроение ставили все новые рекорды — КНР стала на 60 % удовлетворять свои потребности в машинном оборудовании. Возникли отсутствовавшие ранее отрасли промышленности: автомобилестроение, тракторостроение, авиастроение.
Первая пятилетка стала крупным успехом — удалось заложить основы социалистической индустриализации, практически все задания плана, в том числе в сферах индивидуального сельского хозяйства, ремесленного производства, частной промышленности и торговли были выполнены за счет мобилизации сил китайской нации и содействия СССР. Негативные последствия Корейской войны, напряжённости в районе Тайваньского пролива, а также общего враждебного окружения и экономической блокады со стороны США и их азиатских союзников компенсировались «ядерным зонтиком» и другими формами военной помощи от Советского Союза.
Сверхмобилизация — большой скачок назад
Успех начального этапа мобилизации оказался настолько впечатляющим, что Мао Цзэдун и его сторонники в руководстве КПК задумали план сверхмобилизации. Его назвали «Большой скачок», а лозунгом избрали «Три года упорного труда — десять тысяч лет счастья!» Идея достижения сверхрезультатов за счет сверхнапряжения всех физических и духовных сил присуща китайской духовной традиции. Она присутствует, например, в учении буддийской школы Чань (Дзэн), которая говорит о возможности достижения состояния нирваны не только через длительное совершенствование судьбы-кармы из одного перерождения в другое, но также — через полную концентрацию мысли и мгновенного просветления под руководством мудрого наставника. «Революционное строительство необычное, форсированное» рекомендовал в своих трудах и Сунь Ятсен, первый президент Китайской Республики. Он неоднократно отмечал возможность догнать и перегнать наиболее развитые страны путём скачкообразного развития, особенно с учетом того, что «китайская нация — самая большая и самая одарённая».
«Большой скачок», как известно, закончился провалом. На этапе сверхмобилизации были неверно поставлены цели, а затем и выбраны средства. Был разработан фантастический план на первые 5 лет «десятилетки»: промышленное производство в 1958–1962 годах увеличить в 6,5 раз, сельскохозяйственное — в 2,5 раза. Выплавка стали должна была вырасти с 10 до 100 миллионов тонн. Рекордные результаты в сельском хозяйстве планировалось достичь за счёт масштабных ирригационных работ и нетрадиционных способов обработки земли (глубокая вспашка, загущение посадок риса), а также борьбы против «четырех вредителей»: крыс, воробьев, мух и комаров.
Катастрофические результаты «большого скачка» в промышленности и «народных коммунах» на селе стали очевидны очень быстро. Несколько лет Китай переживал массовый голод, число жертв которого, по разным оценкам, составило от 20 до 45 миллионов человек. Но даже последовавшая вскоре десятилетняя «культурная революция» (1966–1976), призванная, в частности, предотвратить массовые протесты против «мобилизационного авантюризма» Пекина, не уничтожила стремления к плановому развитию экономики. Составлялись и в значительной степени выполнялись пятилетние планы. По данным государственного бюро статистики КНР, в период 1966–1976 гг. рост промышленности составил 79 %, сельского хозяйства — 53 %, национальный доход вырос на 77,4 %.
Мобилизация с китайской спецификой
После смерти в 1976 г. Мао Цзэдуна Китай оказался на грани хаоса и распада по границам больших военных округов. Вдова «великого кормчего» Цзян Цин и её помощники, впоследствии получившие прозвище «банды четырех», собирались продолжить «революционные» эксперименты. Только молниеносный захват власти группой высших чинов армии и госбезопасности предотвратил скатывание КНР в пропасть. Но у престарелых ветеранов не было плана выхода из общенационального кризиса, и они вернули из опалы во власть Дэн Сяопина, своего соратника по Великому походу и гражданской войне. Во время краткого интервала между окончанием «большого скачка» и началом «культурной революции» Дэн Сяопин вместе с тогдашним главой государства Лю Шаоци пытался начать экономические реформы. Теперь ветераны в строгих френчах вспомнили об этом и обеспечили ему карт-бланш для спасения Поднебесной.
За годы ссылки на тракторостроительном заводе в провинции Цзянси и нескольких месяцев неопределенного положения в Пекине накануне смерти Мао Цзэдуна, Дэн Сяопин много думал и писал. Он перечитал работы Николая Бухарина, с которыми познакомился во время учебы в Москве в 1926 году, вспоминал быстрое восстановление советской экономики в годы НЭПа, анализировал причины успеха первой китайской пятилетки. На этой основе он развил мобилизационный план «четырёх модернизаций», сильно напоминавший программу покойного премьера Чжоу Эньлая, которая даже была одобрена на сессии ВСНП (парламента КНР) в 1975 году. Дэн Сяопин сохранил упор на социалистическую модернизацию обороны, сельского хозяйства, науки и промышленности, а также сделал то, что не мог при живом «великом кормчем» позволить себе Чжоу Эньлай. Он провозгласил отказ от первенства коммунистической идеологии и поднял на щит лозунг «практика — единственный критерий истины».